– С какой стати тебе меня оплакивать? – спокойно спросил он. – Ты едва меня знала.
– Ты прав. Я любила твой образ. Сама судьба связала меня с тобой. Я хотела быть такой, как ты. Но на самом деле я тебя не знала, никогда не знала по-настоящему. Я больше тобой не восхищаюсь, Алтан. Я готова тебя убить.
В ее руках материализовался трезубец.
Теперь и у Рин было оружие. Она не осталась беззащитной перед Алтаном. Да никогда и не была беззащитной. Просто не желала этого признавать.
Алтан стрельнул взглядом на трезубец.
– Ты не осмелишься.
– Ты не настоящий, – спокойно произнесла она. – Алтан погиб, и я не могу его ранить.
– Посмотри на меня, – велел он. – Взгляни мне в глаза. И скажи, что я не настоящий.
Рин бросилась вперед. Он парировал удар. Она отдернула трезубец и снова атаковала.
– Посмотри на меня, – сказал он, повысив голос.
– Я смотрю, – тихо отозвалась Рин. – И все вижу.
Он споткнулся.
Рин вонзила трезубец ему в грудь.
Алтан вытаращил глаза, но не сдвинулся с места. Из уголка рта медленно стекла струйка крови. На груди расцвел красный круг.
Удар не был смертельным. Рин ткнула его чуть ниже грудины. Не в сердце. Он мог бы истечь кровью до смерти, но Рин пока этого не хотела. Он был нужен ей живым и в сознании.
Он должен ее отпустить.
Алтан склонил голову и уставился на торчащие из груди зубья.
– Ты хочешь меня убить?
Рин выдернула трезубец. Кровь бурным потоком залила рубашку Алтана.
– Я уже делала это прежде.
– Но сумеешь ли сейчас? – спросил он. – Сумеешь ли меня прикончить? Если ты меня убьешь, Рин, меня не станет.
– Этого я не хочу.
– Я по-прежнему тебе нужен.
– Но не так, как раньше.
И тут она поняла, наконец-то поняла, что погоня за наследием Алтана ни к чему не приведет. Рин не сумеет мысленно его воспроизвести, сколько бы ни мучила себя воспоминаниями. Лишь унаследует его боль.
Да и что воспроизводить? Каким был Алтан на самом деле?
Израненный мальчуган со Спира, который хотел лишь вернуться домой; сломленный мальчик, узнавший, что возвращаться ему некуда; солдат, выживший вопреки всему и всем, кто хотел его смерти. Командир без цели, которому не за что сражаться и не о ком заботиться, желающий лишь спалить весь мир дотла.
Алтан не был героем. Теперь Рин ясно это понимала, ее как будто окунули в ледяную воду, и когда она вынырнула, то словно родилась заново.
Она не виновата в смерти Алтана.
И ничем ему не обязана.
– Я все еще тебя люблю, – сказала Рин, потому что хотела быть честной.
– Я знаю. И это глупо. – Алтан шагнул вперед, протянул руку, и их пальцы сплелись. – Поцелуй меня. Я знаю, ты этого хочешь.
Рин прижала его окровавленные пальцы к своей щеке. На миг закрыла глаза и представила, как это могло бы быть.
– Я тоже тебя люблю, – сказал он. – Ты мне веришь?
– Нет, не верю, – ответила Рин и снова воткнула трезубец ему в грудь.
Трезубец вошел плавно и без сопротивления. То ли потому, что образ Алтана уже начал бледнеть и таять, а может, воображаемый Алтан специально ей помогал, направив три зубца мимо ребер, прямо в сердце.
Когда Рин снова вдохнула, чувство было новым, пугающим и сбивающим с толку. Она не могла понять, неужели это ее тело, такое неуклюжее тело смертной? Она осторожно ощупала себя пальцами, заново познавая, как работает ее тело. Как проникает в легкие воздух. Как бьется сердце.
Со всех сторон ее окружал свет, идеальный синий шар. Она не сразу поняла, что это купол юрты, одеяла откинули, чтобы вышел пар.
– Не шевелись, – сказала Сорган Шира.
Она положила руку Рин на грудь, сжала пальцы и запела. Острые ногти впились в кожу.
Рин закричала.
Это был еще не конец. Рин показалось, что Сорган Шира обхватила пальцами ее сердце и пытается выдернуть из груди.
Рин опустила взгляд. Пальцы Сорган Ширы не повредили кожу. Ощущение шло изнутри, что-то там кололо и дергалось, не желая отступать.
Сорган Шира запела громче. Легкие Рин готовы были разорваться. Давление нарастало, и наконец что-то оборвалось. Давление исчезло.
Несколько секунд Рин просто лежала и пыталась дышать, устремив взгляд на синий круг наверху.
– Смотри.
Сорган Шира показала Рин свою ладонь. В ней лежал сгусток крови размером с кулак, почерневшей, запекшейся и с жутким гнилостным запахом.
Рин невольно отпрянула.
– Это и есть…
– Яд Дацзы. – Сорган Шира с силой сжала сгусток в кулаке. Между пальцами просочилась черная кровь и закапала на раскаленные камни. Сорган Шира с любопытством оглядела окровавленные пальцы и стряхнула последние капли на камни, где кровь зашипела и испарилась. – Больше его нет. Ты свободна.
Рин в прострации посмотрела на камни, не находя слов.
– Я не…
В горле встал комок, и она не сумела закончить фразу. Ее затрясло, она стала раскачиваться взад-вперед от горя, о присутствии которого и не подозревала. Рин уронила голову на руки и тихо завыла, заливая пальцы слезами и соплями.
– Поплачь, так надо, – тихо произнесла Сорган Шира. – Я знаю, что ты видела.
– Чтоб ты провалилась, – выплюнула Рин.
Грудь налилась тяжестью. Рин наклонилась, и ее вырвало на камни. Колени тряслись, лодыжка стреляла болью, и Рин свалилась прямо на блевотину и зажмурилась, чтобы прервать поток слез.
Сердце колотилось, буквально выпрыгивая из груди. Она постаралась сосредоточиться на сердцебиении, отсчитывая пульс, чтобы успокоиться.
Его больше нет.
Он мертв.
И больше не сможет никому навредить.
Она пыталась вызвать гнев, который всегда служил ей щитом, но его не было. Чувства выжгли ее изнутри, полыхающий пожар стих – ему больше нечего было поглощать. Она чувствовала себя пустой, вычерпанной до дна. Остались лишь изнеможение и сухая боль потери, стоящая в горле.
– Ты имеешь право чувствовать, – прошептала Сорган Шира.
Рин дернулась и вытерла нос рукавом.
– Но не держи на него зла, – сказала Сорган Шира. – Это ведь не он. Тот человек, которого ты знала, давно успокоился. Жизнь и смерть во вселенной равны. Мы входим в материальный мир и снова уходим, превращаясь в нечто лучшее. Он был несчастен. Ты его освободила.
Да, умом Рин понимала, что это так, для вселенной они ничтожные песчинки, вышли из праха и вернутся в прах и пыль.
