Наполеон вдруг побледнел оттого, что Фуше так легко проник в его тайные опасения. Он раздраженно крикнул ему:
— Так что мне делать? Ехать в Тампль, отворить камеру и сказать Моро, чтобы он возвращался на улицу Анжу?
— Его следует удалить подальше из страны.
Наполеон задумался. Потом на губах его заиграла злорадная усмешка.
— Так значит добровольная ссылка? В Соединенные Штаты. Пусть нас разделяет океан. Решено! Я сам оплачу все его дорожные расходы. Вы, Фуше, займетесь этим.
Действительно, когда генерал Моро был осужден всего на два года тюрьмы, народ встретил этот мягкий приговор с таким удовольствием, что Наполеон почувствовал себя оскорбленным. От этого человека следовало избавиться окончательно и бесповоротно. Заключение лишь прибавит ему популярности. А если он уедет, то французы очень скоро забудут о нем.
Но больше всех был оскорблен приговором сам Моро! По-человечески генерал должен был быть счастлив, что остался жив, но с политической точки зрения… Похоже, что в этот момент он даже немного завидовал Кадудалю, приговоренному к гильотине. Держаться на допросах и на суде, внутренне готовить себя к эшафоту, и вдруг узнать, что все напрасно, — это было нелегко. Но Моро воспрянул духом, когда понял, что в его оправдании не столько жалости к нему Наполеона, сколько страха перед народом, который сковал волю новоявленного императора. После этого Моро переслал своей жене записку, в которой говорилось следующее:
«Если было установлено, что я принимал участие в заговоре, меня следовало приговорить к смерти. Нет сомнения, что такой приказ был отдан, но страх помешал судьям его осуществить».
При свидании с Фуше он сказал, что оправдательным вердиктом его унизили: из великого полководца сделали жалким капралом.
— Два года тюрьмы! Это наводит на мысль, что главные персоны пошли на эшафот, а всякая мелочь вроде меня будет теперь доедать чечевицу. Но кто же во Франции поверит, что я, генерал Моро, был простым жучком, прогрызающим дырки в престоле Бонапарта? Где логика, Фуше?
— Так чего же вы хотели, Моро?
— Пулю! А мне дали остатки сладкой булочки…
Разговор Моро и Фуше был долгим, но результат его оказался точно таким, каким был нужен Наполеону. Фуше умел решать любые вопросы. Ночью 29 июля 1804 года Моро был тайно вывезен из тюрьмы Тампль. Удивительно, но факт: операцию осуществлял тот же жандармский майор Анри, который арестовывал генерала пять месяцев тому назад. Моро высказал пожелание отправиться в Барселону, а уже оттуда взять курс на Америку. Он не выражал ни малейшего сожаления по поводу оставления Франции.
Приехав на границу, Моро и Анри вышли из кареты, чтобы немного размяться. Они сели на придорожный камень, и тут майор, изображая забывчивость, воскликнул:
— Черт! Генерал, я вспомнил, что получил приказ от господина Реаля передать вам письмо, когда мы доберемся до Испании. Вот оно.
Моро удивился:
— Письмо? Что ему от меня еще надо? Вы не знаете, о чем может идти речь?
— Понятия не имею, генерал, — ответил майор Анри, — но это можно легко узнать. Читайте.
Моро сломал сургучную печать и быстро просмотрел письмо. Теперь была его очередь воскликнуть:
— Они хотят, чтобы я подписал обязательство никогда не поднимать оружия против Франции! Замечательно! Но как они могли подумать, что я способен на такое преступление? Майор, я даю вам слово, если императору (это был первый и единственный раз, когда Моро употребил это слово в отношении Наполеона. — Авт.) понадобятся мои услуги, ему достаточно будет лишь уведомить меня об этом.
— Генерал, мы все восхищаемся вами и вашим благородством, но мне был дан приказ привезти в Париж ваш письменный ответ.
— Я напишу вам его. Следуйте за мной до Барселоны, там я сделаю то, что вы от меня хотите.
Но в Барселоне решение генерала изменилось. Он заявил, что соглашается на изгнание, соглашается никогда больше не возвращаться во Францию, а значит, обязательство, которое от него требуют, теряет смысл. Майор Анри так и уехал в Париж ни с чем.
Отъезд Моро в Америку прошел почти незаметно. Наполеоновская газета «Монитор» дала лишь краткое сообщение мелким шрифтом:
«Генерал Моро отбыл сегодня утром в Соединенные Штаты».
Наполеон сам купил его имение в Гробуа и дом в Париже на улице Анжу-Сент-Онорэ. Фуше надеялся, что имение будет передано ему, но Наполеон распорядился иначе: он подарил его военному министру генералу Бертье, а дом в Париже — Дезире Клари, жене генерала Бернадотта, в которую, как говорят, Наполеон был в свое время влюблен.
Чтобы закончить с историей генерала Моро, скажем, что он жил сначала в Филадельфии, а потом приобрел усадьбу Моррисвилль на красивом берегу реки Делавэр.
Наполеон периодически интересовался судьбой генерала Моро. Однажды, уже после поражения в России, он сказал:
— Теперь он пойдет по дороге вправо. Он кончит тем, что окажется в стане наших врагов.
Эти его слова оказались пророческими.
В 1813 году Моро будет приглашен русским императором Александром, примет участие в войне на стороне антинаполеоновской коалиции и будет смертельно ранен французским ядром в сражении при Дрездене. Ему оторвало правую ногу и раздробило левую. Существует легенда, что Наполеон сам наводил орудие для этого рокового выстрела. Предсмертная записка, которую Моро отправит своей жене, будет заканчиваться следующими словами:
«Этой шельме Бонапарту опять повезло. Он и здесь оказался счастливее меня».
Генерал Моро сдержал слово: он так никогда и не вернулся во Францию. Похоронен генерал в Санкт-Петербурге в католическом храме Святой Екатерины. Все заботы о погребении взяло на себя русское военное ведомство.
* * *
Судьбы других участников заговора, избежавших казни, оказались не менее захватывающими и полными неожиданных поворотов.
Так, например, Жюль де Полиньяк, долгое время сидевший в тюрьме, сумел бежать и разыскивался полицией вплоть до 1814 года. После Реставрации он станет дипломатом, будет послом в Англии. В августе 1829 года он будет назначен министром иностранных дел, а потом станет и главой кабинета министров. Правительство его окажется крайне непопулярным. Будучи ультрароялистом, он подпишет пресловутые ордонансы об отмене свободы печати и о роспуске Палаты депутатов, приведшие к политическому кризису и Июльской революции 1830 года.
Король Карл Х (тот самый неоднократно упоминавшийся граф д'Артуа, получивший корону в 1824 году. — Авт.) даст согласие на отставку правительства де Полиньяка, но будет поздно: королю самому придется отречься от престола.
Сам Жюль де Полиньяк будет лишен всех титулов и званий и посажен в тюрьму — в ту самую тюрьму, где он находился до падения Наполеона. Его приговорят к пожизненному заключению, но помилуют в 1836 году, а еще через десять лет он умрет: старый, больной и всеми забытый.
