— …Командовал, — завершил тираду Полкан, прижимая ногой педаль газа.
«А теперь, — подумал Басалыга, — разберемся с Кандидатом».
За пригорком уже показались крайние избы деревни Каменка, захолустной даже по меркам Волосовского района. На изрядно разбитой близ деревни дороге колеса джипа то и дело ходили юзом, выворачивая песок и грязь.
— Ну дорога… твою мать… — снова выругался «полковник» Басалыга, остановив машину на обочине, чтобы остыть и успокоиться. — Сучьи потроха. Сейчас передохну и выбью дерьмо из Кандидата. Гад ползучий, небось уже драпать приготовился.
Тут раздался звонок на мобильный. Полкан поднял трубку.
— Але, Кандидат, слушаю тебя. Да, дело сделано. Бабки готовь. Нет, но она здесь со мной. Привезешь бабки — при тебе завершу начатое… Утром? Да, хорошо, утром. Жду…
«Ага, — подумал он, — ждал бы я тебя утром до второго Христова пришествия, если бы не подсуетился заранее, не разведал эту нору, в которой ты сейчас прячешься…»
То, что Полкан, вместо того, чтобы расправиться с Прокофьевой на месте, потащил ее к себе, Штайнеру весьма не понравилось.
«Нехорошо, — подумал он, хитрит, погань. На слово уже не верит — хотя я ведь никогда раньше его не обманывал. Возможно, пронюхал, что камень у меня. Боже, как все запуталось…»
Надо сказать, что Лев Ефимович Штайнер любил искусство: хорошо знал живопись, прекрасно разбирался в ювелирном деле. На искусствоведческие темы мог говорить часами, был лично знаком с известными художниками, скульпторами, граверами, мастерами камнерезного дела, златокузнецами. Это помогало ему снимать занимательные сюжеты на телевидении и, разумеется, пополнять свою коллекцию произведений искусства. Правда, денег на покупку новых экспонатов для этой коллекции у него хронически не хватало, да и не все то, что ему хотелось приобрести, продавалось за деньги. Однажды Штайнер купил по дешевке несколько ценных гравюр XVII века, зная, что они украдены из частного собрания, и, поскольку не мог задержать их у себя, продал перекупщику с изрядной выгодой. Ощутив вкус неправедно заработанных денег, он плюнул на принципы и пустился во все тяжкие. Постепенно у него сложилась целая сеть в кругах промысла краденым, где ему присвоили кличку Кандидат.
Еще в старые советские времена он наладил систему каналов сбыта краденых произведений искусства через порты Риги, Таллинна и Клайпеды, с падением железного занавеса между Россией и Западной Европой прибавил к уже налаженным финляндские каналы, стал выезжать за границу сам.
Постепенно на счетах, открытых Штайнером в нескольких зарубежных банках, стала скапливаться немалая сумма денег. Немалая, правда, лишь по российским меркам. Штайнер понимал, что пройдут годы и годы, пока он обеспечит себе не просто безбедную, но вольготную и беззаботную жизнь за рубежом, куда он собирался в конце концов переехать.
Камень, который показал Штайнеру Савелий Рыжов по кличке Дым, только что не свел его с ума. Штайнер, мгновенно узнавший хорошо известную ему по историческим описаниям часть Грааля, понял, что у него в руках решение всех его проблем. За эту поистине бесценную христианскую реликвию ему в Европе ли, в Америке заплатят огромные деньги, то самое нужное ему состояние.
Штайнер, разумеется, с ходу предложил Дыму купить у него камень за несколько тысяч долларов, готовясь тут же изрядно повысить цену, но тот категорически отказался и заявил, что камень ни в коем случае не продаст, однако хочет знать, сколько он на самом деле стоит. И согласился оставить его Штайнеру до следующего утра, когда тот указал, что для точной оценки требуется время.
Штайнер понимал, что упусти он камень из своих рук, больше ему его не увидеть. Просто так сбежать с камнем он не мог: Савелий — вор в законе, у которого множество приятелей, они из-под земли его достанут. И ограбят… Едва в голове Штайнера промелькнула мысль об ограблении, глаза его загорелись. Вот же она, прекрасная возможность сбить погоню со следа и выиграть так нужное ему время. И, заодно, обрезать все ведущие к нему нити.
Штайнер тщательно инсценировал ограбление своей квартиры, обрызгал пол ванной комнаты собственной кровью и спермой, разбросал тут и там презервативы. Все знали, он неравнодушен к красивым особям одного с ним пола, особенно юным и чистым телом. Той же цели отвода глаз служила и оставленная им на виду коллекция порнофильмов на DVD и видеокассетах.
Оставалось найти подставное лицо, чтобы имитировать не только свое ограбление, но и смерть. Еще по старым рейдам по городу в составе творческой бригады телевидения Штайнер прекрасно знал, что в ночное время суток, катаясь по Питеру, можно без труда найти соответствующего ему по комплекции бомжа, спящего где-нибудь в подворотне. Такого бомжа он действительно отыскал уже на двадцатой минуте ночного променада. Заманив бутылкой водки бомжа в салон своего автомобиля, Штайнер вывез захмелевшего пассажира за город. Там он вытащил бомжа из салона, переодел его в свою пижаму, оглушил для верности пустой бутылкой, запихнул в багажник, изрядно порезав при этом руку, щедро полил багажник и бомжа из канистры бензином. Подхватив с соседнего с водительским сиденья плотно набитую сумку, он чиркнул о коробок спичкой, сунул загоревшуюся спичку в коробок, бросил зашипевший коробок в открытый багажник и, не оглядываясь, зашагал по озарившемуся багровым светом шоссе.
Около полудня, щедро расплатившись с шофером попутной грузовой машины, он привычно отомкнул выуженным из кармана ключом массивный висячий замок и перешагнул порог сеней принадлежавшей ему избушки, расположенной в захудалой деревеньке Каменке. Эту избушку он когда-то купил за гроши и оформил по поддельным документам на себя. В примыкавшем к избушке сарае стоял второй его автомобиль — изрядно потрепанный «уазик».
Через несколько дней, слегка изменив по дороге свою внешность с помощью накладной бороды и усов, Штайнер отправился в Питер, чтобы навестить старую знакомую Инну Николаевну Забродину, проживавшую в доме, расположенном на набережной Мойки.
Забродина много лет помогала Левочке, как она его называла, проводить экспертное исследование проходивших через его руки культурных ценностей по архивам Эрмитажа, к которым имела прямой доступ. Она немало знала о его противозаконных махинациях, но закрывала на них глаза, поскольку, оставаясь старой девой, была влюблена по уши в импозантного и речистого тележурналиста.
Штайнер, хладнокровно убив ее, перерезал прочную ниточку, ведущую к его прошлому, но, подходя к своей стоявшей в соседнем дворе машине, совершенно неожиданно для него оказался сфотографированным некоей девушкой, как чуть позже выяснилось — журналисткой.
Когда журналистка, вывалившись из машины, оставила его с носом, он запаниковал и позвонил своему старому знакомому Полкану, издавна враждовавшему, по его сведениям, с Савелием Дымом. Наплетя ему с три короба о причинах своей «гибели», он «заказал» Настю, пообещав за ее «устранение» щедрое вознаграждение. И лишь позже, осторожно наведя справки, узнал, что заветный камешек до Савелия принадлежал как раз Полкану, и именно из-за камня между ними вновь ведется война.
