Ошеломленный ее молодостью и грацией, Саймон забыл почти все, что собирался сказать.
– Надеюсь, путешествие не слишком вас утомило? – только и сумел произнести он.
– Оно получилось весьма посредственным, но не по вине капитана или его команды, – ответила графиня. – Я не знала, что сейчас на севере стало так много килп. Представляете, целых три штуки взобрались на палубу моего корабля ночью, когда мы приближались к Вентмуту! Команда сумела от них отбиться, и все закончилось хорошо, но я думала, что только нам, в южных водах, приходится беспокоиться о подобных вещах.
Саймон нахмурился.
– Мне весьма огорчительно слышать такое. Складывается впечатление, что их становится все больше. – Он снова забыл о том, что собирался сказать. – Ну, нам следует возблагодарить Господа, что вы и ваши люди не пострадали.
– Да, мы молились и молились, – сказала Иссола. – И сидели в наших каютах, пока матросы не сказали, что опасность миновала.
Саймон не слишком поверил, что графиня была так напугана, как она говорила. Несмотря на стройную фигуру и молодость, она производила впечатление женщины, которая вполне могла взять в руки дубинку, чтобы помочь матросам.
– В любом случае добро пожаловать в Эрчестер и Хейхолт, – сказал Саймон. – Пожалуйста, позвольте лорду-камергеру отвести вас и ваших придворных в отведенные вам покои. Я надеюсь, вы сможете присоединиться к нам во время вечерней трапезы. Повара приготовят нечто особенное. Так мне сказали – не правда ли, Джеремия?
Его старый друг слегка поморщился – ведь его назвали по имени перед важными гостями, но он смело выступил вперед и сделал изящный поклон.
– Его величество совершенно прав, графиня. Кухня обещает нам настоящие чудеса.
– Благодарю вас, – сказала графиня. – Надеюсь, там будет не только рыба. За время путешествия она успела нам надоесть.
Улыбка лорда-камергера потускнела, однако он собрался с духом и снова поклонился.
– Я уверен, что вы не будете разочарованы, графиня. Пожалуйста, следуйте за мной…
Когда придворные из Пердруина присоединились к своей госпоже, Джеремия повернулся к одному из слуг и громким шепотом велел ему передать поварам, чтобы те приготовили на ужин что-то еще, кроме даров моря, а потом с улыбкой повел гостей в их покои.
– Надеюсь, скоро у нас появится возможность поговорить, – сказала Иссола Саймону. – Наедине, конечно, без шумной толпы придворных, советников и прочих назойливых персон. Я прошу не слишком много, ваше величество?
– Вовсе нет, – ответил он так быстро, что почти почувствовал неодобрительный взгляд Тиамака. – Я позабочусь о деталях.
– Я очень, очень сожалею, что королевы Мириамель здесь нет, – добавила Иссола, и Саймон подумал, что ее голос является очень приятным инструментом. – Я восхищаюсь ею с тех самых пор, как была ребенком.
– Я и сам об этом сожалею, – сказал Саймон, – но, как вы знаете, в Наббане сложилась очень напряженная ситуация. – Он посчитал, что должен добавить что-то еще. – Она бы с радостью с вами встретилась, графиня.
Первые слова, сказанные им в этот день, которые показались Саймону не до конца правдивыми.
Глава 47
Долг умереть достойно
«Долг каждого дворянина показать простолюдинам, как следует встречать смерть», – часто повторял отец Элина, и его слова не выходили у него из головы, когда он и его спутники скакали вниз по склону горы, удаляясь от Наглимунда, а их преследовали Белые Лисы, демоны из старых легенд.
Его отцу Эреллу не удалось умереть славной смертью – он заболел дизентерией и ушел в мир иной, изливаясь из всех отверстий своего тела. Тем не менее он сделал все, чтобы жить в соответствии со своими принципами, отказываясь от всего, кроме воды, и прогнал священников Дана, которые пришли, чтобы петь молитвы и раскрашивать его лицо вайдой.
«Если боги узнают меня в этой жизни, то нет никакого смысла красить мое лицо в синий цвет, чтобы они поняли, что мое время пришло!» – заявил он.
Эрелл был страстным человеком и отказывался сдаться даже перед лицом смерти, а в конце отослал юного Элина и его мать, потому что их рыдания его расстраивали.
Теперь у Элина появился шанс, в котором отцу было отказано, он мог умереть в сражении, показав пример менее благородным людям – впрочем, таких у него осталось очень мало. После того как его оруженосец Джарет погиб под развалинами внешней стены Наглимунда, Элина сопровождали лишь эйдонит Эван и Маккус Черная Борода. Норны, которые последовали за ними после того, как они выбрались наружу через брешь в стене, рассыпались вдоль склона и перекликались странными птичьими голосами. Только густо растущие деревья мешали норнам поразить их стрелами. Однако одна из них попала Эвану в спину над правой лопаткой. Маккус сумел вытащить древко, но юноша истекал кровью, и ему едва удавалось держаться в седле. Элин понимал, что очень скоро он и его спутники окажутся на открытой местности, и тогда их быстро прикончат.
В просвет между несколькими близко стоявшими деревьями он заметил разбитую каменную башню, вздымавшуюся над кронами, и ему показалось, что он видит разрушенные стены за ней. Из рассказов своего много путешествовавшего дяди Элин знал, что на дальних склонах холма, на котором стоял Наглимунд, есть древние руины, однако сам никогда их не видел, и сейчас сердце забилось у него в груди, и появилась надежда. Если они сумеют найти путь через подлесок и густо растущие деревья, у них будет шанс отыскать проход в каменных стенах и принять последний бой.
– Спешиваемся! – энергично прошептал он, указывая в сторону развалин. – Ведите лошадей на поводу к грудам камней.
– Это языческое место, – слабым голосом сказал Эван. – Старое языческое место. Здесь живет зло.
– Зло идет за нами, – напомнил ему Элин. – И у него есть стрелы. Я выбираю развалины. Торопитесь!
Он помог Эвану спешиться и взял скользкие от крови поводья его лошади. Эрнистирцы спотыкались о корни, продирались сквозь заросли ежевики, острые шипы рвали кожу и одежду, им приходилось нырять под ветки, которые норовили вцепиться им в лицо, словно длинные пальцы ведьм. Элин слышал крики, доносившиеся со склона, – норны пытались их окружить. Он провел своих людей и лошадей мимо стены, и они оказались на заросшем папоротником дворе, где увидели полдюжины странных фигур в капюшонах, дожидавшихся их с луками в руках.
– Бросайте оружие! – сказал самый высокий.
Он говорил на не слишком хорошем вестерлинге, но его странно приглушенные слова вполне можно было понять.
Элин приготовился к атаке, но молодой Эван, ослабевший от потери крови, покачнулся и упал на землю рядом с ним. Маккус, понимая, что сопротивляться бесполезно, опустил острие меча к влажной земле.
