– Тогда хотя бы обещайте, что вы не станете надевать шлем, милорд. Его гребень сделает вас узнаваемым с расстояния в половину лиги.
Он погладил пальцами синие перья зимородка.
– Верно, а еще он напомнит тем, кого привело сюда безумие, кому они угрожают.
– Клянусь Элизией, божьей матерью, почему вы такой упрямый человек? – Мириамель не могла усидеть на месте, встала и остановилась перед Салюсером. – Подумайте о жене, герцог – и о детях! Оставайтесь здесь и защищайте их. Давайте подождем, пока уляжется гнев толпы. Если их привел лишь Хонса Ингадарис, то деньги у них скоро закончатся. Эти люди явились сюда, потому что им заплатили, а не для того, чтобы свергнуть правящий дом.
– Тогда у меня еще больше причин показать им сталь, – сказал он. – Вы слишком долго отсутствовали, ваше величество. Вы не знаете истинную природу нашего народа. Их сердца готовы воспарить, если они увидят проявление отваги. Они знают своего герцога. Они знают, что я для них сделал.
Мириамель устала от людей, которые рассказывают ей о том, чего она, по их мнению, не знает.
– Они думают, что вы убили своего брата, – сказала она. – Если бы вы меня слушали, то ничего бы этого не случилось.
Салюсер внимательно посмотрел на королеву. Сейчас его лицо выглядело гораздо старше, чем в тот момент, когда она появилась здесь, щеки запали, под глазами появилась синева. Даже усы, казалось, утратили прежний цвет и стали серыми, а не золотыми. Наконец он кивнул.
– Возможно, вы правы, – сказал он через несколько мгновений. Священники закончили одну молитву и почти сразу завели новую. – Но, какие бы ошибки я ни совершил, я полагаюсь на милость Господа. Я никогда не утверждал, что мои действия безупречны. Но обо мне никто не скажет, что, когда настал самый темный час, Салюсер, герцог Наббана, прятался во дворце, испугавшись толпы крестьян. Как я могу оставаться здесь, в окружении памятников своим предкам, и ничего не делать?
Прежде чем Мириамель успела что-то ответить, он опустился перед ней на колени.
– Благословите меня, ваше величество, перед тем, как я отправлюсь на улицы. Что бы вы обо мне ни думали, я клянусь вам, что не убивал брата – как и Далло, хотя никогда не пролью о нем слезы и не стану молиться за его загубленную душу.
– Я знаю. – Мириамель всячески сопротивлялась мысли, что Энваллис действовал по поручению герцога, когда закрывал его и стражу в склепе, здравый смысл подсказывал, что этого просто не могло быть.
Слишком сложный и странный план – ведь герцог мог добиться большего, если бы явился в Доминиат и стал ждать в окружении множества свидетелей появления брата. И, хотя она не говорила ни Салюсеру, ни кому-то другому, понимая, что герцог может совершить поступки, которые усугубят ситуацию, она уже знала, кто приказал убить Далло Ингадариса.
– Я уверена, что вы невиновны в их смертях, – сказала королева.
– Тогда благословите меня, ваше величество королева Мириамель. – И он склонил перед ней обнаженную голову.
Она коснулась его лба и сотворила Знак Дерева.
– Конечно. И я делаю это с чистым сердцем, герцог Салюсер. Пусть Господь и Усирис Искупитель присматривают за вами и охраняют вас.
Салюсер сотворил Знак Дерева над своими сияющими доспехами.
– И я прошу вас, ваше величество, позаботьтесь о безопасности моей жены и детей, что бы ни случилось.
«О легковерный глупец, – с гневом подумала Мири, готовая, однако, заплакать. – Если начнется схватка и толпа прорвет ряды солдат, я едва ли смогу что-то сделать, чтобы остановить их. Спасти себя? Может быть. Но его семью?..»
Мысль была слишком мрачной, чтобы она додумала ее до конца. Она смотрела, как Салюсер отправил своего лейтенанта в приемную – шум молитв стал громче, – чтобы тот сформировал охрану герцога. Салюсер на ходу надел шлем, и его высокий синий плюмаж заволновался, когда он сделал первый шаг. Далее следовали оруженосцы. Двое закрыли за ним дверь тронного зала, и несколько оставшихся внутри стражников поспешили задвинуть засов.
«Да хранит тебя Господь, Салюсер, – подумала Мириамель, – отважный, но глупый человек. Теперь лишь Он способен тебя спасти».
Сэр Юрген встретил ее на лестнице.
– Карета готова, ваше величество. Это единственный выезд. У восточной стороны дворца, где находятся ворота для карет, почти никого нет. Дюжина моих людей уже ждут, они готовы вас охранять. Мы выбрали лучших лошадей в Наббане, купленных у Луговых тритингов. Никто не сможет нас догнать, как только мы минуем ворота.
– Спасибо, – сказала Мири, – но мне нужно еще кое-что сделать. Пойдемте со мной.
– Но, ваше величество!..
– Идите за мной.
Мириамель поднялась на третий этаж резиденции Санцеллан, где находились покои герцога, а также его ближайших советников и семьи.
– Вы хотите взять с собой герцогиню Кантию? – спросил Юрген, который слегка задыхался – ведь ему пришлось подниматься по лестнице в полных доспехах.
– Может быть. Но сначала нужно решить другую проблему. – Она повела его по коридору и остановилась перед дверью. – Я хочу войти.
– Но дверь заперта, а у меня нет ключа, – сказал Юрген.
Шум толпы стал громче: Мириамель слышала яростные крики, влетавшие внутрь через узкие окна в конце коридора. В голосах уже не осталось ничего человеческого.
– Тогда я попрошу тебя импровизировать, – сказала Мири.
Мгновение Юрген смотрел на дверь, потом принялся стучать по ней подошвой сапога. Через мгновение изнутри донесся тревожный крик, но Мириамель махнула Юргену рукой, чтобы он не останавливался. После полудюжины ударов замок не выдержал, и дверь слегка приоткрылась.
– Я хочу войти, – сказала королева. – Или кое-кого вывести наружу. Скоро от этой двери уже не будет никакого проку, или я сильно ошибаюсь. Ломайте ее.
После нескольких тяжелых ударов Юргена дверь наконец открылась, но петли были сильно повреждены, и она стала напоминать сломанное крыло птицы. Мири увидела лорда Энваллиса, забившегося в угол спальни, в широко раскрытых глазах которого застыл ужас.
– Ваше величество! – воскликнул он со страхом и одновременно с облегчением. – Что случилось? Чего вы от меня хотите?
– Кое-что вам показать, – сказала она. – Юрген, подведи его ко мне.
Капитан стражи взял старика за локоть и заставил выйти в коридор. Мири уже направилась в его конец.
– Вот, добрый старый дядюшка Энваллис, взгляните на плоды своих трудов.
– Не сбрасывайте меня вниз, ваше величество! – Энваллис заплакал, когда Юрген принялся подталкивать его к окну. – Я старался ради блага Наббана!
– Ты плохой лжец, – сказала Мириамель и положила руку на его затылок, холодный и влажный от пота. – Смотри на то, что ты сотворил, старик. Смотри!
