Все пассажиры фрегата, и хозяева, и гости – спасённые американские астронавты, собрались в кают-компании и, затаив дыхание, следили за удивительным явлением, приготовленным им природой.
Денис хотел было занять кресло в централи управления, но подумал, что нехорошо отрываться от коллектива, и присоединился к компании учёных, специалистов-физиков и бойцов спецназа.
Камни Бича начали плавиться и испаряться под потоками солнечной плазмы примерно в пятнадцати тысячах километров от хромосферы звезды. Бич снова начал «дымить», превращаясь в своеобразную сверхдлинную «сигарету», но это был уже не пар, а сажа и пепел сгоревших каменных глыб. Слой хромосферы передовой торец Бича, вспыхнувший ярким пламенем, пронзил за одну минуту двадцать секунд и врезался в гранулу фотосферы размером с земное Каспийское море.
Его скорость была велика, но и поверхность Солнца не стояла на месте, вовсе не представляя собой неподвижную мишень. Двигались сами гранулы, вращалось Солнце (вместе с атмосферой) с линейной скоростью почти в два километра в секунду. И несмотря на то, что верхние слои его атмосферы имели очень низкую плотность (Солнце, по сути, – исполинский газовый шар), Бич не смог углубиться в недра Солнца до самого ядра. Ещё до столкновения «облысевшего» конца суперструны с фотосферой её повело в сторону, начало разворачивать, а поскольку струна состояла не из обычной материи, а из «первичного апейрона» – силового поля, объединявшего все виды полевых взаимодействий, и сломать её было невозможно, Бич превратился в длинный «дробный» шест, воткнувшийся в движущуюся стену и начавший опрокидываться.
Зрители дружно ахнули.
Система обзора корабля притушила накал Солнца и выделила цветом сам Бич, превратившийся в струйку серебристых искр. Однако передать масштаб происходящего в атмосфере Солнца она не могла, поэтому картина в глубине экранов была хоть и красочная, но не слишком впечатляющая, и только воображение людей, понимающих ситуацию и реальные масштабы явления, помогало им его оценить.
– Развернётся! – пробормотал Богатырёв, заворожённо пожирая глазами панораму Солнца.
– Вряд ли, – возразил Шестопал.
– Вы о чём? – заинтересовался Анатолий.
– Бич Божий – одномерный объект, – сказал начальник экспертной группы. – То есть свёрнутая в одномерную струну брана. При очень больших энергиях она теоретически может развернуться в двухмерный или трёхмерный объект. Но этого не случится, Валентин Теофилович преувеличивает, энергии Солнца не хватит для такого процесса.
– Допустим, это случится, и что будет?
– Что угодно, – пожал плечами Шестопал. – Солнце взорвётся, либо сожмётся в чёрную дыру, либо вообще начнётся фазовая перестройка вакуума. Но повторяю, волноваться не стоит, для развёртки струны не хватит всей энергии нашей Вселенной. Скорее всего Бич погрузится в верхние слои атмосферы Солнца и остановится.
– А концы его так и будут усами торчать в две стороны? Он же длиннее диаметра Солнца.
– Увидим.
– А что будет с артефактами? – не унимался капитан.
– Сгорят, конечно, уже сгорели.
– Нет, про те экзоты – «гусеницы», как их там – Калаби… мяу?
– Калаби-Яу.
– Они не могут тоже как-нибудь развернуться?
Шестопал повернулся к Богатырёву.
– Что скажете, Валентин Теофилович?
Эксперт с трудом оторвался от созерцания пламенного экрана.
– Многообразия Калаби-Яу тоже представляют собой своеобразные струны, разве что проявленные с большей мерностью. Вас кидануло, по-видимому, через четвёртое измерение. Но Велимир Мартович прав, для полной развёртки таких многообразий энергии нашего солнышка не хватит.
– Вот и не переживайте.
– Да я и не переживаю, всё равно интересно, как отреагирует «гусеница» на кипящую высокотемпературную плазму.
– И всё же вы не знаете точно, что произойдёт, – задумчиво сказал Анатолий. – Ни со струной, ни с Калаби-гусеницей. Вдруг ваши теории ошибочны?
Богатырёв и Шестопал переглянулись.
Тихонов посмотрел на Дениса.
– Командир? Я не прав? На моём веку теории часто не стыкуются с практикой.
Денис молчал. Опасения капитана были вполне обоснованны, однако верить в реализацию страшных сценариев не хотелось. К тому же возвращение на Землю сулило радостные хлопоты: Аурика выбрала его.
– Будем надеяться, – сказал он рассеянно.
Искристая струйка суперструны окончательно растаяла: догорели последние каменные россыпи Бича. Затем на этом месте образовалась огненная линия, постепенно набирающая яркость.
– Что это? – осведомился Анатолий.
Никто ему не ответил. Все смотрели, как Солнце перечёркивает новая «струна» – яркого пламени.
– Плазма… – пробормотал Богатырёв.
– Объясните, – попросил Денис.
– Масса Бича почти равна массе Юпитера, он притягивает к себе ручьи плазмы…
– Смерть Кащеева, – хохотнул Анатолий.
– Что? – не понял эксперт.
– Издали Бич теперь похож на иглу. Помните сказки Пушкина? Смерть Кащеева прячется в иголке, которая в свою очередь прячется в яйце.
– Очень остроумно, – проворчал Шестопал. – Бич не станет причиной смерти Солнца.
– Оно не взорвётся?
– Не говорите глупостей, молодой человек.
– Я просто переживаю за нашу Землю. Интересно, что изменится, если эта «игла» останется торчать в Солнце? Ведь наверняка изменится спектр, а там и климат. Нет?
– Узнаем, – почти неслышно ответил капитан Харрисон. – Лишь бы не взорвалось Солнце.
Но Солнце не взорвалось… пока.
Может быть, и не взорвётся…
Но это уже другая история.
