Гигант наблюдал за ним из-под полуопущенных век. Когда Ярнульф сел на землю в нескольких шагах от дерева, Го Гэм Гар оперся спиной о ствол тиса, который заскрипел, как корабельная мачта в шторм, но выдержал, хотя его крона задрожала и иголки посыпались на землю, точно серо-зеленые снежинки.
– В последнее время ты не слишком много времени проводишь в лагере, – заметил гигант. – Уходишь с рассветом, возвращаешься поздно.
– Если бы я хотел иметь жену, то давно бы ее завел, – ответил Ярнульф, развязывая куртку. – И подозреваю, что мне удалось бы найти не такую уродливую, как ты.
Гигант показал ему желтые клыки длиной в палец.
– Я говорю лишь потому, что хикдайа это также могли заметить, смертный.
– Я ухожу на охоту. Человек не может постоянно есть грибы, грибную похлебку и существ с множеством ног.
– И все же, если учесть, как долго он отсутствует, великий охотник Ярнульф приносит очень скромную добычу. Гусь и пара кроликов? Этого даже не хватит, чтобы накормить старого Гэма.
Ярнульф бросил на него мрачный взгляд.
– Я охочусь не для тебя, а для себя, и толстый гусь сделает меня счастливым на несколько дней.
Если бы гигант был смертным человеком, Ярнульф подумал бы, что Го Гэм Гар развлекается.
– Почему ты такой сердитый? – спросил гигант. – Ты можешь покинуть это место и не возвращаться. А вот у меня… – Го Гэм Гар поднял руку и прикоснулся к тяжелому ошейнику, в который можно было бы засунуть голову быка, – …нет такого везения.
– Мы оба рабы. Я просто другой, и все.
– Будь ты рабом, ты давно сбежал бы, если бы смог. – Гигант оглядел лагерь, а потом обратил свои светящиеся глаза на Ярнульфа. – Почему ты до сих пор здесь, смертный человек? Разве ты не знаешь, кто скоро сюда прибудет?
– Я знаю. – Конечно, это и было истинной причиной, по которой он тут оставался. Но гиганту Ярнульф доверял ничуть не больше, чем хикеда’я. – Скажем так, я хочу взглянуть на Королеву, Которая Никогда Не Умирает. Я слышал о ней с тех пор, как был ребенком, но никогда не видел во плоти.
– Я видел, – Го Гэм Гар так произнес эти слова, что Ярнульф не понял, стоит ли за ними нечто большее, чем просто констатация факта.
Ярнульф встал.
– Хотя ты ставишь под сомнение мои умения, мастер гигант, чуть позже я принесу кролика, зажаренного в гусином жире, сомневаюсь, что ты от него откажешься.
Го Гэм Гар снова показал зубы.
– Если подойдешь слишком близко, я заберу еще и твою руку. Я думаю, что с гусиным жиром у нее будет отличный вкус.
– Ты заставляешь меня пожалеть, что ни ты, ни я никогда не попробуем этот деликатес, – сказал Ярнульф и отвесил перед уходом насмешливый поклон. – Но я все еще могу пользоваться руками! – И уже через плечо добавил: – Обеими!
Слова гиганта встревожили Ярнульфа больше, чем он был готов признать. Может быть, хикеда’я действительно стали обращать внимание на его длительные отлучки? Эта мысль его обеспокоила, но он говорил себе, что скоро произойдут события, которые все изменят. Ярнульф не знал, добьется он успеха, или его ждет провал, но в любом случае он понимал, что у него очень мало шансов уцелеть.
Он устроился в своем обычном месте отдыха, на краю лагеря, и огляделся по сторонам, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь. Довольно скоро он заметил Саомеджи, расхаживавшего взад и вперед рядом с тележкой, на которой насильно кормили дракона. Певец потратил много времени, чтобы все узнали, что именно он исполнил волю королевы, приказавшей отыскать и привезти его сюда – как если бы Нежеру и Ярнульф, сделавшие больше всех, чтобы доставить чудовище, попросту исчезли.
Но это не удивило Ярнульфа. Даже смертные в рабских бараках Наккиги сражались друг с другом, чтобы втереться в доверие к хозяевам, доносили на своих соседей, иногда даже выдумывали ложные обвинения, которые могли привести к казни, чтобы сохранить собственную жизнь и получить еду. Почему все должно быть иначе среди жестоких, воинственных хикеда’я с их фанатичной преданностью королеве? Они столь же опасны и ненадежны, как осы. Но, конечно, он мог использовать в собственных целях отсутствие у них гибкости. Ярнульф прибыл сюда вместе с Саомеджи, и до тех пор, пока все считали, что он совершил великое деяние, хикеда’я были готовы не обращать внимания на присутствие смертного, почти животного – так народ Ярнульфа не замечает чужого охотничьего пса.
«А к тому моменту, когда их мнение изменится, – сказал он себе, – они уже не смогут исправить свою ошибку».
Правда состояла в том, что в течение последних двух недель, проведенных хикеда’я в лагере, Ярнульф лишь малую часть времени проводил за охотой. Остальные часы он оттачивал ряд умений – немалых по большинству стандартов, но он до сих пор не был уверен, что их хватит для достижения успеха. Ярнульф знал, что у него будет всего один шанс, скорее всего, в момент, когда королева Утук’ку прибудет, наступит хаос, все присутствующие придут в смятение, и их глаза будут устремлены на Мать всего сущего.
Ярнульф продолжал изучать лагерь, отметил про себя бледную, неподвижную фигуру перед входом в шатер Ахенаби. Это был Мако – или существо, которое прежде звалось Мако. Командир Руки почти не двигался в последнее время, часто проводил дневные часы, а также существенную часть ночи, неподвижно сидя на одном и том же месте – мертвое серое лицо, отсутствие эмоций, яркие ястребиные глаза устремлены в пустоту. Хикеда’я славились терпением, но тут было что-то другое. Не слабость: Ярнульф видел, как возрожденный Мако тренировался с тяжелым мечом, который ему дали вместо Холодного Корня, исполняя танец Жертвы с поразительной грацией и быстротой.
Ярнульф повернулся к дракону, судорожно дергавшему головой, когда он пытался увернуться от своих погонщиков – он больше не хотел есть. Саомеджи и Жертвы под его руководством вытащили воронку, убрали мешок с рубленым мясом и костями и натянули ремни, стягивавшие пасть дракона. Не вызывало сомнений, что еда придала дракону силы: он сражался со своими цепями и отчаянно стонал, но, когда Саомеджи вдул пригоршню пыли ему в морду, быстро успокоился. На мгновение Ярнульф посочувствовал плененному зверю, но тут ему в голову пришла новая мысль.
«Даже самые маленькие существа могут победить больших и могущественных врагов», – подумал он.
Разве он и несколько хикеда’я не сумели пленить огромное чудовище? Затем он подумал о королеве в серебряной маске, могущественной, словно богиня, и столь же опасной, как дракон. Но даже и ее можно победить, если найти подходящие инструменты, – во всяком случае, так он надеялся и молился.
«Разум. Планирование. Внезапность, – сказал он себе. – Вот инструменты, при помощи которых даже маленький человек сможет победить величайшего врага. Но только с твоей помощью, мой великий Господин, мой Бог».
