А я сейчас больше всего хотел забиться куда-нибудь подальше, в тихий темный угол, и сидеть там, тоскуя о своей непутевой родине. Непутевой – потому что идет она не по тому пути, а я не знаю – сумел ли хоть немного направить ее на истинный путь. Путь, который приведет к утрате могущества вот этого самого государства, в котором живут эти самые восторженные зрители, принимающие меня как звезду мирового масштаба. В общем, устал я, как ездовая собака! И мне это все надоело.
Но… раз назвался груздем – полезай в кузов! И я лезу, кряхтя, матерясь, шипя, как кобра, но лезу.
Перед тем как мне выйти на площадку для упражнений в единоборствах (или как она у них там называется – я не спросил), предложили переодеться. Однако я отказался. Валяться в песке не собираюсь – просто посмотрю, что делают местные инструктора, да пару приемов покажу… наверное. Или не покажу.
Инструкторы переоделись, но не так, как я думал – никаких тебе кимоно или просто борцовских курток. Свободные безрукавки, свободные широкие штаны, ну и что-то вроде кроссовок, или скорее кедов. Крепкие парни, я уже это заметил. Двигаются хорошо – тоже заметил.
С полчаса смотрел, как инструкторы берут друг друга в захват, как обороняются от ножа – делали они это легко и отработанно, по шаблону. В принципе, как учили и учат этому в Союзе инструкторы где-нибудь в ментовской учебке. В общем, обычная показуха, чуть ниже уровнем, чем показательные выступления десантников на одном из военных праздников. Когда они выходят на плац и там изображают бой с тенью, героически ее побеждая. А затем бьют о голову твердые и не очень предметы.
Вот и тут было что-то этакое – нож в руке, медленный-медленный замах (чтобы все успели разглядеть, как красиво работают бойцы!), захват и бросок через бедро. Враг повержен! Ура! Или что там у них кричат? «Джеронимо» вроде как?
Да, «Джеронимо», помню. Забавно. Очень забавно! Люди, которые практически уничтожили индейцев, а тех немногих, что выжили, загнали в резервации, идут в бой с именем вождя апачей Джеронимо, славившегося своей безрассудной храбростью и мужеством. И который 25 лет был военным вождем апачей и водил их в бой против белых завоевателей. Кстати сказать, как ни странно, умер он в преклонном возрасте. Его не тронула ни одна пуля.
До меня очередь дошла тогда, когда мне смотреть на это действо надоело до чертиков. Я все-таки надеялся увидеть что-то поинтереснее, хотя бы сравнить уровень наших бойцов и этих, с их джиу-джитсу, но вскорости убедился – те опера, которых я тренировал в родном городе, скорее всего наваляли бы этим инструкторам по первое число. Гарантия!
Когда внимание обратилось ко мне, я уже почти дремал. Сидел, откинувшись на спинку стула, и с трудом удерживал голову в вертикальном положении. Проще говоря, клевал носом. Не надо было работать до трех часов ночи, вот какое дело… спать надо ложиться вовремя! Хоть якобы и говорил Наполеон, что спят больше четырех часов в сутки только бездельники, но этот чертов Бонапарт ничего тяжелее рюмки, похоже, что не поднимал (только если треуголку?) и точно не сочинял фантастических романов с головоломным сюжетом. А я сочинял!
– Майкл, может, вы покажете нам что-нибудь интересное? – Это репортерша. Ей нужен хайп! Любым способом – хайп! Иначе что показывать на тиви?
– Майкл, прокомментируешь увиденное? – Это уже седой, заместитель шефа департамента. Смотрит пытливо, а в глазах… опаска, что ли? Чего он боится? Что я раскритикую его инструкторов?
– Мне особо нечего комментировать, – пожимаю плечами. – Стандартные приемы. Ничего интересного. В жизни малоприменимы, если только вы не специалист уровня этих инструкторов. И вообще, я считаю – лучше научите курсантов попадать пулей в муху, сидящую на носу преступника, вот это будет им практическая помощь! (Дружный смех – шутка так себе, сомнительная, но американцы на этот счет снисходительны. Простые ребята.)
– И все таки, Майкл, как ты оцениваешь боевые способности наших инструкторов? Сумел бы справиться с таким парнем?
– Вы хотите, чтобы я их покалечил? – Снова смеются, уже громче, смеется и репортерша, хохочут курсанты, и только инструкторы серьезны и хмуры, а взгляды их многозначительны. Мол, щас мы тебе, козлу, бока-то намнем!
– Майкл, мы понимаем, конечно, что ты очень ловкий и сильный парень, но это инструкторы! Каждый из них годами оттачивал свое умение! Ты на самом деле считаешь, что способен их побить?
Нет, конечно! Ведь я так… хреном груши околачивал за двадцать лет службы. Ну как я могу рассчитывать побить полицейских инструкторов?
– Есть какие-нибудь правила? – спрашиваю, глядя в глаза седому.
– Хмм… – Седой задумался. – Нельзя выдавливать глаза. Нельзя бить в пах. Нельзя рвать рот. А так… все, что угодно!
– Эээ… нет! Я только и мечтал вначале врезать в пах, потом выдавить глаз и закончить тем, что порвал рот противнику! Я так не играю!
Хохот такой, что с деревьев за стеной слетели птицы (вроде как вороны). Я же говорю – американцы непритязательны к шуткам, главное, чтобы они подходили к их менталитету. Главное, чтобы они их поняли. А такое вот – врезать в пах, пасть порвать – это все в духе вершителей демократии. Иногда их шутки смешны, а иногда просто хочется проблеваться. Да и шуток у них раз, два и обчелся – кроме «тащи сюда свою жопу» больше ничего с ходу и не вспомнишь. Хотя, может, я и не прав – есть же у них фильмы с юмором, и я на просмотре оных смеялся. Вроде как.
Только вот не на «Полицейской академии», это точно. Никогда не понимал этой дряни и с недоумением смотрел на тех, кто взахлеб рассказывал, какой это классный фильм и как хохотал во время просмотра. Это как лакмусовая бумажка уровня развития человека – смеется он над «Полицейской академией» или нет. Впрочем, как и посещение концертов Петросяна, с некоторых пор ставшего иконой пошлости и дурного вкуса.
– Итак, первым противником нашего гостя, писателя Майкла Карпофф (господи… ну как только они ее не искажают, мою несчастную фамилию!), будет инструктор по джиу-джитсу Дональд Кук! Майкл будет изображать преступника, которого нужно нейтрализовать, а Дональд постарается его уложить на землю и надеть наручники. Как вы, парни, не против? Майкл, не бойся, Дональд все сделает аккуратно! Дональд, не помни Майкла, ему еще сказки писать!
– Сказочник! – фыркнул инструктор и повел головой, хрустя позвонками. Потом расправил плечи, разминаясь, и вышел на середину площадки. Я же вздохнул и пошел следом.
Когда встали друг напротив друга, я ухмыльнулся и спросил, глядя в сторону седого:
– А можно мы будем немножко играть – вроде как настоящие коп и преступник? Дональд предлагает мне сдаться, а я его посылаю… хмм… отказываюсь!
Толпа захихикала, а седой без тени улыбки сказал:
– Можно. Но цензурно. Дети смотреть будут и леди! Все должно быть пристойно!
Ладно. Будет тебе пристойно. Держись! Сказочник я, да?
– Предлагаю сдаться, и ты не понесешь ущерба! – пафосно заявил Дональд, указывая на меня пальцем, будто ставя точку в вопросе – кого именно он должен арестовать.
