- Любят? – я еще больше охренел. – Это как?
- Ну, подружки оне... – Анюта часто заморгала. – Закадычные... У-у-у... Теперича и мне всю жопу обдерут... у-у-у...
- Да не вой ты. Не скажу никому, – я поднял ее за шиворот и подтолкнул к стулу. – Садись и ответствуй, г-м... что вместе делают?
- Ну... – Нюта вытерла рукавом нос. – С дитями вместе бавятся, давеча наряды примеряли, в баню ходють всегда вместе. За грибами да ягодами, тож. Бывает и сплять вместе, как засидимся за рукодельем допоздна...
- В баню и сплять? – для меня все сразу стало ясно. Твою же кобылу в дышло! Сука, ведь не даром Сашка заставляла меня перечитывать ей эпизоды из прованских романтических сочинений о любви, где краешком упоминается возвышенная женская дружба. Бля...
- Угу, – закивала Нютка, с опаской смотря на меня. – Токмо ты, княже, не выдай...
- Не выдам... – пообещал я. – А это... целуются?
- Ну, – служанка наморщила лоб. – Ну было... княгиня поцалувала Забаву в уста, да грит, ты ж моя подруженька ненаглядная. Ничего не жалко для тебя! И смеялись обе потом.
- Пиздец! – в слух выругался я, не вполне соображая, как реагировать на известие.
- Ты уж не выдай, княже... – опять завыла Нютка. – Княгиня со свету живет, ибо приказано тебя в неведении держать, боятся, что заругаешь...
- Все, заткнись, – я насыпал ей серебра в ладошку и подтолкнул к двери. – Будешь мне все сообщать, а я не обижу. А пока иди, да сама не проболтайся, что я у тебя выспрашивал. Отдам ратникам на потеху. Поняла? Свободна.
После того, как служанка свалила, я немного подумал, и решил, что пока никак не буду реагировать на новость. Пусть все идет своим чередом. Ничего особо страшного пока не произошло. А дальше видно будет. Хотя обидно, да, что меня в компанию не взяли, заразы эдакие.
А дальше стало не до баб, потому что я наконец соизволил принять своего казначея Уго Грубера и Ульфа Шайншталлера, главного обер-приказчика, ответственного по торговле с Московией. А они, в свою очередь, так запудрили мне все мозги своими отчетами, кредитами-дебитами и прочей экономической хренью, что аж голову заломило.
Опасался, что улетаю к глубокий минус, но все оказалось не так уж плохо. Наша с Фебом компания в просто гигантских прибылях от торговли, а значит и я, так как имею в ней долю, а вот по личным доходам и расходам с Двинской земли, после уплаты налогов государю, его сиятельство граф божьей милостью, остается по нолям, то есть без прибылей, но и без убытков. Что и неудивительно с такими-то расходами. Впрочем, все только начинается, барыши никуда не денутся.
Разобравшись с экономикой, я вспомнил, что еще не завтракал, приказал подать еды, и чтобы не терять время зря, вызвал к себе управляющего:
- Ну что там с бабами?
Яжук недовольно скривился.
- Я все сказал, как ты приказывал, княже, но крутят хвостами заразы. Хотя и не отказываются. Грят, от погляда не убудет, посмотрим. Пара дурынд вой подняли, но я их приказал пока запереть в амбаре, чтобы других не смущали. Как оно все сладится, увы, не ведаю. Боязно бабам.
- Ладно, посмотрим, – я тоже не особо был уверен в успехе затеи. – Что там с празднеством для людишек?
- Все почти готово, княже, – уверенно отрапортовал управляющий. – Пополудни можно начинать.
- Что еще?
- Дык, набольшие чуди и корелов заявились, грят, хоть бы одним глазком на милостивца глянуть. Врут сволочи, небось плакаться и жаловаться наладились. Гнать, али как?
Я вздохнул. Ага, здесь вам не тут, не Европа ни разу. Всех поселений раз два и обчелся. Несколько поселков ниже и выше по течению, да по притокам Двины пара деревень. Ну и стойбища аборигенов: чуди, корелов и самоедов. Вассалы, ептыть. На Заволочье, то есть, Онежском крае, что мне отошел с Двинской землей, дела получше, но это далеко. Но принять придется, с туземцами надо ладить, почти весь пушной ясак от них идет.
- Приму.
Переместился в большой зал, дабы выглядеть приличествующе, накинул парчовую ферязь, взял в руку посох и принял, заранее сгорая от любопытства, так как ни разу еще не сталкивался с «чудью белоглазой», так местные чохом обзывали всех туземцев.
Ожидал увидеть полудиких раскосых азиатов в мехах, но ошибся. Вожди или кто они там такие, оказались вполне европейского вида на морду, мало того, светлолицыми блондинами. Правда росточком невеликие и кривоногие, хотя и крепкие. Рожи широкие, глаза без малейшей раскосинки, волосы стрижены в скобку, прихвачены по лбу плетеными ремешками, на ногах высокие бродни из сыромятной кожи, на щиколотке и под коленом подвязаны шнурками, штаны узкие, кафтаны длиной до колена, пошиты не в запах, с открытой грудью, оторочены по вороту, подолу и рукавам мехом. На шее ожерелья из звериных когтей, на поясах длинные ножи с деревянных ножнах, в руках посохи с затейливо вырезанными оголовьями, видать знаки власти. Двое оказались среднего возраста, лет под сорок, а третий – где-то за пятьдесят, но тоже еще бодрый.
Разобрался я с ними быстро. Милостиво принял дары – мешки с отборной пушниной: соболями, куницей и горностаем, выслушал горячие заверения в верноподданстве, пообещал разобрать претензии, в основном, на отжатие исконных звериных и рыбных ловов, нарычал в подтверждение на Яжука, обязался защитить от мурман, кои, тоже пытались под шумок обдираловом заниматься, а потом отдарился охотничьими кинжалами из отличной стали. И пообещал, в случае исправной выплаты ясака, хорошую скидку на товары. А также намекнул, буду способствовать их власти в племенах и, в случае верной службы, приближу сыновей, да в люди выведу. А в завершение, приказал поднести по чарке крепкого хмельного и пригласил остаться на праздник.
В общем, знатно потрафил аборигенам, те прямо светились, когда уходили. Дипломатия ептыть! Ну а как по-другому? О народе надо заботится, а не только обдирать как сидорову козу.
- Хитрый народец, скверный... – позволил себе тактично высказаться Яжук. – Их в ежовых рукавицах держать надо, а не милостями закармливать, вот тогда дело будет.
- Ничего ты не понимаешь, – благодушно ответил я. – Нет уже такой необходимости.
- Это как, княже? – вытаращился на меня управляющий.
- Теперь сами эти вожди или как их там... – я показал рукой на двери, куда вышли аборигены, – будут свой народ держать в ежовых рукавицах, да в нитку тянуться, дабы предо мной не оскоромится. Понял, садовая голова?
- Угу... – Яжук уважительно закивал. – Хитро.
- Все просто. На сегодня все? Хочу посмотреть, как полоненные начали дорогу к Выяжозеру прорубать.
- Княже! – управляющий извиняюще развел руками. – Есть еще одно дело. Я сам не взялся разбирать, ибо зело заковыристое, твоего ума требующее.
Я про себя в очередной раз вздохнул. Ну да, князь на своей земле еще и судья высшей инстанции, никуда не денешься. Вот только под рукой никаких русских законов нет, судебник Иваном еще не написан, более древние своды законом мне неведомы. Так что придется судить по своему разумению.
