– Сегодня утром я провел время с большой пользой.
Compendium de Magia Витессио. «Эссе о теории магии крови» Уилстайна. Здесь даже имелась антология, посвященная применению полевой магии для повышения урожая сельскохозяйственных культур, в том числе соевых, наряду с десятками других текстов и исторических трудов, и все они были в безупречном состоянии.
– Я сейчас расплачусь, – сказала я, почтительно прикасаясь к книгам.
– Пожалуйста, не плачь, – сказал Ксан. – Многие из этих книг были доставлены сюда после уничтожения Ассамблеи Магов. Они очень ценные. Не хочу, чтобы на них остались следы слез, ведь от слез мнутся страницы и растекаются чернила. Здесь ты можешь поискать сведения об аклевских заклинаниях, – он поднял один из томов и поместил его в новую стопку, – и вот здесь, и здесь. Я все еще пытаюсь найти оригинальные тексты, но для начала можешь использовать эти книги.
Ксан оставил меня в библиотеке, и я решила погрузиться в изучение материалов, пока он занимается своими делами. Я удобно устроилась на подушках, разложив книги у себя на коленях. Мне не терпелось прочесть труды, не подвергавшиеся цензуре. Но не успела я пробежать глазами первую страницу, как послышались голоса.
– Поспеши, – сказала девушка. – Пир скоро начнется, а опаздывать нам нельзя. Это просто игрушка – неужели она так важна? И ты уверен, что оставил ее здесь, а не в Главном Зале?
– Я знаю, что она здесь. Она лежала возле окна.
Мой взгляд заметался по сторонам от кресла. И правда, рядом лежал небольшой предмет: металлическая фигурка с подвижными элементами, достаточно компактная, чтобы можно было спрятать ее в ладони. Я сразу вспомнила, что однажды использовала ее в качестве приза в игре, в которую играла с Конрадом, помогая ему спокойно высидеть все те утомительные и скучные церемонии, где было необходимо присутствие принца. Я не знала, что фигурка до сих пор у него, и уж тем более не подозревала, что он привез ее с собой из Ренольта. Я ни разу не видела, чтобы он доставал ее во время нашего путешествия. Но теперь она лежала в библиотеке, брошенная в процессе метаморфозы, где-то на полпути между гончей и зайцем.
Я схватила ее и вскочила на ноги, но слишком поздно. Конрад вывернул из-за угла и вытаращил на меня свои круглые глазки-блюдца. Мы смотрели друг на друга долгую тяжелую минуту, после чего я медленно прокрутила фигурку в пальцах – клик, хрусть, хрясь – и протянула ему игрушку, уже в виде зайца. Он взял ее, не проронив ни звука.
– Ну как? – спросила Лизетта из другого конца библиотеки. – Нашел ее?
Я ждала его ответа. Мое сердце колотилось как бешеное. Одно слово – и он меня уничтожит.
Наконец, он обернулся и ответил:
– Да, нашел. Я иду.
Сквозь щели в книжной полке я видела, как он вернулся к Лизетте. Она потрепала его по волосам.
– Ты бы и разум свой потерял, не будь он заперт в этой глупой головке, – пошутила она и улыбнулась, когда они вдвоем выходили из библиотеки.
Он не оглянулся.
* * *
В ту ночь, в свете последней молодой луны перед первой четвертью, я пробралась обратно на территорию замка, к его западному крылу. Если спальня Конрада находилась здесь, то из нее открывался чудесный вид на сады. Я вытянула из волос синюю ленточку – одну из вещиц, подаренных мне Кейт, – и крепко привязала ее к ветке куста роз. Затем опустилась на колени и вырыла в грязи прямо под кустом небольшую ямку, молясь о том, чтобы он вспомнил нашу старую игру. Желтый – «вверху», синий – «внизу», красный – «на севере», зеленый – «на юге».
Когда ямка была готова, я опустила в нее амулет в виде крылатой лошади и засыпала его землей. Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы передать мое мысленное сообщение:
«Я здесь, братик. Я тебя не бросила. Не бойся».
18
На следующий день в сумерках Ксан пришел к моему домику. У него за спиной был мешок, а в руке – фонарь. У меня же не было ничего, кроме нескольких нацарапанных записок и трепещущего сердца.
– Я взял то, о чем ты просила, у Фалады, – сказал он, – и заодно увидел, что ты с ней сделала. Ее не узнать.
– Мне нужна была практика. Я подумала, что неплохо начать с этого.
– Думаешь, ты готова?
– Конечно нет, – ответила я. – Но разве у меня есть выбор?
– Конечно нет, – эхом ответил он и робко улыбнулся.
Наступила та самая ночь. Мы собирались укрепить Высшие Врата, установив Фаладу в виде символической замены одного из эмпирейцев, уже потерянного. С помощью записей, в которых сообщалось, как проводились первоначальные ритуалы, я составила из фрагментов новое заклинание. Мне бы хотелось иметь в своем распоряжении больше времени, но сегодня был десятый день месяца. И чтобы совершить это действо, маг крови должен приступить к нему сейчас или никогда.
Мы шли сквозь густой лес мимо старого русла ручья, пока не оказались у основания стены.
– Где-то здесь, наверху, должна быть лестница, – сказал он, двигаясь вдоль каменной кладки. – Ею никто не пользуется. Вот она.
Ксан оказался прав: мы увидели очень узкую лестницу, не более двух футов шириной, которая, если смотреть снизу, сливалась со стеной. Он стал решительно подниматься по ступенькам.
Я почувствовала, как мной овладевает тревога. Что, если я ошибаюсь? Что, если в итоге мне не удастся сделать все необходимое? Мне хотелось бежать, спешить, поскорее взяться за дело, но я застряла на лестнице позади Ксана, а он, как ни странно, никуда не торопился.
– Похоже, ты знаешь множество тайных ходов, – заметила я.
– Я провел много времени, пытаясь понять, как избежать встреч с людьми. Я достаточно всего исследовал.
– В это трудно поверить, – сухо заметила я. – Ты прекрасно ладишь с людьми.
Наверху стена была шести футов в толщину, плоский проход был зажат между бойницами. Здесь мелькали обрывки древних теней повстанцев, солдаты, запускающие призрачные стрелы в призрачную армию внизу. Я старалась не наступить ни на одного из тусклых призраков, которые как мусор валялись под ногами, пока мы поднимались по самому крутому подъему стены, направляясь на север. Мы часто останавливались, и Ксан волновался, что я иду слишком быстро и что рана у меня на боку вот-вот откроется. Разумеется, его это беспокоило; он хотел, чтобы я истекала кровью лишь тогда, когда того потребует случай.
Дальний восточный отрезок стены был встроен непосредственно в склон горы. Деревья редели по мере того, как стена поднималась вверх, и теперь она упиралась не в землю, а в твердый фундамент. Сквозь высокие облака просачивался лунный свет, бросая на землю тонкие полосы: идеальное сочетание света и тьмы. Нарастал низкий рев, и я почувствовала, как под ногами мягко завибрировал камень.
– Что это за звук? – спросила я.
– Сама посмотри. – Он перегнулся через край внутренних зубчатых стен и указал вниз.
