У Рин вспыхнули щеки.
– Я не думала, что…
– Еще бы, – рявкнул Катай. Костяшки его пальцев побелели. – Ты же никогда не думаешь. Вечно ввязываешься в любую драку, и плевать на последствия…
– А ты бы предпочел, чтобы я позволила ему изнасиловать девушку? – повысила голос Рин.
Катай молчал.
– Нет, – произнес он после долгой паузы. – Прости, я имел в виду не это.
– А мне так не кажется.
Он закрыл лицо руками.
– Боги, я просто перетрусил. И тебе не обязательно было его убивать, ты могла бы…
– Да. – Рин чувствовала себя истощенной. Адреналиновая волна схлынула, и теперь у нее подкашивались ноги. – Я знаю, я не подумала как следует. Просто увидела, что происходит, и…
– Моя жизнь тоже на кону.
– Прости.
– Я понимаю, – вздохнул Катай. – Вряд ли… Ты не должна была… Ладно. Все хорошо. Я понимаю.
– Мне правда кажется, что никто не видел.
– Отлично. – Он сделал глубокий вдох. – Ты вернешься в казармы?
– Нет.
– Я тоже.
Они уселись на пол и долго молчали. Катай положил голову на плечо Рин. Она взяла его за руку. Спать они не могли. Оба смотрели в окна библиотеки в ожидании колонны гесперианских солдат у двери и стука тяжелых сапог в коридоре. С каждой прошедшей секундой Рин чувствовала облегчение.
Это значит, гесперианцы не пришли. И пока что она в безопасности.
Но что будет, когда утром гесперианцы проснутся и обнаружат пропажу солдата? Что случится, когда они начнут поиски? Она была уверена, что его не найдут еще как минимум несколько дней, но исчезновение солдата само по себе осложнит переговоры с гесперианцами.
Если вину не возложат на Рин, станут ли они наказывать всю Республику?
В голове невольно всплыли слова наместников-южан. «Не следует драться за тех, кто не считает нас людьми».
– А что сказали наместники? – внезапно спросил Катай, так что Рин вздрогнула.
Она выпрямилась.
– Насчет чего?
– О гесперианцах. Что у них за теория?
– Да как обычно. Наместники им не доверяют, считают, что те снова хотят оккупировать страну и… Ох… – Она нахмурилась. – А еще они думают, будто гесперианцы специально позволили мугенцам вторгнуться в Никан. Якобы Вайшра знал, что Федерация готовится к вторжению, и гесперианцы знали, но ничего не предприняли, потому что хотели ослабить империю и подобрать остатки.
Катай заморгал.
– Вот как…
– Да. Полное безумие.
– Нет, – сказал он. – Это имеет смысл.
– Ты же не всерьез. Это было бы ужасно.
– Но ведь так можно объяснить все, что нам известно, правда? – Короткий смешок Катая был нервным, на грани срыва. – Вообще-то, я с самого начала над этим размышлял, но подумал, мол, никто не может быть настолько безумным. Или жестоким. Но вспомни корабли Республики. Сколько времени потребовалось, чтобы построить такой флот? Вайшра много лет планировал развязать гражданскую войну, это очевидно. Но начал ее только сейчас. Почему?
– Наверное, не был готов.
– Или ждал, пока страна ослабнет, и тогда он победит Гадюку. Ждал, когда нас разобьют, чтобы подобрать обломки.
– Ему нужен был тот, кто нападет первым.
Катай кивнул.
– И для этой задачи Федерация – лучшая пешка. Наверняка он смеялся, когда мугенцы шли на Синегард. Могу поспорить, он годами ждал эту войну.
Рин хотелось возразить, сказать, что Вайшра не позволил бы невинным людям погибнуть, но она знала, что это не так. Ведь Вайшра с радостью готов был стереть с лица земли целые провинции, лишь бы сохранить Республику.
Лишь бы сохранить этот город. О боги!
А значит, пассивность гесперианцев во время Второй опиумной войны – не политическая ошибка, не задержка в переговорах, так и было задумано. То есть Вайшра знал, что Федерация убьет сотни, тысячи, десятки тысяч, и позволил этому случиться.
Сейчас, когда Рин об этом размышляла, так легко было понять, что никанцами манипулировали. Они были пешками в геополитических шахматах, и игра длилась годы, а то и десятилетия.
И ее не просто обвели вокруг пальца. Она сама была слепа и не видела намеков, она все это допустила.
Она была просто дурой, все проспала. Столько усилий потратила на сражения за Республику Вайшры, что даже не задумывалась о том, что будет после.
Какую цену запросят за помощь гесперианцы в случае победы? Ужесточатся ли эксперименты Петры, когда Рин больше не нужна будет Вайшре на поле боя?
Так глупо было воображать, что, если Вайшра за нее заступился, аркебузы гесперианцев ей не грозят. Теперь Рин это понимала. Несколько месяцев назад она была в смятении и напугана, отчаянно искала, за что зацепиться, и оттого доверилась ему. Но она неоднократно убеждалась, как легко Вайшра манипулирует людьми, словно марионетками в театре теней.
Сколько пройдет времени, прежде чем он ее продаст?
– Ох, Катай, – медленно выдохнула она. И внезапно ее обуял страх. – Что нам теперь делать?
Он покачал головой.
– Не знаю.
Рин начала вслух размышлять над вариантами:
– Хороших вариантов нет. Если переметнемся на сторону наместников-южан, мы покойники.
– А если ты покинешь Арлонг, гесперианцы объявят на тебя охоту.
– Но если мы останемся верны Республике, то сами выстроим себе клетку.
– И все это не имеет значения, если послезавтра мы не выживем.
Они уставились друг на друга. Рин услышала в тишине эхо сердцебиения – не то своего, не то Катая.
– Тигриная задница! – воскликнула она. – Мы все равно погибнем. Ведь Фейлен погребет нас под Красными утесами, так что все мы умрем.
– Необязательно. – Катай резко встал. – Идем со мной.
Рин оторопело уставилась на него.
– В чем дело?
– Сама увидишь. Я хотел тебе кое-что показать с тех самых пор, как ты вернулась. – Он схватил Рин за руки и поднял на ноги. – Просто не представлялось случая. Идем.
В конце концов они оказались в арсенале. Рин не была уверена, что они имеют право здесь находиться, потому что Катай сбил с двери замок, но сейчас ей было уже все равно.
Катай повел ее на дальний склад, вытащил из угла сверток и бросил его на стол.
– Это тебе.
Рин развернула парусину.
– Кожа? Спасибо. Мне нравится.
– А ты разверни.
Рин развернула странную конструкцию, состоящую из путаной комбинации постромок, железных прутьев и длинных кожаных полос. Рин смотрела и так и сяк, но так и не поняла, что перед ней.
