Но уничтожение Наглимунда произвело на него совсем другое впечатление. Во время отступления хикеда’я защищались и пытались вернуться домой. С тех пор смертные ни разу не приближались к их землям: нападение на крепость смертных было в чистом виде актом агрессии, и Вийеки, который никогда бы не заговорил вслух о своих тревогах, считал, что снова злить смертных опасно и глупо со стороны его осажденного народа.
Они с Пратики спускались по склону с отрядом солдат принца-храмовника и въехали на лошадях в ворота еще недавно грозной крепости, стены которой рухнули, превратившись в обгоревшие развалины. Вийеки оставил свою собственную стражу – она ему не требовалась, ведь рядом было полсотни гвардейцев Хамака. Трупы смертных валялись повсюду, возле бреши в стенах и основания сгоревших башен, как оказалось, они не несли особой угрозы для атаковавших крепость норнов.
Генерал Кикити ждал их верхом на лошади внутри ворот, одетый в доспехи из ведьминого дерева, которое было так отполировано, что даже в сумрачном свете испускало ослепительное сияние. За ним, в идеальном порядке, расположилась полурота Жертв.
– Хорошая работа, генерал. – С тем же успехом Пратики мог поздравить Кикити с прекрасно накрытым столом или грамотно спланированным зрелищем. – Каковы наши потери?
– Менее двух десятков Жертв, ваше высочество, но часть из них лишь ранены и вскоре поправятся. Основные потери мы понесли после того, как стрела попала одному из гигантов в глаз и мы утратили над ним контроль. Но все солдаты смертных и большая часть мужчин, живших в городе, убита – более четырехсот человек. Сад нами доволен.
– В самом деле, – сказал Пратики. – Ваши Жертвы отлично поработали. Мать всего сущего будет довольна. Я позабочусь о том, чтобы она узнала, как вы и ваш орден прекрасно себя здесь показали.
– Вы очень добры, ваше высочество, хотя я не заслужил такой высокой оценки за то, что спланировала и приказала сама королева. Именно ей принадлежат все заслуги.
Пратики кивнул.
– Вы сможете сами сказать ей это. Скоро она будет здесь, – сообщил он.
Кикити был явно удивлен, как, впрочем, и Вийеки, который решил, что ослышался.
– Мать всего сущего прибудет сюда, ваша светлость? – На лице генерала появилось выражение бесконечного восхищения. – Неужели мы ее увидим?
– Это был не просто бессмысленный удар, направленный против смертных, – сказал Пратики. – А когда Верховный магистр Вийеки закончит свою работу и к нам придет королева, мы, наконец, одержим победу в Войне Возвращения.
Вийеки знал, что ему предстоит сыграть важную роль, но полагал, что всего лишь должен вернуть некий артефакт в Наккигу. Ему и в голову не могло прийти, что королева покинет гору и прибудет в столь удаленное место. Утук’ку оставалась в твердыне в Наккиге в течение всей его жизни.
– Я… удивлен такой честью, – слабым голосом ответил Вийеки. Теперь ему стало совершенно очевидно, что он еще долго не увидит Зои и свой дом, и эта мысль обеспокоила его больше, чем он предполагал. – Могу ли я спросить, когда появится Мать всего сущего?
– Об этом знает лишь она сама, Верховный магистр, – ответил Пратики, но в его голосе не было раздражения. – А теперь, генерал Кикити, покажите нам, что еще удалось вашим Жертвам для нас завоевать?
Они проехали через внешнюю крепость. Жертвы и рабы низших каст продолжали уносить тела смертных. Их не будут сжигать, все тела сбрасывали в огромную яму, вырытую в тени южной внешней стены.
– Я рад видеть, что вы получили мое сообщение, – сказал Пратики. – Сожжение тел смертных привело бы к появлению дыма, что позволило бы смертным слишком рано узнать о том, что мы находимся здесь. Я не боюсь ни одной армии смертных, но я бы не хотел давать еще одно сражение до прибытия королевы с другими нашими воинами.
– Да, так даже лучше, – заметил Кикити. – Эти существа пахнут еще более отвратительно, когда их сжигают.
– Вы позаботились о том, чтобы никто из них не сбежал? – спросил Пратики.
Кикити колебался всего несколько мгновений, и это было почти незаметно, но Вийеки не сомневался, что пауза не укрылась от внимания принца-храмовника.
– Мы думаем, что все уничтожены, но я еще не получил последних донесений. У дальней стены крепости мы потеряли несколько Жертв и до сих пор не знаем, что там произошло. Камнебур и несколько его погонщиков убиты рухнувшей стеной.
Казалось, Пратики это не слишком заинтересовало.
– Но вы послали патрули на склон холма и в лес? Мы не хотим, чтобы беженцы начали рассказывать о том, что здесь произошло.
Когда они ехали в сторону разрушенных ворот цитадели, раздался пронзительный крик, сверху рухнуло тело, отчаянно размахивавшее руками и ногами, и приземлилось на камни у основания сторожевой башни с треском упавшего яйца. Через несколько мгновений еще одного смертного пленника сбросили с бастиона. На этот раз он не кричал, но упал с таким же громким звуком.
– Скоро никого не останется, чтобы рассказывать истории о нас, – с улыбкой и определенным удовлетворением сказал Кикити. – Но вы выглядите расстроенным, магистр Вийеки. Неужели вас тревожит, что враги, укравшие нашу землю, получают заслуженное наказание? На самом деле, кто-то может сказать, что мы вели себя избыточно снисходительно и они умирали слишком быстро, но сейчас для нас важнее всего эффективность, и об удовольствиях следует забыть. Вы со мной согласны, принц-храмовник?
Пратики рассеянно улыбнулся. Казалось, он ничего не имел против криков и падающих тел, но и удовольствия от этого зрелища не получал.
– Они наши кровные враги, – сказал Пратики. – Будь у них возможность, они бы убили королеву и уничтожили весь наш народ. Здесь больше нечего добавить.
Когда они ехали мимо обугленного остова ворот, Вийеки увидел, что сброшенные с башни были не единственными казненными пленниками. Эскадрон Ночных Мотыльков Жертв собрался у ступеней церкви смертных, во всяком случае, Вийеки сделал именно такой вывод по ее архитектуре, хотя главный символ смертных – Дерево – уже убрали с островерхой крыши. Ночные Мотыльки, один из самых свирепых легионов Жертв, собрал целую толпу смертных пленников, – не солдат, а женщин, детей и мужчин, слишком старых, чтобы защищать замок. Их по одному выводили на широкую площадку лестницы, ставили на колени, потом Ночной Мотылек выходил из строя и отрубал ему или ей голову. На глазах у Вийеки женщину, которая стонала и плакала, заставили опуститься на колени, а затем обезглавили. Ее голова покатилась вниз по ступенькам, длинные волосы спутались, и через мгновение она остановилась среди других пленников. Жертвы смеялись и негромко переговаривались. Некоторые обменивались монетами, и Вийеки вдруг понял, что они делают ставки. Ему пришлось на мгновение прикрыть глаза, когда его охватило незнакомое чувство, и он закашлялся, попытавшись скрыть свою слабость.
Они проехали мимо лестницы и направились к главной резиденции, к той части крепости, что была ближайшей к горе, возвышавшейся над Наглимундом. Тут и там Жертвы казнили других пленных, но здесь они не спешили, отрубая конечности и наблюдая, как окровавленные существа пытаются сбежать, потом выводили следующего, чтобы испробовать другие варианты.
