– Любой, кого он обманывал и кому не платит жалованье! – послышался другой голос.
– Я скажу. – Голос прозвучал уверенно и ясно, перекрыв какофонию, словно звон колокола. Натаниэль с гордо поднятой головой поднимался по ступеням. Я вцепилась в руку Ксана.
– Что это? – спросил король, глядя на младенца в руках Натаниэля. – Уберите его отсюда.
Бет спускалась по ступеням, и Натаниэль передал Эллу ей, после чего занял место для дачи показаний.
– Назовите свое имя, – велел король.
– Вы меня знаете, ваше высочество.
– Я сказал, назовите свое имя.
Он повернулся к толпе и заговорил громче:
– Мое имя – Натаниэль Гарднер. Я родился в скромной семье, чего нельзя сказать о моей жене. До того, как она вышла за меня замуж, ее звали Кэтрин Морэ, она дочь барона Морэ и ранее была помолвлена с Дедриком Корвалисом. Два дня назад она умерла в результате его вероломных действий, но я здесь совсем не поэтому. – Он опустил глаза и посмотрел на свои руки, будто стыдясь их. – До знакомства с Кэтрин я работал на Дедрика Корвалиса много лет. Я дослужился до высокого чина в его страже и в итоге стал для него помощником, которому он доверял больше всех. Но это положение не делало мне чести, сэр, потому что для того, чтобы его достичь, мне приходилось совершать ужасные поступки. Корвалису всегда отлично удавалось убеждать других в том, что он – идеальный лорд: вежливый, преданный своему делу, с отличной торговой хваткой. Если ему хотелось заполучить клочок земли, я по его приказу нападал на владельца и ломал ему ноги. Затем Корвалис покупал эту землю, потому что владелец был просто не в состоянии заниматься делами.
– Это не похоже на убийство, мистер Гарднер, – сказал король. – Я так понимаю, вы совершили нападение – проступок, заслуживающий наказания, – а теперь делаете все, чтобы очернить бывшего жениха своей умершей супруги.
– Это еще не все. Дедрик Корвалис намеревался расширить свою торговлю до Ренольта. Ему хотелось установить торговые связи между Ренольтом и Аклевой еще до того, как они официально станут союзниками. Он ездил туда несколько раз, встречался с теми, кого считал в Ренольте самыми могущественными: магистратами Трибунала. Мне никогда не дозволялось присутствовать на этих собраниях, и я никогда не видел, с какими именно представителями Трибунала он разговаривал, но это было незадолго до того, как сундуки Корвалиса стали ломиться от ренольтского золота. Золота было гораздо больше, чем он мог заработать на одних только торговых сделках.
Теперь король излучал враждебность, и Натаниэль выглядел так, будто вспотел от жара монаршей ярости. С трудом сглотнув, он продолжил:
– Его отец, Фрэнсис Корвалис, узнал о деятельности сына. Он дела Дедрика не одобрил и потребовал, чтобы тот все прекратил. Спустя несколько дней Фрэнсис Корвалис умер при странных обстоятельствах.
– Вы утверждаете, что Дедрик Корвалис убил своего отца?
– Я утверждаю, – сказал Натаниэль, – что мой хозяин велел мне принести из леса несколько ростков кровоцвета. Его указания были очень четкими. Он не хотел, чтобы я покупал снадобье в аптеке, где, возможно, каждая покупка регистрируется. И на следующий день его отец умер. Я никогда не говорил об этом жене. – Натаниэль в отчаянии заломил руки. – Я не хотел, чтобы она знала, что я натворил на службе у Корвалиса. Я струсил и теперь поплатился за это.
– Но по-прежнему никаких доказательств? – произнес король Донал. – Снова одни сплетни. – Он поднялся. – Кто-нибудь может предоставить мне улики, подтверждающие, что этот человек совершил преступления, в которых его обвиняют?
Толпа скандировала: Виновен! Виновен! Виновен!
– Почему никто из королевской стражи не говорит? Они же видели, что произошло сегодня утром! Где они? Ксан? – Я огляделась по сторонам и поняла, что осталась в толпе одна. – Ксан!
– Ну, тогда, – сказал король, – при отсутствии доказательств и непосредственных свидетелей преступлений, у обвинения не остается другого выбора, барон Дедрик Корвалис, кроме как…
– Я выступлю против него. – Ксан появился на ступенях, поднимаясь по ним медленно и спокойно, чтобы, как я теперь знала, контролировать свое сердцебиение и дыхание. Он обратился к королю с высоко поднятой головой: – Вы позволите мне назвать перед народом свое имя, отец?
Догадка молнией пронзило меня. Каждая клеточка тела бунтовала. Я онемела от ужаса.
Король Донал крепко сжал челюсти.
– Королевский суд требует, чтобы свидетели всегда называли свое имя.
Ксан положил руку на плечо Натаниэля и едва заметно ему кивнул. Затем повернулся к толпе.
– Я принц Валентин Александр Аклевский, – объявил он притихшим зрителям. – Я – тот, кто арестовал этого человека и посадил его в тюрьму. – Ксан держался прямо, но я видела, как дрожат его руки.
Всюду в толпе раздавался шепот: Принц? Принц. Принц. Принц.
– Я не стану озвучивать перед судом свои предположения и гипотезы, а сразу перейду к доказательствам. Утром я отправился в камеру Дедрика Корвалиса, чтобы его допросить, и обнаружил подсудимого в крови. Кровь была не его. В той же камере лежало тело целительницы по имени Сальма Салазар. Женщины, которая уже очень давно помогает жителям этого города. Он позвал ее к себе якобы для осмотра, на что имел право согласно вашему, отец, декрету, и когда она вошла в его камеру, чтобы исполнить свой долг, напал на нее. Перерезал ей горло. Он пролил ее кровь, – он поднял руки Дедрика, – и эту кровь вы все еще можете увидеть под его ногтями! А земля сотряслась потому, что с ее смертью заклинания с Лесных Врат были сняты. Все это время он действовал против тебя, отец. Против самой Аклевы. Доказательства этого вы видите повсюду. Обрушенные крыши. Разваленные дома. В этом землетрясении пострадали строения такие же древние, как сама стена.
«Ксан – принц, – подумала я. И спросила себя: – Как я не догадывалась?»
А потом: «А может быть, догадывалась?»
Я закрыла глаза и открыла их только тогда, когда снова услышала его голос. Голос Ксана. Голос принца.
– Корвалис хладнокровно убил Сальму Салазар, поскольку это была часть его плана по разрушению стены. Сооружения, которое на протяжении многих веков гарантировало нашему городу безопасность и процветание. Я знаю, что мое заявление поддержат и другие люди, но в этом не должно быть необходимости, мой дорогой король. Потому что я – принц этого королевства, и мое слово, мои свидетельства сегодня являются неопровержимыми.
Улыбка в глазах Дедрика погасла. На ее место пришла ненависть. Дикая, кипящая ненависть.
Король выбивал пальцами нестройный ритм на резном подлокотнике своего кресла. Он поднялся на ноги.
– Отлично. Принимая во внимание это новое свидетельство, суд признает вас, барон Дедрик Корвалис, виновным в смерти Сальмы Салазар. А в наказание вы лишаетесь своего титула и имущества и выдворяетесь из страны.
