— Что случилось, Борис Аркадьевич? — не на шутку испугалась за него Ольга.
— Почему вы молчали? — обвинительно спросил он. — Я надеялся, что вы ко мне не равнодушны. А тут это! Как это понимать?
— Да в чем же дело? Объяснитесь!
— Сегодня с утра ко мне приехал поверенный с письмом от князя Войковского.
Ольга встрепенулась, встала, прижала руку к сердцу, не смея поверить, что Антон, наконец-то объявился.
— И что же? Что там?
— Он все мне рассказал. Можно ли довериться здесь? Или нам лучше выйти?
— Отца нет, говорите.
— Нет, лучше пройдемся! И у стен есть уши!
Борис, казалось Ольге, был не в себе. Огорчен? Опечален? И то и другое вместе? Он, в повседневной жизни, такой вальяжный и медленный, сейчас был резок, активен, скор на движения. Чтобы не тянуть и дальше его объяснения. Ольга поспешила с ним на веранду. Оба осмотрелись, заметили дворовых, Алевтину, выглядывающую из открытого окна второго этажа, и поспешили к воротам.
Заленский шел так быстро, что Ольга в своих туфельках на небольшом каблуке, едва поспевала за ним. Без разговоров вышли на луг, по проторенной тропе до леса и остановились только у пустынной вырубки.
Борис усадил девушку на поваленном дереве и отвернулся, заламывая руки.
— Ольга Андреевна, как же вы молчали все это время?
Он повернулся к ней, и горечь ревности и тревоги отразилась на его лице.
— Разве я могла? Не накликав на себя беду?
— Мне-то доверить можно было. Вы же знаете, я друг ваш и Антона. Разве стал бы я ходить к вам и вызывать в вас чувства, если б знал?
— Вы такой благородный, — восхитилась Ольга. — Но скажите мне, что написал вам Антон? Решилось ли что?
— Мне сложно быть посредником между вами, но не могу поступить иначе, ибо я люблю и вас, и его, и если нужно мне поступиться своим счастьем ради вашего общего, то, как я могу пойти ему супротив?
Ольга внимательно смотрела на Бориса. В репликах его было что-то ненатуральное, даже театральное. Это смущало, но она отбросила ненужные размышления и повторилась:
— Вы благородный человек, Борис. И если бы я знала, что вы ко мне испытываете настолько сильные чувства, я не стала бы тешить ваши надежды. Я думала, мы друзья только, оттого и не прогоняла вас. И все же, расскажите мне, что написал Антон?
Заленский, притворно опечаленный, сел на дерево рядом с ней и уставился перед собой, словно собираясь с мыслями.
— Антон дал четкие указания, — открылся он. — Сегодня вечером вы должны бежать. Я буду вас сопровождать. Антон обещался приехать ночью или утром следующего дня. Обвенчаетесь в церквушке в усадьбе моих родственников.
— Сегодня? Уже сегодня? — ужаснулась Ольга. — Но как мне сделать это? И где мы будем ждать его? Я не успею собраться!
Борис взял Ольгу за руку и заискивающе посмотрел ей в глаза.
— Сегодня и не днем позже. Много вещей не нужно, он все для вас приготовил. Он пишет, что любит вас безмерно, что ждет — не дождется минуты, когда сможет называть вас своей супругой. Вы должны решиться или забыть об этом навсегда. Дом моих родственников нынче стоит пустым. Они уехали, и время подобрано, как нельзя лучше. Местный батюшка обещался быть сразу, как его позовут. Я, на горе себе, буду вашим шафером.
— И вы сможете? Ваши чувства ко мне позволят этого? — спросила Ольга с замирающим сердцем.
Ее волновали совсем другие вопросы, но именно этот отвлекал от мыслей о том, как ей сбежать, как оставить отчий дом и решиться на такое. Когда все это было только в планах, мысль о тайной свадьбе казалась ей романтичной, сладкой. Теперь же стало страшно. Ольга теребила уголок платья и с трудом могла усмирить, выпрыгивающее из груди сердце.
— Ради любви к вам, я готов на все, — тем временем ответил Борис. — Все ради вашего счастья.
— О боже, боже! Прости меня, боже!
Ольга вскочила с дерева и прошлась по поляне туда-обратно. Вмиг вспомнилось лицо графини Квилецкой, Николя, явно к ней расположенного, и сплетни, ходившие о них. И только потом перед мысленным взором появился сам Антон. Высокий, статный, в офицерском мундире, влюбленный в нее и счастливый. Точно такой же, каким он был, когда они сговорились обо всем.
— Разве в праве я теперь идти на попятную? Разве в праве, Борис?
Борис увидел в глазах девушки сомнения и поспешил с ответом:
— Вы обещались ему, и только вам решать сдержите ли вы слово. Одно знаю точно, он будет раздавлен, если вы откажетесь теперь, когда он все подготовил.
— Вы правы, Борис.
Ольга и думать боялась, что будет с Антоном, если она так его подведет. Мысль о нем разбивала ей сердце, и она твердо решила.
— Ждите меня ночью, на этом же месте. Подготовьте коней. Я буду женой вашего друга и буду вечно обязана вам за содействие.
Так Оленька соблазнилась на самую глупую в своей жизни ошибку. И так чуть не потеряла всех, кем дорожила и кого в действительности любила.
Глава 21
На землю опустились густые сумерки. Облачное марево окружало тоненький бледно-желтый месяц. Он то появлялся, то снова пропадал, играя с кем-то в прятки. Звезды, при ясной погоде заполняющие весь небосклон, сегодня скромно прятались и не торопились показываться или освещать путь заплутавшим путникам. Сквозь толщу оконных стекол просачивались в комнату княжны Полянской ночные звуки — стрекот сверчков, кваканье лягушек, крик неясыти. В доме, в противовес лесу, стояла жуткая тишина. Только иногда, где-то вдалеке, слышался писк мыши, или похрапывание отца, или скрип дерева старого дома. Но к домашним звукам Ольга с детства привыкла и не замечала их, а уличных страшилась. Не будь в ней того характера, с которым она родилась, она ни за чтобы не покинула этой ночью семейный очаг, согревавший ее всю жизнь с самого рождения. Но она не умела отступать, а задуманное выполняла, чего бы ей это ни стоило. И теперь, остановившись, подумав, она наверняка определила бы, что никакая не любовь движет ей, а желание довести до конца начатое, а еще и неумение обидеть человека, которому обещалась.
Собрав в небольшой саквояж одно только сменное платье и необходимые вещи, Ольга оглядела любимую комнату, удручающе вздохнула и осторожно пошла на выход. Нужно было так выйти из дома, чтобы не услышала чуткая Алевтина, спящая в соседней с ней комнате, или не заметил кто другой из домашних. Тише мыши Ольга пробралась на первый этаж, вышла за дверь отчего дома, перекрестилась и направилась к воротам. Там прямо в них была врезана небольшая калитка. Ольга знала, что ее не запирают и только для виду вешают амбарный замок. Осторожно она сняла его, повесила на одну из душек, и приоткрыла калитку. Та предательски заскрипела. Ольга замерла, ни жива ни мертва. Закрыла глаза, сглотнула ком застрявший в горле и прислушалась. Все та же ночная песня, только, пожалуй, сверчок притих, боясь быть замеченным. Княжна вздохнула с облегчением, просочилась сквозь полуоткрытую калитку, протянула саквояж и, не закрывая ее за собой, рванула к лесу. Теперь никакие страхи перед темнотой не были так страшны для нее, как если бы домашние узнали раньше времени, что она постыдно бежала, и вернули бы ее домой.
