В России он не был семь лет…
…Алекс родился в Иркутске. Жили в большом срубовом доме на окраине – дед, бабушка, родители и он. Дед Андрей был парторгом цеха на одном из заводов, бабушка учила первоклашек в школе, родители строили дома. Обычная жизнь типичной советской семьи. Алекс так и не знает до сих пор причину, по которой они с дедом и бабушкой вдруг переехали в небольшую деревню под Куйбышев. Ему было всего девять, уезжать от друзей не хотелось никак, и он злился на родителей, которые не захотели оставить его у себя. Правда, в Дарьевке они прожили всего два года. Куйбышев вновь стал называться Самарой. В квартире, которую родители купили, наконец-то решившись на переезд из холодного Иркутска, Алексу выделили отдельную девятиметровку с окном на шумную улицу. И он успокоился…
Билеты удалось купить только на ночной рейс с пересадкой в Хельсинки. Он планировал вернуться через неделю, допустив, что для решения загадки с похожестью двух девушек такого срока вполне достаточно. Алекс был уверен, что все, что задумал, пройдет гладко. Он ошибся.
С момента, когда впервые близко увидел Катю, все пошло не так. Нет, он легко вышел на ее болтливого мужа, возненавидев того с первой минуты. Нашел жадного парня, согласившегося помочь перевезти девушку. Даже мальчишка из ее семьи, которого уговорил дать ему на время ключ, чтобы сделать дубликат, поверил в сказку о великой любви незнакомца к сестре Кате сразу. Осталось дождаться удобного момента.
Алекс видел, как вся семья погрузилась в микроавтобус. Катя стояла на крыльце подъезда, прислонившись к бетонному столбу, поддерживающему навес. Он смотрел, как девушка машет рукой вслед машине, и у него вдруг встал ком в горле. Он дернулся было на помощь, когда она, неловко повернувшись, споткнулась об угол неровно уложенной на крыльце плитки. В один момент готов был бежать к ней, схватить на руки, увезти на автомобиле, оставленном на парковке в соседнем дворе. На миг забыв, что Катя Шторм – его работа. Всего лишь объект, заказ на убийство, оплаченный щедрым авансом заказчика. Забыл, что он – наемник.
Да, он профессионал. Но рука дрогнула, когда платком, смоченным в эфире, рот девушке закрывал. И когда тащили на носилках к машине, боялся – не упала бы из-за неловкого движения на повороте лестницы! Когда это он еще так беспокоился?! И не в беременности ее дело. А в чем – сам понять не мог…
И совсем странно – осторожно перенес ее на руках из машины в дом, бережно уложил в кровать, укрыл тепло, ноги укутал – показалось, что холодные, это летом-то! И руки у него при этом дрожали… Разозлился на себя, нет, на нее, почему такая? А какая?! Ответить не смог, еще больше озлился. Отошел подальше от кровати, на которую только что присел, на самый краешек, бочком – ее не потревожить…
…Накануне вечером в деревню зашел со стороны леса, боялся, не заметил бы кто. На улочку вышел, огляделся – никого! Запустенье полное! Ни в одном дворе порядка нет. Сердце вниз ухнуло, словно понял – нет возврата в прошлое… И совсем плохо стало, когда вместо соседнего пятистенка, где бабулина подруга жила, головешки по участку были раскиданы. Что случилось-то?! Вспомнил сразу, как прощалась бабушка со своей Лилей, как плакала…
В избу их бывшую вошел, сорвав замок. Наступил на скрипнувшую половицу, вспомнив этот привычный когда-то звук, и замер. Словно зверь почувствовал присутствие человеческое. Оказалось, так и есть: бомж, не иначе, дом облюбовал: кровать застелена бельем, хотя и старым, на столе – посуда какая-никакая. Он обрадовался, что кто-то в доме жил, все ж не разруха! Даже фотографии старые на стене висели, почему-то бабушка их с собой не взяла, когда из страны уезжали… Да, вспомнил – такие же фотографии и в городской квартире в альбоме хранились.
Подумал, проблем с постояльцем не будет, дождется его, кому тот нужен? Не проблема для него временный жилец…
Сейчас немного беспокоило Алекса, что так и не дождался его…
Он смотрел на эту русскую красавицу и думал, что ему дальше делать. Сегодня крайний срок, когда должен отчитаться перед заказчиком. Нужно как-то разговорить Катю, выспросить – что общего с Анкой? Не знает ли ее?
Алекс поймал себя на мысли, что совсем не хочет Катю как женщину. Чувство было для него не новым. Что-то подобное он испытывал и к Анке.
…Алекс подобрал ее на одной из улочек Кракова, примыкавших к Рыночной площади. Узнал не сразу, до того тонкими, заострившимися были черты лица. Он помнил девушку по ее нечастым приездам в поместье к отцу, у которого недолго работал водителем. Анка была ангельски красива и недоступна. Сейчас же на него смотрели все те же темные зеленые глаза, только затуманенные неясной дымкой. Алекса она не узнала, но покорно позволила довести себя до машины, упала на заднее сиденье и заснула. Он терпеливо ждал полтора часа, пока та проснется. После такого короткого сна Анка удивительным образом быстро пришла в себя и, совсем не смутившись, попросила отвезти домой. И назвала адрес в Кшешовице.
Алекс отвез. Она равнодушно махнула рукой, когда он бесцеремонно взял ее за локоть и повел по лестнице на второй этаж. Открыв нехитрый замок, Анка впустила его в просторную квартиру, а сама тут же скрылась в ванной комнате. Самостоятельно выбраться оттуда уже не смогла. Алекс выбил ногой дверь, перенес ее в спальню и бросил на кровать. И решил остаться. Со старой квартиры он съехал, новую пока не нашел. Долго делить жилье с наркоманкой не собирался, но на первое время после выполненного тогда успешно заказа такое соседство вполне подходило. К тому же он никак не мог решить – сообщить ли бывшему хозяину, от которого ему пришлось уйти не совсем по своему желанию, о плачевном состоянии его дочери.
Неожиданно у них сложилось что-то вроде взаимовыгодного союза. Как женщина, даже в дни адекватного своего состояния, Анка его не интересовала. Он немного обеспокоился, когда она назвала его Алексом, признав, наконец, в нем водителя отца. И тут же предложила сделку – ты молчишь, я молчу. Это вполне устроило и его. Деньги на дозы у нее были почти всегда. Но частенько он не досчитывался купюр в своем бумажнике. Алекс видел, Анку не остановить. И только где-то очень глубоко в сознании шевелилась совестливая мыслишка – жалость к красивой девушке, так быстро терявшей человеческий облик.
Он решил, что после выполнения заказа в России не вернется к ней. Но тогда он еще не видел фотографию заказанной ему молодой женщины…
Алекс заметил, как сначала дрогнули веки Кати, и тут же она открыла глаза. Все же она действительно была потрясающе похожа на Анку. Только в лице Анки всегда была порочность. И еще наглый, насмешливый взгляд.
Катя смотрела сейчас на него без страха, но с беспокойством. И все время трогала свой живот. Он понял – боится за не родившегося ребенка, думает не о себе.
– Простите, где я? – Катя осторожно села в кровати и тут же закрыла глаза.
– Не вставай, голова закружится, – грубовато прикрикнул он на нее.
– Кто вы? Вы не из России?
Почему-то этот вопрос больно резанул. Так, что он даже шумно вздохнул. Всего-то семь лет здесь не живет, а говорит уже с акцентом!
