Я поднялась с колен и только успела стряхнуть с платья грязь и крошки строительного раствора, как вдруг услышала в отдалении звук труб. Я перегнулась через зубчатую стену башни как раз вовремя, чтобы увидеть, как охотничья группа короля выходит через Лесные Врата и синие аклевские вымпелы развеваются на ветру. Леди и лорды были наряжены в такие изящные – и нелепые – костюмы, как будто они собрались на маскарад. Всадников сопровождало полдюжины грациозных гончих. Заливаясь радостным лаем, они бежали, путаясь под ногами лошадей. Я заметила как две капли воды похожие друг на друга золотистые головки Лизетты и Конрада. Вскоре они скрылись из виду. Позади них на некотором отдалении скакали Натаниэль и Ксан.
Мне хотелось разозлиться, но я находилась так далеко от остального мира, глядя на Ксана, слепо выполняющего прихоти своего бесполезного короля, что не ощущала ничего, кроме жалости. Мне было жаль и его, и город, к которому он относился с таким пренебрежением. Мне было жаль себя, потому что Ксана совершенно не интересовало мое мнение о нем, в то время как я была готова свернуть горы, лишь бы добиться его расположения. По крайней мере, до этого момента.
Я уже сделала шаг назад от края башни, как вдруг заметила порхающую на ветру крошечную вспышку красного, такую яркую на фоне пожухлой зелени сада. Было немного безрассудно бродить по саду замка средь бела дня, но, увидев ее, я уже не могла отвести глаз. Я слетела по ступеням вниз и помчалась по зарослям кровоцвета к тому месту, где заметила красный всполох.
Это оказалась лента, привязанная к руке забавной садовой фигурки. Красный означает «на севере».
Я отвязала ленточку и сделала несколько шагов в сторону фьорда, но вскоре остановилась возле живой изгороди террасы. Перегнувшись через нее, я посмотрела вниз и увидела поверх чего-то белого камень, почти невидимый из-за сгнивших кустов. Добравшись до камня, я нашла под ним маленькую картонную коробочку. Я поспешно открыла ее и с удивлением извлекла из нее игрушку Конрада, на этот раз изображающую фигуру лебедя.
Я порылась в карманах, хотя знала, что мне нечего ему передать. Но мысль о том, что придется положить конец нашей игре, была невыносима. Как бы мне ни хотелось оставить его подарок себе на память, я не могла этого сделать. И стоять здесь у всех на виду тоже не могла. Поэтому я повернула части фигурки один, два, три раза, пока животное в моих руках не превратилось из изящного лебедя в благородного оленя. Я заменила красную ленту той, что была у меня в волосах (лавандовой) и оставила ее под камнем. Затем пошла на восток и спрятала коробочку под одним из террасных камней.
Всю дорогу домой я шла с распущенными волосами, нежно сжимая в ладони красную ленточку, как самую ценную вещь в мире. Для меня так оно и было.
24
На следующее утро я нашла Кейт сидящей в кресле-качалке возле окна спальни. Она работала иглой, напевая грустную и милую колыбельную. Затем сделала паузу и подняла свою работу, любуясь. Это было чудесное платьице.
– Неплохо, – сказала она. А затем, обращаясь к своему животу: – А ты что думаешь, моя девочка?
Я тихонько постучала в дверной косяк, давай ей знать, что я здесь.
– Ты сшила уже столько платьев в цветочек… Что будет носить малыш, если окажется мальчиком?
– Платья в цветочек, разумеется, – ответила Кейт, улыбаясь во весь рот. – Ребенку все равно, что носить, а я вложила в них слишком много сил, чтобы ими не пользоваться. Кроме того, я бы не хотела, чтобы мой сын рос, считая, что он не может любить цветы. – Она ткнула иголкой в мою сторону. – Но все же… это девочка, и пока она не родилась, никто меня не переубедит.
– А что думает Натаниэль о такой перспективе?
Улыбка Кейт потухла.
– Я ему не говорила.
Я осторожно спросила:
– Между вами все так плохо?
– Плохо. Я сшила костюм для Дедрика (разве могла я поступить иначе?!). Довольно простого кроя, и он заплатил за него вполне щедро. Но когда он зашел перед балом забрать костюм, Натаниэль был здесь. Все прошло не слишком гладко.
– А теперь Натаниэль гоняется за зайчиками в лесу вместе с Доналом.
– Он не хотел уходить, это я точно знаю, – несчастным голосом сказала она. – Но мне не хотелось его останавливать.
– Почему? Мне показалось, что был один момент, прямо перед тем, как он ушел… Может быть, если бы он остался, ты могла бы…
– Вот почему. – Она достала из кармана записку. – Дедрик прислал мне это вчера. Он уговорил мою маму приехать в город. Устроил встречу, чтобы я могла с ней увидеться. Завтра рано утром. Она думает, что ее пригласили взглянуть на дом, который собирается приобрести мой отец. И там буду поджидать я, это станет сюрпризом. Если Натаниэль узнает… – Пожав плечами, она взялась за неотрезанные нити детского платьица.
Странный какой-то предлог для встречи, но кто я такая, чтобы судить? Для них я была всего лишь Эмили…
Я сказала:
– Прошло всего несколько недель с тех пор, как я видела маму в последний раз (а расстались мы с ней не самым мирным образом), но я бы все отдала за то, чтобы с ней поговорить. Если бы я знала, что смогу ее увидеть, то смела бы в сторону любого, кто попытался бы мне помешать. – Я скрестила руки на груди. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Но это не нужно держать в секрете. Натаниэлю это может не понравиться, я считаю, что ему следует об этом знать.
– Ты говоришь как моя мама, – не без иронии заметила Кейт. – Тебе стоит с ней познакомиться. Уверена, вы прекрасно поладите.
– Если она такая же, как и ты, нам будет трудно не поладить… Ксан сказал, что Молли работала на рыбном рынке в порту, прежде чем ее взяли на службу в замок. Может, там кто-нибудь расскажет мне побольше о ее «кавалере». Может быть, даже удастся разузнать его имя.
– На этот раз никакой магии? Никакого сеанса?
Я покачала головой.
– Единственное, чего мне удается добиться с помощью магии – так это сделать все еще хуже. – Я взглянула на ладони, испещренные тонкими, понемногу заживающими порезами. – Но я все равно попробую.
– У Дедрика дом как раз на набережной. Там я завтра встречаюсь с мамой, – просияла Кейт. – Можем пойти туда вместе.
* * *
Мы вышли на рассвете, наблюдая за тем, как солнце, вставая, отбрасывает на небо мягкие розовые полосы. Благодаря ему мы почти забыли о грязи, оставленной мертвыми растениями. Кисло-сладкий смрад гниения завладел всем городом.
Когда мы подошли к набережной, Кейт сказала:
– Будь начеку. В этом районе очень легко остаться с пустыми карманами, не потратив ни единого медяка.
Здесь запах рыбы, немытых тел и другие, еще менее приятные ароматы перебивали вонь разложения. Крики усталых, потрепанных ветрами моряков смешивались с криками круживших над портом чаек. Кейт показала на здание на восточной стороне, строение из стекла и золота, которое сверху вниз взирало на доки, словно самодовольный император.
