«Не сопротивляйтесь», – прогремел первый голос.
Со стороны гесперианцев послышалось яростное невнятное бормотание. Аугус согнулся пополам и закричал, сжимая голову ладонями. Он тоже слышал.
Что бы ни сказал Чахан, его ответ убедил всадников в отсутствии угрозы. Предводитель отряда поднял руку и пролаял приказ на неизвестном языке. Остальные опустили луки.
Предводитель проворно спрыгнул с лошади и шагнул к Чахану.
– Здравствуй, Бектер, – сказал Чахан.
– Здравствуй, кузен, – ответил тот.
Говорил он по-никански, но резко и коверкая слова. Звуки получались такими, будто он сдирает мясо с костей, словно не привык говорить вслух.
– Кузен, – повторил Катай.
– Мы не гордимся этим родством, – прошептала Кара.
Бектер стрельнул в ее сторону улыбкой. Обмен мыслями произошел слишком быстро, и Рин не успела ничего разобрать, хотя и уловила суть – что-то мерзкое и грубое, сочащееся презрением.
– Да пошел ты, – сказала Кара.
Бектер обратился к своему отряду. Двое спрыгнули с лошадей, заломили Чахану и Каре руки за спины и поставили на колени.
Рин схватила трезубец, но прежде чем успела пошевелиться, земля вокруг оказалась утыканной стрелами.
– Третьего предупреждения не будет, – гаркнул Бектер.
Рин бросила трезубец и подняла руки над головой. Катай последовал ее примеру. Всадники связали Рин руки, подняли на ноги и подтащили к Бектеру. Теперь все четверо стояли перед ним на коленях в одной шеренге.
– Где он? – спросил Бектер.
– А поконкретнее? – уточнил Катай.
– Бог ветра. Его земное имя – Фейлен, насколько я знаю. Мы его преследуем. Куда он делся?
– Наверное, спустился вниз по течению, – предположил Катай. – Если умеешь летать, то догонишь.
Бектер не обратил на его слова внимания. Он осмотрел Рин, иногда задерживая взгляд, так что она поежилась. В голове мелькали непрошеные туманные образы – оторванные конечности и разорванная плоть.
– Это и есть спирка? – спросил Бектер.
– Ты же не тронешь ее, – сказал Чахан. – Ты поклялся.
– Я поклялся не трогать тебя. Но не их.
– Они под моей защитой. И на моей территории.
– Ты давно отсутствовал, кузен, – рассмеялся Бектер. – Наймады ослабли. Договор расторгнут. Сорган Шира решила разобраться с этой сумятицей.
– Под защитой? – повторила Рин. – Договор? Кто эти люди?
– Хранители, – прошептала Кара.
– Хранители чего?
– Людей вроде тебя, маленькая спирка.
Бектер стянул капюшон.
Рин отпрянула от отвращения.
Его лицо было покрыто коростой ожогов и похожих на канаты шрамов, от щеки до щеки тянулось подобие гористого пейзажа. Бектер улыбнулся, шрамы в уголках губ искривились, и он стал выглядеть еще кошмарнее.
Рин плюнула ему под ноги.
– Неприятная встреча со спирцем, да?
Бектер опять улыбнулся. В ее голове всплыли новые образы. Горящие люди. Залитая кровью земля.
Бектер наклонился так близко, что Рин ощутила на шее его дыхание, жаркое и вонючее.
– Я выжил. Он – нет.
Прежде чем Рин успела ответить, затрубил охотничий рог.
За ним последовал топот копыт. Рин обернулась через плечо. К поляне приближался еще один отряд всадников, причем более крупный, окружая их.
А потом всадники посторонились, пропуская вперед миниатюрную худенькую женщину, ростом Рин по локоть.
Походка у нее была в точности как у Чахана и Кары. Осторожная, как у птицы, словно она была небесным созданием, ступающим по земле по чистой случайности. Белые косы падали до пояса, в них были вплетены ракушки и кости.
Но глаза были совсем не такие, как у Чахана, – темнее дна колодца, совершенно черные.
– Кланяйтесь, – шепнула Кара. – Это Сорган Шира.
Рин опустила голову.
– Их вожак?
– Наша тетя.
Проходя мимо Чахана и Кары, Сорган Шира цокнула языком, и они потупились, словно от стыда. На Катая она не обратила ни малейшего внимания.
Женщина остановилась перед Рин. Костлявые пальцы ощупали лицо Рин, сжали подбородок и скулы.
– Как интересно, – сказала она на беглом и мелодичном никанском, звучащем как поэтические строчки. – Она похожа на Ханелай.
Это имя ни о чем не говорило Рин, но всадники напряглись.
– Где тебя нашли? – спросила Сорган Шира. Рин не ответила, и тогда женщина легонько ударила ее по щеке. – Я с тобой говорю, девочка. Отвечай.
– Я не знаю, – сказала Рин. Колени пронзила боль. Больше всего на свете ей хотелось встать.
Сорган Шира уколола ее щеку ногтями.
– Где тебя прятали? Кто тебя нашел? Кто оберегал?
– Не знаю, – повторила Рин. Нигде. Никто.
– Лжешь.
– Она не лжет, – вмешался Чахан. – Еще год назад она не знала, кто такая.
Сорган Шира с подозрением покосилась на Рин, но выпустила ее.
– Это невозможно. Тебя должны были убить мугенцы, но спирцы появляются откуда ни возьмись, прямо как крысы.
– Спирцев всегда тянуло к Чахану, как мотыльков к свече, – сказал Бектер. – Ты же помнишь.
– Заткнись, – рявкнул Чахан.
Бектер широко улыбнулся.
– Помнишь свои письма? «Страдалец-спирец. Злобные мугенцы. Но он выжил и по-прежнему силен».
Они говорят об Алтане? Рин затошнило.
– «Пока что он в своем уме, но покалечен». – Голос Бектера приобрел визгливые издевательские нотки. – «Однако с этим я могу справиться. Нужно лишь время. Не заставляйте меня убивать его, прошу».
Чахан врезал локтем Бектеру в живот. В одно мгновение тот схватил связанные запястья Чахана и вывернул их так далеко за спину, что наверняка сломал.
Рот Чахана приоткрылся в немом крике.
В голове у Рин загрохотало. Всадники поморщились – они тоже это слышали.
– Хватит, – приказала Сорган Шира.
Бектер отпустил Чахана, и тот упал ничком как подкошенный.
Сорган Шира наклонилась над ним и пригладила волосы жестом матери, ласкающей непослушного ребенка.
– У тебя не вышло, – мягко произнесла она. – Ты должен был наблюдать и избавляться от негодного материала при необходимости, а не вмешиваться в их жалкие войны.
– Мы пытались сохранять нейтралитет, – сказал Чахан. – Мы не вмешивались, никогда не…
– Не лги. Я знаю, что ты сделал. – Сорган Шира встала. – Больше не будет никаких цыке. Мы положим конец эксперименту твоей матери.
