– Майор, – проговорила Аурика низким голосом, не обратив внимания на его тон, – можете думать и говорить что угодно, только не лезьте на рожон. Посылайте вперёд робов.
Денис приподнял брови, не понимая волнения «статуи», отбросил шутливость.
– Мы выходим за борт не первый раз…
– Обещайте! Кто знает, по какой причине разбился фрегат. Мы не знаем, что здесь случилось. Никто не застрахован от атаки агрессивной формы жизни. В американском космическом флоте разработан на этот случай протокол «Эль»…
– Я знаю, что это такое. Мы тоже давно работаем по статусу «ВКС»…
– Я знаю, что это такое: «внеземная конфликтная ситуация». Она предполагает применение…
– Оружия, – закончил он.
Аурика прикусила губу:
– Меня не предупредили о смене статуса.
– Это моя вина, я посчитал, что нет необходимости всем сидеть на формате тревоги. Прошу прощения.
– И всё же я прошу… быть внимательнее.
Он сделал движение, собираясь обнять женщину, но опомнился.
– Обещаю. Вопрос можно?
– Один.
– Кто он тебе?
Брови Аурики прыгнули на лоб. Этого вопроса она явно не ожидала.
– Что?!
– Кто тебе… вам… Илья Драгунов? Я же вижу, что он позволяет себе больше, чем просто старпом.
Реакция капитана «Енисея» оказалась не такой, какая ожидалась.
Глаза у неё сначала похолодели, потом погрустнели, в них вспыхнула досада… и погасла.
– Он мой… мы живём вместе, – сказала женщина сухо.
Повернулась и вышла из отсека. «Статуя», от одной походки которой кружилась голова.
А Денис остался стоять, поражённый в самое сердце, и в голове тихо тлела одна мысль: она не свободна…
Потом пришло ощущение недоговоренности. Стала понятна её сдержанность, хотя наверняка он ей понравился, это чувствовалось. Во-вторых, стала понятна неприязнь Ильи: он ревновал Дениса к сожительнице, то есть, по сути, к близкой подруге. Вспомнилось, как изменилось выражение её глаз после того, как он задал вопрос. Так, может быть, ещё ничего не потеряно, в том смысле, что она не связана с Ильёй узами брака? Работа есть работа, и от рабочих встреч им не избавиться. Но ведь жизнь шире работы? Это тоже своего рода космос? И многое может измениться?..
Из люка высунулась голова Анатолия.
– Командир, пора лететь.
Денис очнулся, быстро поднялся на борт катера, прошёл мимо помощника, не отвечая на его заинтересованный взгляд. Занял место пилота.
– Поехали.
Ворота отсека раздвинулись тремя секциями, и катер, продавив защитное силовое поле, вылетел в черноту космического пространства.
Вблизи «Ганг» представлял собой ещё более жалкое зрелище, чем издалека. По форме он был близок «Енисею», так как его проектировали российские специалисты, но имелись и отличия.
«Енисей» действительно походил на птицу и дельфина одновременно, корпус его состоял из нескольких эллиптических наплывов, и кормы или нижнего основания, как у морских кораблей, у него не было. Геометрия изгибов и обводов превращала его в совершенный фрактал, в произведение искусства.
«Ганг» тоже являлся сочетанием фрактальных форм, но лишнее утяжеление киля и ряды ниш делали его произведением конструктивизма, в то время как российский корабль при своих впечатляющих размерах создавал впечатление живого существа.
Но в данный момент индийский фрегат разорвала трещина от середины корпуса до кормы, передняя часть задралась вверх, будто огромная птица открыла клюв, а нижняя часть корпуса сплющилась, вписавшись в раздробленный вал камня и льда.
Облетели корабль кругом, посылая сигналы, мигая прожектором и вглядываясь в картину разрушений.
Молчание нарушил Анатолий:
– Похоже, по нему сделали залп из гравиков. Видите, как всё поплыло?
Он имел в виду генераторы гравитационных полей.
– Залп гравиков нейтрализовали бы компенсаторы, – возразил Долгих.
– Тогда осталось только предположить, что у них отказала кванконика. Комп отключился, и корабль врезался в эту горку на приличной скорости.
– С какого бодуна мог отключиться комп?
– Мало ли причин, спросим у них… если они живы.
– Командир, что скажешь?
– Возможны разные варианты, – сказал Денис. – Если они плохо просчитали вектор «трещины», могли при выходе действительно врезаться в трубу Бича.
– Может, их всё-таки сбили?
– Ты кого-нибудь видишь?
Анатолий помолчал:
– Китайцы вполне могут пойти на подлянку. Сколько раз они уже били нам в спину – не счесть. Вспомни рассказ деда: ещё тогда, пятьдесят лет назад, когда американцы подустали от своего гегемонства, китайцы начали доказывать миру, что теперь они главные на планете.
Денис не стал возражать, он и сам думал примерно так же. С начала двадцать первого века китайцы действительно завели дружбу с соседом – Россией, понимая, что в одиночку не справятся с «мировым жандармом» – американцами, но после ухода с поста их президента тон общения китайцев с Россией резко изменился (как это бывало не раз на протяжении всей истории отношений двух держав), и о дружбе пришлось забыть.
Неприятные ощущения мешали сосредоточиться на поисках решения проблемы – как пробраться внутрь индийского корабля, однако привычно терпели, глотая вольтарен-капсулы, понижающие нервную чувствительность.
Долгушин предложил постучать по корпусу «Ганга» в надежде, что уцелевшие члены экипажа услышат стук.
– Головой будешь стучать? – сыронизировал Анатолий.
– Зачем головой? – не понял юмора лейтенант. – Можно сделать пару выстрелов из «универсала». Пули обшивку не повредят, но шум точно будет услышан.
Денис задумался, прикидывая ценность идеи.
Однако стрелять по «Гангу» не пришлось. В щели под «клювом» носового отсека мигнула красная искра. Шевельнулись решетчатые «жабры» справа, над выпуклым «плечом» птицы, открывая нечто вроде «жаберной щели». Это был аварийный выход, механизм которого имел собственное энергопитание и мог открываться вручную. Его срабатывание означало, что автоматика «Ганга» не управляется с центрального пульта и не подчиняется компьютеру.
Денис повёл катер на сближение.
В щели (люк открылся лишь наполовину) вспыхнул неяркий красный свет, зашевелилась отблёскивающая металлом фигура.
Денис помигал прожектором.
В наушниках прорезался астматический голос (Егорыч нашёл частоту, на которой разговаривали индийские космонавты), заговорил по-английски:
– Какое счастье! Благодарим за отзыв, сааб джи!
