Тут я его и подловил. Вошел в клинч, шагнув вперед под тот самый крюк правой, коленом в пах, руку в захват на болевой, и… все!
Совсем все. Закончился бой. Прости, парень… я понимаю, что получить коленом по тестикулам – это очень больно и что потом ты с неделю как минимум о женском поле будешь вспоминать с некоторой опаской – знаю, испытано. Однажды, еще в юности, занимаясь дзюдо, я самонадеянно решил побороться с кандидатом в мастера спорта. Фактически с мастером спорта – это я уже потом узнал. Так вот он валял меня, как ребенок куклу-пупса. Нехотя так, скучно, и… эффективно. Я на ногах не стоял больше пяти секунд, и это при том, что пытался оказывать самое что ни на есть деятельное сопротивление, на которое он плевал с высокой колокольни. Так вот после этого поединка мои гениталии были темно-синего цвета. Почему? Да сам не знаю! Синие, и все тут! То ли кровоизлияние от перенапряжения (что вряд ли, но как версия), то ли мне в пах угодила нога противника, то ли… да черт его знает, почему! Только дотронуться было больно и о девушках думать… понятно.
В общем, сомлел парень, и мой болевой прием на руку в стойке ему уже был как мертвому укол ножом. Надеюсь, что тестикулы несчастного все-таки восстановятся…
Честно, не хотел его так! Но это был самый безопасный способ вывести из строя, не убивая и не калеча. Почти не калеча. И кстати, если бы он попал по мне хотя бы раз… в общем, некогда и незачем жалеть! Что сделано, то сделано!
– Победа! – Моя судья поднимает руку, и я отпускаю свою жертву. Он уже шевелится, тяжело дышит и лежит на песке, скорчившись в позе зародыша. Хреново ему сейчас, точно. Еще раз – прости!
А толпа ревет! А толпа шумит! Что ей чья-то боль, чьи-то слезы? Это шоу! А шоу, как известно, должно продолжаться!
– Победа! Победа!
Это Рон и репортерша – радостные, счастливые. Как и вся толпа зрителей. Или – почти вся. Инструкторы, седой, начальник академии – хмурые, какие-то потерянные… убитые. Ну да, они ждали, что меня сейчас убьют, а убил я. Обидно, да.
– Сейчас подойдем к инструкторам, ты все снимешь и запишешь! – шепнул я, натягивая рубашку. – Поняла?
– Кажется, да! – кивнула репортерша и сделала знак оператору. Тот сложил пальцы знаком «окей» и завозился у ручек своего аппарата.
Инструкторы и администрация стояли как раз рядом с камерой, и оператору не составило труда перенаправить ее прямо на лица этой группы. Ну, а я решительно зашагал к ним.
– Привет, парни! – Я улыбнулся как можно доброжелательнее. – Я рад знакомству с вами! Вы – настоящие бойцы, настоящие копы, мне было приятно с вами бороться! Вы меня извините за резкие слова по поводу обучения – вы-то в этом не виноваты! Вы делаете свою работу максимально профессионально, на высшем уровне! Если захотите, если будет такое желание – я бы мог… хмм… поделиться с вами некоторыми приемами – и стрельбы, и рукопашного боя. Если пожелаете, конечно! Абсолютно бесплатно! Каждый, кто захочет принять мою помощь – найдет меня… при желании. Через ваше начальство (я легко поклонился седому). И надеюсь, я не сильно вас помял. Еще раз – простите.
Я развернулся и пошел прочь, туда, где на скамейке сидел Рон и довольно улыбался, глядя куда-то в пространство. Солнце уже коснулось горизонта – огромный красный таз. Похолодало. Я даже слегка продрог – вспотел во время «беготни», а сейчас начал остывать.
Ужасно захотелось отправиться домой. Лучше всего, конечно, в Союз – туда, в свою старую квартирку. Но можно и в здешнюю нору. Забиться в нее поглубже и сидеть, не выходя на улицу дня три. Или пока в холодильнике не закончатся продукты.
Не хочу! Не хочу ничего! Зря я это все затеял – эту суету, этот шум! Зачем мне это все? Чтобы сидеть в маленькой комнатушке и бить по клавишам? А в свободное время кувыркаться с ненасытной писательшей? Которая, честно говоря, начала меня утомлять… Как профессионал – она выше всяких похвал. Но ее циничность, ее отрицание морали, которая въелась в мою кровь с детских лет, – это напрягает. А еще она предпочитает доминировать. Во всем – и в постели, и в жизни. Она просто одержима идеями феминизма и женского равноправия! И меня это бесит. Насмотрелся я на такое дело в 2018 году, знаю, во что это выльется.
* * *
– Майкл, иди к нам!
Я обернулся, увидел Стива Мартина, который махал мне рукой, и невольно поморщился. Про себя поморщился. Как так можно – поморщиться про себя? А почему бы и нет? Улыбаться про себя можно? А почему морщиться про себя нельзя? Мда… глупые мысли. Просто мне не хочется туда идти. Почему не хочется? А вот так! Не любим мы тех, кого обидели. Совсем не любим!
– Пойдешь? – Рон, рядом с которым я стоял, вопросительно посмотрел на меня. – Сходи, не думаю, чтобы они устроили скандал. Эх, жалко, Синди уже уехала! Со всей своей бандой… Сейчас бы снять, как ты общаешься с побитыми тобой парнями!
– Хватит! Хватит телевидения! Меня уже тошнит от вида камеры и от микрофона, который суют тебе в морду!
– ТЕБЕ в морду, – ухмыльнулся Рон. – Тебе, Майк. Ты ведь – звезда. А я так… твой секретарь. До тех пор, пока Страус меня от тебя не уберет. Иди, общайся. Видишь, как парни стараются!
Я посмотрел в глаза Рону – они были трезвыми и внимательными… как всегда. Ни разу не видел его пьяным, ни разу не видел расслабленным. Секретарь, ага! И сейчас он не пил, хотя выпивки вокруг больше, чем нужно. Виски разных видов, вино, шампанское. А вот с закусью как-то не очень – бутербродики на шпажках, какие-то печеньки… конфеты. Вот и все, по большому счету. Не по-русски, ага! У нас бы такой банкет закатили – столы бы ломились от яств!
Тут были все инструкторы, с которыми я сегодня… хмм… имел дело. И битые, и не битые. Битые выглядели не очень, особенно Дональд, говоривший теперь с особой, техасской гнусавинкой. Повязка на носу к этому располагала. Впрочем, Стиву тоже досталось. Он был еще немного бледен, хотя стоял прямо и даже не шатался. Шутка, да если бы он шатался, кто бы его пустил на мероприятие?
– Слушаю вас, парни!
– Ты не пьешь, Майкл? – Это спросил один из тех парней, которых я уронил вместе с Дональдом. – Что, русские шпионы совсем не пьют?
– Во-первых, наших называют «разведчики» (по-русски сказал), то есть те, кто узнают, разведывают в тылу врага. «Шпионы» – это вражеские. Во-вторых, откуда я могу знать, пьют русские разведчики или нет? Я с ними не общался и не выпивал!
– Парни, хватит мучить Майкла! Шпион он или не шпион – его личное дело и дело наших бравых сотрудников ФБР. Мне вот хочется узнать, где он изучал единоборства и где его научили так стрелять! Майк, расскажешь?
– Дональд, ну ты же слышал! Меня учили в нашем шпионском Кремле. У нас вообще каждый второй – шпион! И все дерутся, как черти, и попадают пулей в подброшенный десятицентовик! А в свободное время ездят на медведях, играя на балалайках. С бутылкой водки в руке!
Молчание. Потом Дональд растерянно спросил:
– А как же играют, если в одной руке бутылка водки?
