Набор волонтеров в департаментах прошел успешно и дал почти 40 000 человек, необходимых для отражения вражеской угрозы. Фуше не только обеспечил призыв достаточного числа национальных гвардейцев, но и назначил главнокомандующим войск, действовавших на севере империи, маршала Бернадотта.
Принимая такое решение, Фуше «играл с огнем», так как император уже давно не доверял Бернадотту. Архиканцлер Камбасерес настаивал на том, чтобы связаться с Наполеоном и дождаться от него ответа, но Фуше не стал этого делать. В результате принятых им решительных мер Вальхернская экспедиция англичан провалилась. И основная заслуга в этом, без сомнения, принадлежала министру полиции.
Узнав об этом, Наполеон сначала одобрил действия Фуше. Но это была лишь его первая реакция, ведь чья-либо инициатива была немыслима в государстве, где все уже давно замыкалось на одном человеке.
Фуше же все больше и больше входил во вкус большой политики.
Как-то раз Наполеон, оставшись наедине с министром, в упор спросил его:
— Что бы вы сделали, если бы я погиб от пушечного ядра или вследствие какого-либо подобного происшествия?
— Сир, — ответил Фуше, — я бы захватил в свои руки всю власть, которую бы только смог, чтобы контролировать события, а не подчиняться им.
Наполеон несколько секунд пристально смотрел на Фуше, а потом кивнул:
— Что ж, в добрый час. Таковы правила игры.
Успехи буквально окрылили Фуше. Большая политика! Как это обычно и бывает, человек, однажды подержавшийся за ее руль, уже не может больше довольствоваться какими-то мелочами и жалким бумагомаранием. Кто вел большую игру, тот уже никогда не сможет удовлетвориться какими-нибудь пустяками.
У биографа Фуше Стефана Цвейга читаем:
«Нервно, лихорадочно, ревниво озирается честолюбие Фуше в поисках достойной задачи, и, действительно, в здании мирового господства недостает еще одного, самого верхнего зубца — мира с Англией. И этот последний европейский подвиг хочет совершить Жозеф Фуше, один, без Наполеона».
* * *
Англия традиционно была самым опаснейшим противником Франции. Вот и сейчас повсюду, от Лиссабона и до Каира, воля Наполеона наталкивалась на спокойную, обдуманную, методическую силу англосаксов, и пока Наполеон завоевывал всю европейскую сушу, британцы захватили другую половину мира — моря и океаны.
Много лет Англия и Франция уничтожали друг друга. Обе стороны потеряли в этой бессмысленной борьбе массу сил и, конечно же, устали. Но никто не желал сознаться в этом. Начинавшиеся было переговоры срывались, страсть в очередной раз брала верх над разумом, и война все тянулась и тянулась.
Решил принять в этом участие и Фуше. Наполеон приказал прекратить переговоры? И что с того? Фуше сам знал, что делать. Почему бы ни продолжать вести переговоры? Тянуть, торговаться, обещать, обманывать — это была его стихия. В этом он был как рыба в воде. И Фуше составил дерзкий план.
Стефан Цвейг пишет:
«Он решил на свой страх и риск продолжать переговоры, впрочем, делая вид, что исполняет поручение императора, оставляя как своих агентов, так и английское министерство в полной уверенности, что через их посредство о мире хлопочет император, тогда как в действительности пружину приводит в действие один лишь герцог Отрантский. Это — отчаянная затея, дерзкое злоупотребление именем императора и собственным положением, беспримерная в истории наглость. Но подобные тайны, такая двусмысленная и запутанная игра, ведя которую он разыгрывает не одного, а одновременно троих или четверых, — исконная страсть прирожденного, неисправимого интригана Фуше. Подобно школьнику, высовывающему язык за спиной учителя, он проказничает за спиной императора так же, как отчаянный мальчишка, рискуя получить нагоняй».
Это уже было вторжением в сферу внешней политики. Фуше явно брался не за свое дело, но это его в тот момент мало заботило. Много раз прежде забавлялся он подобными политическими играми, но никогда еще не позволял себе столь дерзкого, своевольного и опасного поступка, как переговоры, которые он начал вести с британским Министерством иностранных дел о мире между Францией и Англией. Трудно даже поверить: он пошел против воли императора, но под прикрытием его имени!
Понятно, Фуше надеялся, что его затея удастся, а когда все благополучно завершится, он сообщит о результатах Наполеону, и тот не только простит его, но и будет ему благодарен. Непростительная наивность для такого умного и хитрого человека, как герцог Отрантский…
Затея эта была гениально подготовлена. Для ее осуществления он привлек банкира Габриэля Уврара, финансового воротилу, который уже несколько раз едва не оказался в тюрьме за свои «художества». По меткому определению историка Луи Мадлена, «это был Бонапарт финансов», гений спекуляций и биржевых афер.
Габриэль Уврар был сыном бумажного фабриканта. Когда во время Французской революции потребность в бумаге сильно возросла, Уврар ловко воспользовался этим и составил себе огромное состояние. С 1797 года он был поставщиком флота и мог свободно предлагать государству огромные суммы взаймы, но после 18 брюмера он отказал правительству в ссудах, чем навлек на себя гнев Наполеона.
Наполеон презирал эту темную личность за скверную репутацию, но это мало трогало Фуше, тесно сотрудничавшего с Увраром по материальным вопросам. В этом человеке Фуше был уверен, ибо неоднократно вытаскивал его из беды и поэтому крепко держал в своих руках.
В помощь Уврару Фуше выделил своего агента Франсуа Фагана. Потом он послал Уврара в Голландию к влиятельному банкиру Пьеру де Лябушеру, который обратился к своему тестю банкиру Берингу, жившему в Лондоне, а тот уже свел Уврара с представителями британского кабинета министров.
Уврар, разумеется, полагал, что Фуше действует по поручению императора и официально передает предложения Франции. Это показалось англичанам достаточным основанием для того, чтобы серьезно отнестись к переговорам. Но на самом деле, Англия, полагая, что ведет переговоры с Наполеоном, переговаривалась лишь с Фуше, который, разумеется, тщательно скрывал происходящее от императора. Он хотел дать делу созреть, чтобы потом внезапно предстать перед императором и французским народом и гордо заявить: «Вот мир с Англией! То, к чему вы стремились, что не удалось ни одному из ваших дипломатов, сделал я, герцог Отрантский». Знал ли об этом Наполеон? На этот вопрос отвечает Е.Б. Черняк:
«У Наполеона имелась не только полиция Фуше, но и другая полиция, шпионившая за Фуше, а также полиция главного директора почт, которая должна была наблюдать за полицией, следившей за хитроумным герцогом Отрантским. Были у императора еще и другие полиции… Но ведь и сам Фуше, в свою очередь, следил за следившими за ним полициями. Как бы то ни было, этот переплетенный "клубок змей" продолжал извиваться, а нужной информации Наполеон от своих агентов так и не получил. Узнал он о действиях Фуше совсем случайно».
Как это обычно и бывает, маленькая глупая случайность прервала эту великолепно продуманную партию. Наполеон после развода с Жозефиной отправился со своей молодой женой Марией-Луизой в Голландию навестить своего брата, короля Луи. Там в случайном разговоре Луи, который, как и все, не сомневался, что тайные переговоры велись с согласия императора, поинтересовался, успешно ли они проходят. Наполеон не понял, о чем идет речь, и насторожился. Он тут же вспомнил, что встретил в Антверпене ненавистного ему Уврара. Что же тут такое происходит? Но император не выдал своего удивления: как бы мимоходом он попросил брата показать ему при случае переписку банкира. Тот сейчас же исполнил эту просьбу, и на обратном пути из Голландии в Париж Наполеон нашел время с ней ознакомиться. Действительно, это были переговоры с англичанами, о которых он не имел ни малейшего понятия. Придя в ярость, Наполеон быстро разгадал интригу герцога Отрантского.
