– Эолейр! – сказала она. – Клянусь Грозой Травы, что вы здесь делаете? На вас кровь!
Он даже не взглянул в ее сторону, а сразу направился к Воршеве, которая трясла головой, словно ей казалось, будто это сон.
– Леди Воршева, – сказал он. – Я знаю, что вы меня помните. Я граф Эолейр из Над-Муллаха, я был одним из самых близких соратников вашего мужа. Саймон и Мириамель, Верховные король и королева, многие годы пытаются вас найти. Идемте со мной. Ваши друзья вас ищут… и Джошуа. Где он?
Глаза Воршевы широко раскрылись, ноздри затрепетали, и она швырнула на пол поднос, который держала в руках.
– Знаю ли я вас? Я знаю лишь, что вы один из них. Я знаю, что вы один из тех, кто пытался увести его от меня. Уходите. Я никуда с вами не пойду. И я плюю на ваших короля и королеву.
– Вы заметили, что она, похоже, не хочет с вами идти, – вмешался Астриан.
Какие-то женщины бросились вон из палатки, одна из них столкнулась с Ольверисом, который вошел именно в этот момент и испугал ее. Эолейр понимал, что у него остались считаные мгновения, пока кто-то не позовет на помощь.
– Пожалуйста. Воршева. Я искал вас с того самого момента, как сюда попал. Пойдемте со мной, я хочу лишь, чтобы вы поговорили с королем и королевой! Они примут вас с почестями! И вернут обратно домой с подарками – они хотят только одного: поговорить с вами!
Воршева повернулась и схватила со стола нож, не такой длинный, как у Лысоголового, но с достаточно опасным лезвием, предназначенным для резки мяса.
– Я ударю тебя, если ты ко мне прикоснешься. А теперь беги, городской человек, беги, пока мой сын не пришел тебя убить.
Эолейр испытал отчаяние и сделал еще один шаг к ней, не сводя взгляда с ножа. Воршева была худой, но не хрупкой, и Эолейр сомневался, что сможет отобрать у нее нож прежде, чем она нанесет ему серьезную рану.
– Быть может, вам лучше написать письмо, милорд, – сказал Астриан, но тревога в его голосе не вызывала сомнений. – Я слышу крики.
Эолейр бросился вперед, рассчитывая, что сможет схватить Воршеву за руку, прежде чем она нанесет ему смертельную рану, а потом вытащит ее из шатра, но она отреагировала на его движение и направила лезвие ножа ему в живот.
– Нет! – закричала Хьяра, встав между ними. – Воршева, не надо!
Но было уже слишком поздно: клинок вонзился в грудь Хьяры. Она сделала еще шаг и упала на пол, а ее платье моментально потемнело от крови.
Чья-то рука сомкнулась на запястье Эолейра и рванула его назад. Воршева упала на колени рядом с Хьярой, рыдая и взывая о мести на языке тритингов, но слов Эолейр понять не смог.
– Нужно бежать, – сказал Астриан, толкая Эолейра к выходу из шатра.
– Хьяра! – кричала Воршева. – Нет! Я убью их всех!
Ольверис выскочил наружу и махал им рукой. Эолейр уже слышал топот ног и голоса со всех сторон. Только теперь он понял, что совершил, и у него подогнулись колени, но Астриан поддержал его с одной стороны, а Ольверис – с другой, и они потащили его через огороженное пространство загона к темным деревьям.
– Ты меня спас. – Левиас попытался сесть, но он все еще испытывал сильную боль, и ему пришлось снова опуститься на соломенный матрас. – Слава Богу, и пусть Он сохранит тебя, Порто. Ты спас мне жизнь.
– Ну, если быть честным до конца, твою жизнь спас тритинг – шаман по имени Рузванг. Ты его помнишь?
Левиас покачал головой:
– Нет, но я благословляю и его. И твоих друзей. Я их помню.
Порто вспомнил, как он ехал на упрямом осле в лагерь за Астрианом и Ольверисом, которые направлялись туда верхом на своих лошадях.
– Да, – кисло сказал он. – Пусть Бог благословит и их тоже.
– У нашего Господа Усириса есть на меня планы – я это чувствую. – Левиас потянулся к Порто и взял его за руку. – И на тебя тоже, друг мой. Вот почему он сохранил нам жизнь, когда мы находились среди обитателей лугов. Бог-Отец заготовил работу для нас обоих, святую работу. И я стану восхвалять его имя с радостью и благодарностью.
Порто кивнул.
– Бог был добр к нам обоим. Это удивительно, ведь я не самый послушный Его сын.
– Он прощает всех, – сказал Левиас и зевнул. – Он хочет тебя вернуть, ведь все отцы хотят, чтобы сыновья к ним вернулись.
Порто подумал о своем отце, хорошем человеке, несмотря на все его недостатки.
– Я могу в это верить. Хочу верить.
– Ничего другого от тебя и не требуется. – Левиас снова зевнул. – Мы проводим на земле совсем мало времени и очень много в следующей жизни. Ты хочешь провести его рядом с Богом или в каком-то более темном месте?
– Ты слишком долго не спал, – сказал Порто. – Я счастлив, что ты поправляешься, но я веду себя слишком эгоистично. Тебе нужно отдохнуть.
– Ничего эгоистичного, друг мой. – Левиас сжал его руку. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Как и Бог.
Порто бродил по лагерю и махал в ответ солдатам, которые его приветствовали. Его возвращение с Левиасом стало поводом для многих разговоров, и в первые вечера после их появления его угощали выпивкой у костров, а наутро он просыпался с головной болью и незнакомыми до сих пор сожалениями. В порядке ли Левиас? Быть может, Бог говорит ему, что следует перестать пить и готовиться к переходу на Небеса? Увидит ли он там жену и детей? И бедного Эндри, своего друга, смерть которого в северных землях была так ужасна.
Астриан и Ольверис снова исчезли, из чего следовало, что у него появилось нечто вроде выбора: потворствовать своим желаниям или воздержаться, и сегодня вечером, после разговора с Левиасом, он не чувствовал такой же сильной жажды, как обычно. Нет, конечно, ему хотелось выпить, и он слышал сладкую песнь вина, приглашение к темноте и забвению или к умеренному бездумному счастью, но дни, когда он пытался отнести своего раненого друга подальше от лагеря тритингов, изменили его взгляд на мир. Он не мог не вспоминать тот вечер, когда умер Рудур Рыжебородый и обитатели лугов словно сошли с ума. Мужчины дрались и убивали друг друга, женщин тащили в лес и насиловали, забытая кровная месть вспыхивала с новой силой. Казалось, перед ним встают картины ада, где несчастные грешники мучают друг друга, – и даже демонам ада там нечего делать.
«Мы создаем собственный ад на земле», – подумал Порто.
Но разница состояла в том, что смерть положит конец этому аду. Однако другой, тот, что поджидает непрощенных грешников, предназначен не только для убийц, но пьяниц и воров, к двум последним принадлежал Порто – и его ждал ад. И в этом аду, подобном гнетущей ужасающей ночи в лагере тритингов, страдания будут длиться вечно.
