– Об этом могли бы и не напоминать. Мне будет совестно идти налегке, когда девушки мучаются с тяжелыми саквояжами.
– Похвально, Борис. С каждым разом вы мне нравитесь все больше и больше.
– Только как к чужаку, вооруженному до зубов, отнесутся местные полицейские?
– Именно поэтому вам лучше держаться поближе к нам.
– Понял, не дурак, дурак бы не понял.
– Как-как? Хм. Очень интересная поговорка. Нужно будет запомнить. А вот и вы, любезный, – приметив подходящего портового чиновника, мило улыбнулась Елизавета Петровна, с легкостью переходя на французский.
Формальности она уладила быстро. Как и сдала катер, являвшийся вещественным доказательством в будущем иске. Пристроив суденышко, они направились…
Нет, не в консульство. Еще чего не хватало – представать в обществе в облике каких-то замухрышек. Русское дворянство в основе своей не отличается чванством. Но и ронять себя не привыкло. А уж когда речь о представительнице боярского рода, так и подавно. Поэтому путники быстренько погрузились в повозку и направились прямиком в лучшую гостиницу города.
Признаться, Борис даже не представлял, как Елизавета Петровна собиралась выкручиваться из затруднительного положения, не посетив консульство. Без документов, без денег, которые Бентли был просто обязан изъять. В одежде далеко не первой свежести. В саквояжах, разумеется, было что-то из вещей, но отнюдь не наряды. Да и то все мятое и непотребное.
Однако Москаленко данное обстоятельство ничуть не смущало. И небезосновательно. Измайлов сильно удивился, когда она предъявила портье их с Катей паспорта, а Бориса представила как своего слугу. Общепринятая практика. Слуги нередко путешествовали без документов. Ну кто осмелится усомниться в слове дворянина?
Несмотря на то что она назвала Измайлова своим слугой, поселить его велела в отдельном номере. Самом дешевом, в дальнем крыле первого этажа. Такой расклад устроил его целиком и полностью.
Признаться, им пришлось изрядно помучиться при совместном обитании на небольшом катерке. Спать, есть, коротать время вынужденного длительного безделья. Да еще и при отсутствии возможности рисовать, а как следствие, и качать опыт, дабы не раскрываться. Но все это ерунда в сравнении с необходимостью оправления естественных надобностей. Приходилось проявлять чудеса изобретательности и притворства. Повторять эти неловкие моменты еще и в гостиничном номере… Вот уж увольте.
Правда, прежде чем отправиться к себе, ему предстояло донести вещи девушек и небольшой арсенал до их номера. Бориса удивило, когда госпожа Москаленко отказалась воспользоваться услугами коридорного. Однако все встало на свои места, как только они оказались в номере.
– Борис, я так понимаю, ваше жалованье находилось в судовой кассе в сейфе капитана?
– Да, сударыня, – подтвердил он.
– И сколько там накопилось ваших пиратских?
– Я служил не на пиратском корабле, а на капере.
– Правда?
– Когда они преступили закон, я счел своим долгом покинуть борт. Помните?
– И это весьма похвально. Итак?
– В пересчете на российские рубли – триста тридцать…
– Увольте меня от таких мелких деталей. Вот вам триста рублей и двести франков. Что вы так на меня смотрите, Борис?
– Пытаюсь понять, как так могло случиться, что Бентли не изъял у вас документы, деньги и оружие. Рублей у него на борту точно не было. И да, я не готов столь сильно одалживаться. Чтобы добраться до России, мне достанет и сотни рублей. Устроюсь на корабль и доберусь на перекладных. Не впервой.
– Борис, вы не одалживаетесь. Это ваши деньги из судовой кассы капитана. Просто уже переведенные в удобную валюту.
– Из судовой кассы? – удивился он.
– Этот подлец изъял у нас все. Вплоть до наших «бульдогов». И сложил в один из своих сейфов. Он просто не оставил мне выбора. Я была вынуждена вскрыть сейф, чтобы забрать принадлежащее нам. Ну а после того как это сделала, не могла же я вот так просто остановиться. Опять же украсть у вора – это не воровство.
– Вы – что?! – не сдержал он удивления.
– Я же вам, кажется, говорила, что у меня была бурная молодость.
– Да, вы это говорили.
– Запомните, молодой человек, не стоит связываться с тем, кто в годы бесшабашной юности бросается в шпионские игры, как в омут с головой. Вы даже не представляете, сколько во мне разных талантов.
– И вы не опасаетесь об этом говорить?
– Во-первых, те времена давно канули в небытие. Во-вторых, полагаю, я имею основания в некоторой степени доверять человеку, рисковавшему своей жизнью, спасая мою. Я, конечно, его об этом не просила и прекрасно справилась бы сама. Но какое это имеет значение, – кокетливо поправив волосы, нарочито томно вздохнув, закончила она.
– Чудны дела твои, Господи, – покачал головой Борис. – Но в любом случае здесь больше, чем я успел заработать на капере.
– Считайте это премией от меня.
– Как скажете, сударыня. Если позволите, – делая шаг назад и обозначая намерение покинуть номер, произнес он.
– Борис, оставьте у нас свои револьверы. Так будет спокойней. Ведь у вас нет документов. И еще пара моментов. Первое: если вас попытается допрашивать полиция, отвечайте, что ваша госпожа запретила отвечать на вопросы, пока мы не посетим консула. Второе: немедленно навестите магазин готовой одежды. И только потом размещайтесь в своем номере.
– А как же вы? Вам не понадобится моя помощь?
– О-о, молодой человек, уверяю вас, с деньгами в кармане и в условиях цивилизации две юные особы не пропадут. Нам не придется даже покидать свой номер, дабы не распугать прохожих. И да. Утром вы должны быть готовы, опрятны и выглажены. Ибо мы отправимся в консульство.
– Разумеется.
Хм. А вот Катя не произнесла ни слова. Мало того, она ушла во вторую комнату и не показывалась оттуда. Что не могло его не огорчать. Размолвка, начавшаяся с его глупости, похоже, только росла и ширилась.
– Борис! – когда он уже был в дверях, окликнула его Москаленко.
– Да, сударыня.
– Французы и англичане, конечно, славятся тем, что хватают по кабакам в команду кого ни попадя. Но каперы этим все же не страдают. Тем более не очень-то привечают тех, кого только что взяли на абордаж. Только если он привлечет к себе особое внимание. Ну и как минимум пятеро из пятнадцати сомалийцев были убиты в голову.
– Все верно, Елизавета Петровна, я был на «Розе» наводчиком.
– Вы специально целили в борт?
– Не хотел, чтобы кто-либо пострадал. Капитан «Вивьен» понял меня правильно.
– Вы очень странный молодой человек.
– Кто бы говорил, сударыня.
