Черная, шариковая. Я пристроился у стены, сев на негустую траву.
– Зачем она тебе? – почти с детским любопытством спросил Колдер. Еще пару секунд назад он не позволил бы себе ни облегченного тона, ни горящего интересом взгляда. Очевидно, выражение моего лица изменилось после недолгих жизненных умозаключений, горького, почти физически болезненного принятия реальности.
Здесь только мы с тобой, мой милый Колдер. Мы и еще пара сотен мертвых душ, заточенных в своих гробах. Только мы под этим серым небом, на этом некогда пустом поле, за этим старым невысоким кирпичным забором с облезшей краской, обнажающей ржавую наготу кованых ворот, и даже эта обыденность, естественность современного мира несла в себе свою приторную на вкус и заплесневелую снаружи философию и смысл. Ничто, даже горести жизни, не может длиться вечно. Мир устроен не так, чтобы нас погубить, иначе не стал бы нас порождать. Он хочет сделать нас сильнее, подготовив к встречам с теми, кого он остановить уже не в силах.
Мы все виним демонов за то, что они калечат нам жизнь. Но что, если мы сами и есть демоны? Все чудовища когда-то были детьми…
За всю жизнь я никому не причинил вреда, кроме самого себя, но в сердце клокотало, облизываясь в нетерпеливом ожидании, дикое существо, так и норовившее выйти наружу, чтобы испустить обжигающий пар на других. Оно кричало: «Хватит саморазрушений! Зачем вредить себе, если можно навредить другим?!». Порой оно вырывалось на мимолетные мгновения, завладевая моими мыслями и щедро даруя удовлетворение от преступных помышлений. Взять даже мысли о жестокой смерти Колдера. Господи, как я мог допустить мысли об убийстве этого светлого существа, сидевшего сейчас рядом со мной, согревавшего сердце и постепенно латающего зияющую дыру в душе?
Я закончил свой корявый эскиз на тыльной стороне левой руки. Колдер покачал головой, прочитав надпись:
REAL DEVIL.
Он хотел заглянуть мне в глаза, но я был увлечен рассматриванием результата своего труда.
– Почему ты так считаешь?
– Зачитать список? – Я бы с удовольствием ему улыбнулся, но не смог. – Есть вещи во мне, которые я считаю отвратительными. Из них я состою, но порой дико ненавижу их. Получается, ненавижу себя… Тебе меня не понять. Ты слишком… идеален. В тебе нет той мерзкой грязи, которой кишит все мое существо.
Взгляд Колдера помрачнел. Он устроился удобнее и негромко ответил:
– Ты вовсе не демон, Питер.
– Тогда кто же я? Признаю, эгоистично какому-то человечку называть себя таковым, но… демонов, которые якобы подталкивают нас на неверный путь, не существует. Мы сами и есть демоны, законные хозяева своих душ, которые целиком и полностью осознанно распоряжаются своей жизнью, а демоны – всего лишь оправдание, мрачная сказка.
– В твоих словах есть доля истины. – Меня стал настораживать угрюмый вид Колдера. – Но многое зависит от взглядов окружающих тебя людей.
Я развел руками:
– Как видишь, здесь только ты. Ты да я. Свой взгляд я высказал.
Колдер повернулся ко мне вполоборота, упираясь правой рукой в землю. Я поставил перед ним очередную сложную задачу с итогом, вновь раскрывающим дверцы его сердца. Он неуверенно ответил:
– Питер, ты прекрасен. И не только внешне.
Я ждал долгих речей, споров, убеждений и отрицаний. Но два коротких предложения, не занявших и пяти секунд, развеяли мои непроглядно темные мысли о себе. Я взглянул на свой внутренний мир дивными глазами Колдера и задался вопросом: «Может, я не так плох? Ведь осознание – часть духовного исцеления. Может, я не могу разглядеть что-то, что видит Колдер? Может, его заключения основаны на чем-то… другом?»
Я хотел взглянуть на него лишь на мгновение, но его пристальный взор поглотил меня, не давая возможности спрятаться от него, от себя самого.
Посмотри же правде в глаза, Питер! Сколько еще ты будешь тянуть нити, что так крепко связали вас за руки?
В голову пришла очередная безумная идея. Я взял Колдера за руку и произнес:
– Закрой глаза.
Уголки его рта приподнялись в нерешительной улыбке, и он выполнил мою просьбу. Его лицо разгладилось, приобретая серьезный, но в то же время расслабленный вид, длинные темные ресницы дрожали, то ли от прохладного ветра, то ли от моего волнительного дыхания. Кажется, он чувствовал, что я смотрю на него, разглядываю, изучаю, пытаюсь найти что-то, чего никогда раньше в нем не замечал.
Колдер, ты почти завладел моей жизнью. Порой мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем знал Ганн. Достаточно пары твоих правдивых слов, чтобы заставить меня потерять контроль и хладнокровие. Мне сложно притворяться перед бескорыстным человеком. С такими трудностями мне еще ни разу не приходилось сталкиваться.
Я привык к тому, что все притворяются и лгут, неважно как: взглядами, словами, действиями. Жизнь многих людей – одна большая запутанная ложь. Они не помнят, какова их истинная сущность. И я не помню. Но сейчас, смущаясь, слегка дрожа, я вырисовывал на тыльной стороне правой ладони Колдера два слова и, мысленно произнося их, ощущал, как схожу с ума. Один винтик за другим, колесико за колесиком – что-то громоздкое и неприятное разваливалось в моем сердце. Что-то приевшееся, казалось бы, неразрушимое. Что-то, на чем основывалась вся моя витиеватая жизнь. Оно погибало. Зная, что его погибель наступит, как только Колдер увидит свою руку, я поторопил события и произнес:
– Открой глаза.
Настал момент, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после». И уверенность в новых ощущениях окрепла, когда Колдер, приятно удивленный, почти пораженный и слегка напуганный, спросил, что это значит. И я ответил:
– REAL ANGEL и REAL DEVIL. Чем тебе не идеальные параллели?
– Я не об этом. Вернее, не совсем об этом.
Он хотел, чтобы я признался в своих тайных помыслах. Он не желал больше искать отгадки к каждому моему загадочному слову или действию. И, даже обо всем догадываясь и наверняка зная ответ на собственный непроизнесенный вопрос, он хотел услышать его из моих уст, чтобы наконец-то раскрыть все двери моего внутреннего мира. Ведь свои для меня он раскрыл давно, оставив запертой лишь дверцу в прошлое.
– У нас с Ганном были памятные татуировки, которые нас…
«Связывали».
– …и я подумал, что нам тоже стоит сделать такие. Мне кажется, они полностью описывают нас.
«Я не знаю, что сказать», – говорило выражение лица Колдера.
Его растерянный, но нежный взгляд блуждал по земле, словно на ней были рассыпаны подсказки к дальнейшим действиям. Не найдя их там, он обеспокоенно, с волнующим трепетом взглянул на меня, в то время как его правая рука с REAL ANGEL легла на мою левую с REAL DEVIL.
Я замер, словно был прикован к одному месту. Не до конца осознавая происходящее, не желая принимать его, я был беспомощен перед собственными чувствами. Они вышли из-под контроля. Они уже мне не принадлежали. Они принадлежали уже не мне…
