Он почувствовал, что она опять вздрогнула.
— Мне снова приснится, что меня… хотят схватить… Я знаю, меня будут… искать.
— Весьма в этом сомневаюсь, — твердо сказал герцог. — Но в любом случае вас никто не найдет. У меня был один шанс из миллиона подобрать вас в море. Кто может подумать, что так и произошло?
— Они… решат… что я… утонула? — с надеждой в голосе спросила Салена.
— Я в этом уверен, — ответил герцог.
— И вы никому не… скажете, что я… здесь?
— Никто об этом не узнает.
Воцарилось молчание, и после минутной паузы герцог сказал нерешительно:
— Если вы сочтете меня достойным доверия, я готов выслушать вашу историю и обсудить с вами то, что вас тревожит. К тому же вы слишком слабы, и вам было бы трудно убить человека. Он мог и не умереть.
— Он… сказал: «Ты убила меня. Я… умираю». И его… глаза… закрылись.
Слова отрывисто слетали с губ Салены.
— Я понимаю, что это было ужасно, — сказал герцог. — Но поверьте, я выясню правду. Вы доверяете мне, Салена?
— Вы… не должны… вмешиваться, — прошептала она.
— Хорошо, я не буду, — ответил герцог, боясь, что у нее опять начнется истерика.
У Салены был очень измученный вид: казалось, она обессилена до такой степени, что не в состоянии даже пошевелить рукой.
— Давайте я уложу вас в кровать? — предложил герцог. — И, мне думается, неплохо бы вызвать Дэлтона и попросить его принести вам горячего молока.
— Нет… нет! — прошептала Салена, и герцог почувствовал, как она вся сжалась. — Я не… хочу, чтобы он… видел меня… Я просто… хочу быть… с вами.
Он понимал, что она сейчас не отдает себе отчета в том, что обычно означают эти слова; она говорила их и прижималась к нему просто потому, что хотела быть в безопасности.
Герцог встал, по-прежнему держа Салену на руках.
— И все же вам нужно лечь, — сказал он. — Я не буду гасить свет, и, если вы снова проснетесь, вам уже не будет так темно и страшно. Моя каюта рядом, и я услышу, если вы меня позовете.
На мгновение он подумал, что она скажет: «Я не вынесу одиночества», — но Салена сказала совсем по-детски:
— Вы… оставите дверь… открытой?
— И вашу дверь, и свою, — подтвердил герцог. — И позвольте сказать: я сплю очень чутко и услышу вас, даже если вы прошепчете слово.
Он перенес Салену в ее каюту и положил на кровать. Оказавшись в темноте, она опять вздрогнула, и герцог поспешно зажег свет.
Оглядевшись, он нарочито бодро сказал:
— Вы видите — здесь никого нет! Да и в самом деле, здесь некому и негде спрятаться. Вы в полной безопасности, Салена. Просто лежите и повторяйте себе: «Я в безопасности!» И помните: я в соседней каюте.
Укрывая Салену одеялом, герцог почувствовал вдруг непреодолимое желание наклониться и поцеловать ее. Но он понимал, что сделать так — значит не только напугать девушку, но и разрушить ее доверие.
Вместо этого он улыбнулся и сказал:
— Постарайтесь уснуть, Салена. Помните, вам стоит только шепнуть, и я сразу же буду здесь.
— Правда?
Салена высвободила руку из-под одеяла и взяла его пальцы в свои.
— Вы… никуда не… уйдете? — бессвязно спросила она.
— Мы посередине Средиземного моря, — ответил герцог. — И мне придется плыть слишком долго, чтобы достичь Испании.
Он улыбнулся и добавил:
— Не сомневайтесь, утром я никуда не денусь.
Салена стиснула его пальцы, но силы ее оставили. Она отпустила герцога и, откинувшись на подушку, закрыла глаза.
Несколько мгновений герцог молча смотрел на нее. Потом повернулся и, неслышно ступая, вышел из каюты, оставив дверь открытой.
Ложась в постель, он подумал, что ничего более странного с ним еще не случалось.
Сон не шел. Он лежал, размышляя над тем, что услышал сегодня, и стараясь собрать воедино все, что Салена ему рассказала.
Как ни трудно было поверить в то, что она смогла заплыть так далеко в море, приходилось это признать. Герцог был уверен, что она прыгнула в воду не с яхты, и, значит, должна была жить на какой-то из вилл, стоящих на побережье поблизости от Монте-Карло.
Выходя в море, «Афродита» прошла мимо огромного мыса, где стоял замок принца Чарльза. Ниже начинались виллы, выше — шла дорога из Монте-Карло в Ниццу.
Прикинув, что они подобрали Салену где-то между Монте-Карло и Изом, герцог попытался припомнить имена владельцев ближайших вилл на побережье.
Он несколько лет приезжал в Монте-Карло, но почти всегда ночевал на яхте, и поэтому знал далеко не всех.
У маркиза Солсбери где-то в этих краях была огромная вилла. Но герцог знал, что она стоит значительно выше уровня моря.
Невозможно представить, что Салена, босая, в одной ночной рубашке, могла спуститься по длинной дороге.
Значит, та вилла, откуда она бежала, должна выходить на море, причем как со стороны дороги, так и со стороны вокзала. Этот факт значительно облегчал поиски. И в то же время герцог понимал, что сейчас ему известно ненамного больше, чем раньше.
«Она начинает мне доверять, — сказал он себе. — Рано или поздно она расскажет мне все и, будем надеяться, назовет свое полное имя».
Фантастично: он держал девушку в своих объятиях, можно сказать, видел ее обнаженной, она искала у него защиты и утешения — и при этом он до сих пор не имел ни малейшего понятия, кто она такая.
«Несомненно, девушка эта — благородного происхождения», — подумал герцог. В каждой черточке ее похожего на цветок лица, в каждой линии ее прекрасного тела чувствовался аристократизм.
«Она необыкновенна, — говорил себе герцог. — Не будь я такой скептик, я бы непременно поверил, что она — живое воплощение Афродиты, которая вновь вернулась на землю…»
Он знал, что ему нужно выспаться, но не мог уснуть. Ворочаясь на кровати, он прислушивался, не позовет ли его Салена.
Герцог подумал, что никто, и тем более леди Мортон, не поверит, что прекрасная женщина попросила его остаться с ней, а он уложил ее в кровать и оставил одну.
— Она слишком невинна, чтобы понять, о чем попросила, — как бы оправдываясь перед кем-то, прошептал герцог.
В то же время его не покидало воспоминание о том, как ему захотелось ее поцеловать.
«Интересно, — подумал он, — целовал ли Салену тот, кто избил и унизил ее?» Представив себе эту картину, герцог пришел в ярость.
Может, она и убила этого человека, но он получил по заслугам.
— Черт бы побрал эту свинью! — пробормотал герцог. — Если он еще не умер, я с удовольствием сам бы его прикончил!
