Я вскрикнула, но мой крик заглушили исполненные ужаса вопли толпы. Лизетта.
Ксан подхватил ее и скрыл в своих объятиях, но сделать уже ничего не мог. Кровь расползлась по корсету ее платья. Он опустил Лизетту на землю, и ее волосы разметались по каменным ступеням. Она протянула к нему руку, хотя кровь уже булькала в ее горле и сочилась из уголков губ.
– Мне так жаль, – сказала она, давясь кровью и пытаясь окровавленными руками вернуть Ксану свадебное кольцо. – Я никогда не хотела причинить тебе боль. Я лю… – она подавилась кровью… – я люблю…
– Все в порядке, – заверил ее Ксан. – Успокойся, успокойся. Мне тоже очень жаль. Мне очень жаль.
– Nihil nunc salvet te, – сказал Торис.
Ксан нежно поцеловал лоб Лизетты.
– Иди с миром, – сказал он. – Да хранит тебя Эмпирея.
Она закрыла глаза.
Ветер завыл, и пульсация света вырвалась из ее тела и прокатилась взрывной волной по воздуху, пока не врезалась в цилиндрический щит стены и не расползлась вдоль нее как будто ядовитыми отростками.
Дух Лизетты стоял рядом с ее телом и с печалью смотрел на него сверху вниз. Не задерживайся здесь, подумала я. Обрети покой в руках Эмпиреи, друг мой. Она тихонько кивнула, как будто услышала мои слова, и медленно и изящно стала подниматься по ступеням к замку, с каждым шагом становясь все прозрачнее. Она исчезла из вида, не дойдя до вершины.
– Королева Аклевы мертва! – улыбаясь, объявил Торис. – Да здравствует королева!
35
– Торис! – мой голос прорезал площадь ударом серпа. Я выудила каплю крови и направила разрастающуюся магию волнами – не жаром огня, а звуком. Я забралась на самый высокий выступ крыши и стояла как столп на ветру, когда облака почернели и стали вращаться по кругу, а в их злобных глубинах засверкали молнии.
Торис резко поднял голову и посмотрел на меня. Он направлялся к Ксану, а его нож все еще был в пятнах крови Лизетты. Стражники Ториса начали движение в нашу сторону, и тут я с вызывающим видом подняла в воздух пузырек с кровью.
– Ты ищешь это? – крикнула я. Я вытащила пробку из пузырька с кровью Виктора Аклевского. – Кровь Основателя. Последние остатки сущности Каэля. Его магии. Если стражники подойдут еще хоть на шаг, я вылью все до последней капли.
Торис замер на месте. Стража продолжила движение, и я уронила одну каплю на землю.
– Стоять! – взвизгнул он.
Я заговорила громче.
– У меня есть то, чего ты хочешь. У тебя есть то, чего хочу я. Предлагаю сделку.
У стоявшего на коленях Ксана по лицу пробежали все эмоции: надежда, страх и ярость боролись с такой неприкрытой страстью, что я едва не сломалась. Торис дернул его и поставил на ноги.
– Я предлагаю начать переговоры внутри. Не пройдешь ли ты со мной в Главный Зал, принцесса?
Я не ответила. Вместо этого я перевернула флакон с кровью во второй раз.
– Хорошо, – раздраженно сказал он. – Переговорим здесь.
– Если хочешь, чтобы эта кровь вернулась к тебе, вначале открой ворота, – сказала я. – Позволь этим людям эвакуировать жителей. И ты, и я знаем, что ты держал их взаперти только для того, чтобы заставить принца Валентина жениться на Лизетте. Они уже послужили для этой цели. Отпусти их.
Торис махнул стражникам, и те отступили в сторону, пропуская людей, но никто не шелохнулся. Затем он склонил голову вправо, предчувствуя мой приказ освободить Ксана. Он знал, что я об этом попрошу; я знала, что он откажется. Если что и можно было сказать о Торисе и обо мне, так это то, что мы друг друга понимали.
– Когда город опустеет, я обменяю кровь Основателя на принца Валентина. Если хотя бы одному жителю не позволят свободно покинуть город, я вылью ее всю. Если кто-то из твоих людей будет досаждать моим людям, я вылью ее всю. А если Валентин погибнет прежде, чем я совершу обмен, и стена падет, я умру, выливая ее. Я ясно выражаюсь?
– У тебя так много требований, дорогая принцесса. Справедливости ради в ответ позволь мне предъявить свои требования. – Его голос утратил свои веселые переливы. – Мы встретимся на вершине башни в сумерках. Приходи одна. Приходи одна, и я приму твои условия.
Настоящая кровь Основателя была по-прежнему спрятана на вершине башни. Если я хочу обменять ее на жизнь Ксана, мне потребуется подлинный пузырек.
– Договорились.
– Нет, Аврелия! Выбирайся отсюда! Уходи! – крикнул Ксан, когда Торис связал его руки за спиной и грубо поднял на ноги. Затем, удерживая свой луноцитовый нож у его шеи, Торис повел его в замок.
– На башне! – сказал Торис, прежде чем исчезнуть вместе с Ксаном за большими дверями. – До наступления ночи.
Я повернулась и приказала:
– Открыть ворота! – Стоило мне это произнести, как удар молнии попал в высокое окно со шпилем меньше чем в квартале за моей спиной. Через секунду старая древесина вспыхнула как факел.
Затем молния ударила снова, и в толпе началась паника. Крики страха и отчаяния заглушались громкими раскатами грома. Некоторые беспощадные стражники Ториса пытались направить толпу к воротам, и их быстро затоптали ногами.
– Нам нужно туда, вниз! – сказал Келлан, когда мимо наших лиц пролетели искры и приземлились у ног. Мы с солдатами перебрались через край крыши, доползли до лестницы и спустились вниз как раз в тот момент, когда кровельная солома начала тлеть. Проход был узким, зато там находилось небольшое окно, выходящее на поросшие лесом горы восточной части Аклева. Горы сверкали от жара. Огонь продвигался по ним тонким крученым узором, как золотисто-красный блеск по краям черного кружева. Я удивлялась тому, как стремительно бушевал пожар.
– Прикрой лицо! – скомандовал Келлан. – Не дыши дымом!
Мы прочесывали улицы в поисках отставших. Тех, кто не мог добраться до Высших или Лесных Врат, мы забирали с собой, продолжая двигаться к пристани, даже когда огромные дуги молнии начали ударять с более короткими интервалами. Я поймала себя на том, что считаю секунды, зная, что мои шансы спасти Ксана и промежутки между ударами сокращались одинаково стремительно.
Мы находились в сотне футов от пирса, когда молния ударила в мачту пришвартованного военного корабля, подпалив черный порох его пушек, и весь корабль превратился в огромный огненный шар, осыпавший нас дождем из пепла и пыли. Мы быстро преодолели оставшееся расстояние и увидели, что пирс исчез, а бурлящая вода засыпана обломками: разбитыми досками с обрывками тканей и кусками рваной одежды. Последний крупный фрагмент корпуса судна догорал на поверхности, отбрасывая на красную воду оранжевые блики. В воде виднелись тела. Это были люди, собравшиеся на пирсе, чтобы сесть на корабль и уплыть в безопасное место. Это им так и не удалось.
Я схватила Келлана за рукав. Он пробормотал:
