28
Только когда Натаниэль открыл дверь, я осознала, как страстно надеялась, что на пороге будет стоять Кейт. Что она лучезарно улыбнется и позовет меня попробовать очередное новое блюдо, которое стоит на плите. Натаниэль мне этого не предложит. Его плечи были опущены, вокруг рта на изможденном лице собрались горестные складки. Он отошел в сторону, пропуская меня, и я увидела, во что превратился его дом: сброшенные с полок книги, битая посуда на полу, опрокинутая мебель. Снова начало трясти, и пол закачался под ногами. Стекла издавали тонкий звон.
Натаниэль сказал:
– Еще одна заклинание снято. Еще одни врата пали. Как, если Дедрик Корвалис в темнице?
– Он убил Сальму, – сказала я. – Корвалис вызвал целительницу, якобы для того, чтобы она осмотрела его. – Я сглотнула, вспомнив скрюченное тело, которое лежало в углу камеры. – Король хочет рассмотреть дело на судебном заседании как можно скорее, Натаниэль. Сегодня. Ксан сказал, ты должен дать показания…
В Натаниэле всегда было что-то устрашающее: жесткое и спокойное, как нависшая угроза. Но сейчас огненная краска заливала его лицо с такой яростью, что я подумала, не приняла ли я вулкан за гору.
– Я не буду этого делать, – невозмутимо произнес он.
Из другой комнаты донеслось хныканье, и Натаниэль бросился к своей дочери. Поколебавшись, я последовала за ним. Возле кровати стоял мешок.
– Ты куда-то собираешься?
– Да, – ответил Натаниэль. – Моя жена умерла. Город разваливается на части. У меня маленький ребенок, которого я не могу нормально накормить, запеленать, уложить спать… у моей сестры двое детей. Она справится лучше моего.
– А как же Ксан?
– Что Ксан? – рявкнул Натаниэль. Он глубоко вздохнул. – Ксан пытался нам помочь; это правда. Но это не отменяет того факта, что, если бы не он, моя жена была бы сейчас жива.
Я возразила:
– Кейт сейчас нет с нами из-за мужчины, который очень скоро предстанет перед судом!
– Держись подальше от Ксана, Эмили. Поверь мне. Ему нельзя быть с тобой. И если бы он хоть каплю тобой дорожил, то сказал бы тебе об этом сам. – Он завернул Эллу в одно из одеял, сшитых Кейт, и положил ее на кровать, а сам завязал мешок и взвалил его на спину.
– Я тебя не понимаю.
– Скоро поймешь. – Натаниэль поднял Эллу, которая в его смуглых руках была похожа на крошечную куклу.
– Если хочешь кого-то обвинять, обвиняй меня! – вскричала я. – Это я не могу сделать так, чтобы заклинания не были разрушены! Это я не остановила Кейт, когда она собралась к Дедрику. Это я не спасла ее после этой встречи.
Он уже переступал порог. Не оглядываясь, он произнес:
– Мне нужно успеть на корабль.
* * *
Улицы были завалены обломками досок и осколками камней. Обезумевшие и растерянные люди пробирались в утреннем свете сквозь этот хаос, пытаясь осознать нанесенный городу ущерб. Статуи Лесных Врат были разрушены и почернели, огромная мраморная глыба заблокировала выход.
И все это время королевская стража возводила у дворца платформу для Дня Истца. Хотя это не был День Истца, Дедрик Корвалис, судя по всему, был слишком важной персоной, чтобы томиться в темнице еще месяц. Как он и сказал, король собирался допросить его немедленно. Если бы новости о его аресте не разлетелись так быстро, неизвестно, стали бы его вообще судить.
Я нашла Ксана в толпе. Люди только начинали подтягиваться.
– Где Натаниэль? – спросил он.
Я покачала головой.
– Он не придет. Он решил отвезти Эллу к своей сестре. – Я прокашлялась. – Он винит тебя в том, что произошло с Кейт, но он ошибается.
Он мрачно ответил:
– Не ошибается.
– Еще он сказал мне, чтобы я держалась от тебя подальше. Тут он тоже не ошибается?
Ксан отвернулся, чтобы не смотреть мне в глаза.
– Тебе стоило бы его послушаться.
– Может быть, расскажешь, почему?
Он холодно ответил:
– Это не поможет.
Я вспомнила, как перед началом землетрясения мы с ним едва не поцеловались. Неужели с тех пор прошло лишь несколько часов? Я раздумывала, что ему ответить, когда он сказал:
– Смотри, двери открываются.
Мы протиснулись сквозь толпу, пытаясь оказаться как можно ближе к передним рядам. Кто-то толкнул меня локтем под ребра, кто-то отдавил ногу тяжелым сапогом. Град плевков полетел в меня, выпущенный разъяренными мужчинами, выкрикивавшими проклятья в адрес Дедрика. Теперь у Корвалиса был во рту кляп, но он одними глазами улыбался публике с верхней ступени платформы. За его спиной стражники поспешно устанавливали кресло, чтобы король опустил на него свой здоровенный зад.
– Я ознакомился с обвинениями против этого человека, изложенными в бумагах по аресту, – сказал король. – Кто станет свидетельствовать против него? Кто?
Мы стояли очень близко к платформе. Я видела белки глаз Дедрика.
– Я! – раздался тоненький, но решительный голосок.
– Тогда говорите, – повелел король.
Это была Бет, девочка из цветочной лавки. Она поднялась по ступеням, юркая, словно мышка, бросая беглые взгляды то на сердитого короля, то на ухмыляющегося обвиняемого и изо всех сил стараясь держать спину прямо.
– Меня зовут Бет Тейлор, сэр. Молли Картрайт, девушка, которую убили во время вашего бала, являлась моей подругой. Она была очаровательной и немного наивной. К ее тележке со сладостями подходили многие мужчины, но, кажется, из всех ей по-настоящему нравился лишь один. – Она теребила юбку. – Она влюбилась. Она только об этом и говорила. Что какой-то важный человек очень хорошо ее понимает. Что он любит ее и хочет на ней жениться. Она никогда не называла его имени, но я знала. Я хотела кому-нибудь рассказать, но не решилась. Корвалис – это лорд, владелец ларька, который я арендую, чтобы продавать свои цветы. Я боялась, что если пойду против него, я потеряю единственный шанс зарабатывать себе на жизнь, и мне придется либо воровать, либо стать проституткой. Прошу прощения, сэр, – пробормотала она, робко косясь на короля, – за грубые слова.
– Чем вы можете подтвердить свои слова? – ровным голосом спросил король.
– Ничем. Это лишь мои предположения.
– Предположений недостаточно для того, чтобы осудить человека. Ваше обвинение отклоняется. – Он махнул рукой, и толпа засвистела.
Ксан издал низкий звук, похожий на рычание. Он стоял так близко от меня, что я чувствовала, как напряжено его тело.
Король спросил:
– Кто-нибудь еще может представить доказательства того, что барон Корвалис действительно совершал преступления?
– Любой, кому доводилось жить в сдаваемом им жилье! – воскликнул кто-то.
