– Ты гениальна!
– Да, – просто ответила Сьюзен. – Я знаю. Тебе нравится?
– Очень. Никто бы лучше не сделал. И я сам!
– Знаешь… авторы практически никогда не могут сочинить сценарий по своей книге. Для этого есть объективные и субъективные причины. Во-первых, они в большинстве своем совсем не понимают, как должен писаться сценарий. Хотя и думают обратное. Во-вторых, автор боится вырезать то, что не нужно для фильма. Вернее, жалеет вырезать. Потому что каждый кусочек текста для него дорог.
– А мне кажется, главное, чтобы сценарист не пошел на поводу у продюсера, – задумчиво протянул я, вспоминая потрясающе дебильные сериалы моего времени, начиная с «Улиц разбитых фонарей», которые после третьего сезона превратились в откровенное дерьмо, и заканчивая мерзкими романтическими сериалами для особо глупых домохозяек. После пяти минут просмотра любой из серий такого сериала чувствуешь себя гением и мыслителем уровня лучших философов мира – настолько глупы, надуманны сценарии этих фильмов.
– Это как так? – слегка удивилась Сьюзен. – А! Поняла! Ты имеешь в виду, что сценарист мог бы написать хороший сценарий, а продюсер заставляет писать всякое дерьмо? Говорит, что зрителю нужно совсем другое, не то, что сценарист хотел написать? Бывает и так. Все бывает! Сценаристы – разные. Продюсеры – тоже разные. Да и писатели, как мы знаем, – тоже! Вот ты писатель – и как ты выглядишь?!
– Как? – Я с интересом осмотрел себя, глянул на низ живота, бросил туда салфетку. Ну так, на всякий случай – холодно, а в холоде предметы уменьшаются в размере…
– Ты – интеллектуал, а значит, должно быть – тонкие ножки, худенькие ручки, тощая грудь. И очки! Обязательно – очки с толстыми линзами! А ты что?! Ты посмотри на себя! Да нет, не туда – там все нормально… и даже слишком. У меня даже заболело… Ты посмотри на свою физиономию! Ты не писатель! Ты – коммандос! На плечи свои глянь – рубашка на них трещит! Задница – как из железа! Кстати – очень даже приятная задница. Терпеть не могу, когда у моих мужчин задницы дряблые, как кусок протухшего мяса!
– Фу! Избавь меня от подробностей строения твоих протухших мужчин! Любительница зомби…
– А что такого? Ты – закомплексованный комми! Ты боишься свободно говорить о естественном! А я воспитана в обществе, где каждый может говорить о чем хочет, не боясь наказания за свои слова! Так вот, не перебивай меня – если бы я не знала тебя лично, я бы сказала, что эти книги писал не ты, а человек с высочайшей эрудицией, уровня профессора какого-нибудь крупного университета! Понимаешь, нет?
– Разрыв шаблона, да? – усмехнулся я.
– Как ты сказал? О! Надо запомнить! Точно, разрыв шаблона. В тебе будто другой человек сидит. И еще – сколько тебе лет? Пятьдесят? Да ты выглядишь моложе меня! Кто тебе дал пятьдесят лет? С какой стати? Или ты сам себе приписал эти годы? Сознавайся! Ты – продукт экспериментов Кей Джи БИ! И скрываешь это! Они стерли тебе память, потому ты и ничего не помнишь!
– Как я могу скрывать, если все равно ничего не помню? – не выдержал, хохотнул я. – Сьюзен, логики нет!
– Ты меня запутал, – Сьюзен фыркнула и, встав со стула, подошла ко мне и опустилась на колени, взяв руками за бедра. – Сейчас я буду тебя учить настоящему сексу! Вы, закрепощенные, закомплексованные комми, и представления не имеете, что умеет делать раскрепощенная, свободная женщина! Учись, писатель!
Ну что она могла показать человеку, который не вылезал из Интернета много, очень много лет? Первое, что некогда я сделал, когда обрел возможность посетить Всемирную сеть, – не посетил сайты с картинами великих художников. И библиотеку с нетленками великих авторов. Я влез на порносайт и ткнул на бегающий вверху колобок с надписью: «Попади по мне и получишь 75 баксов!» Я попал. И в буквальном, и в переносном смысле слова. Пришлось сносить систему. И вот этому человеку американка из двадцатого века хочет показать что-то экстраординарное в сексе?
Если только секс на люстре, висящей на балконе тринадцатого этажа… а так… для меня нет в этом славном деле никаких секретов. И уже давно.
Мы кувыркались со Сьюзен до самого утра. Заснули уже тогда, когда в окна начал пробиваться еще несмелый, но уже назойливый утренний свет. Само собой, ничего нового в сексе она мне не открыла – я сам научил ее парочке приемов, о которых она и не слышала. А вообще – Сьюзен на самом деле оказалась девушкой развитой в деле секса и с большим постельным опытом. И желанием. Это было сразу видно и… слышно. Очень даже хорошо слышно! Ох, и оторвался я за время своего вынужденного целибата! Вспомнить будет приятно! Но и повторить не возбраняется – кое-кто явно не возражает…
* * *
– Итак, ты обсудила с Майклом сценарий? Были возражения?
Сьюзен улыбнулась. Ей ужасно хотелось сказать, что никаких возражений Майкл не высказывал, более того, он научил ее паре кое-каких штучек, после чего ее сексуальная жизнь явно будет богаче, но говорить об этом не стала. Зачем? Роджер – человек широких взглядов, она не раз и не два была с ним в постели. И не только с ним, но и с Пегги, и… еще с кучей разного народа – однажды даже затащили в постель рассыльного, доставившего еду из ресторана. Они тогда были очень пьяны, очень.
Мальчик оказался на высоте – умения маловато, но вот пыла… хватило и на Сьюзен, и на Пегги, и не на один раз. Потом приглашали его еще раза три, каждый раз щедро одаривая бумажками с портретами мертвых президентов. Ему можно только позавидовать – и красивых женщин трахнул, и денег за это получил!
Сьюзен придерживалась очень даже широких взглядов на секс, и никакого предубеждения против проституции у нее нет и быть не может. Глупо было бы, имей место обратное – женщина, которая ратует за уничтожение института семьи, – против проституции! Это как если бы пчелы были против меда!
Но речь сейчас явно идет не о том. Работа есть работа, и надо делать ее профессионально. А Сьюзен никто и никогда не мог упрекнуть в отсутствии профессионализма.
– Он похвалил сценарий. И знаешь, Роджер… у меня сложилось впечатление, что Майкл прекрасно разбирается, как должен выглядеть сценарий, что в нем должно содержаться и вообще… он слишком много знает о кинобизнесе для человека, который никогда не выезжал из России. И этот его английский язык… Когда я его увидела в первый раз, он говорил с ощутимым акцентом, теперь говорит как настоящий житель Нью-Йорка, и самое что интересное – может говорить и на литературном языке, и на сленге городских улиц.
– А что тут такого? Он уже два месяца в Штатах, общается только с американцами – волей-неволей начнешь говорить, как надо!
– Это все так… но… все же странно. Может, он и правда шпион?
– И ты не смогла это выяснить, кувыркаясь с ним в постели? Вот только не надо делать такую физиономию, как у девственницы, которую обвинили в совращении пяти байкеров! Я тебя прекрасно знаю. Тут же затащила его в постель и высосала досуха всеми доступными тебе способами. Ну, и как он в постели?
– Хорош. Очень хорош! – усмехнулась Сьюзен. – Один из лучших любовников, что у меня были! И я его видела раздетым. Он весь в шрамах – от пуль и осколков. Понимаешь? Он воевал! Может, даже во Вьетнаме.
