Алекс часто навещал бабушку. Рассказывал об имении, немного о хозяевах, горничной Злате, с которой у него якобы начинался роман. О Злате она расспрашивала подробно, следила за выражением его лица, видимо пытаясь понять, что значит для него эта Злата. Но обмануть ее было невозможно – Злата была хорошей, веселой, но не для крепких отношений. Бабушка качала головой, мол, еще, может быть, приглядишься внимательнее, девушка-то приятная, нравится! Он согласно кивал. На время, казалось, бабушка оставила эту мысль – женить его на Злате, но, каждый раз приезжая к ней в пансионат, видел в ее глазах ожидание перемен в его холостяцкой жизни и вновь говорил о девушке. Ну не о любовнице же рассказывать! И не о работе наемным убийцей…
Берег ее, бабулю, берег – не уберег! Как же Врублевская ее нашла?! Алекс был уверен, что бабушка никак по доброй воле не могла дать ей этот номер телефона, известный только им двоим.
Тогда, кроме секса, их с Врублевской ничего не связывало. Они не лезли в личную жизнь друг друга: он не спрашивал, что ей нужно в этом доме, она не интересовалась его отлучками, прикрывая перед хозяином тем, что посылает по своим делам. Частенько он оборачивался за день, но однажды пришлось уехать на двое суток. Встретила она его гаденькой улыбочкой и вопросом: «Не промахнулся?» Ему это не понравилось, но он смолчал, понадеявшись, что вопрос чисто случайно «в яблочко», не по знанию. А она уже знала…
Алекс был уверен, что Врублевская просто окучивает немолодого хозяина с целью женить его на себе. Свадьба могла и состояться, если бы Хмелевский не застал их тогда в гараже. Выгнал ее в тот же день. Алекс сам ушел на следующий.
Сообщив бабушке, что завербовался в иностранный легион, на самом деле продолжал работать наемником, беря заказы преимущественно в другие страны.
Они встретились с Врублевской лишь через шесть лет. Та случайно увидела их с Анкой выходящими из дома в Кшешовице, где они жили. На следующий день Врублевская поджидала его в припаркованном рядом с подъездом автомобиле. И предложила работу – убить Катерину Шторм.
А теперь эта тварь смеет угрожать ему.
Глава 33
Алла Арсентьевна Шустова смотрела на спящего рядом мужчину и понимала, что ей его не удержать ни квартирой, ни деньгами. Только лишь любовью! Не прав ее сын, не прав! Не купится Паша, не такой он. Она любила его так, что больно становилось, даже, когда шепотом произносила его имя. И думалось ей, что и он любит. Пусть не так, не безумно, больше телом – как любовница она его устраивала, это точно. Конечно, от стряпни ее морщился, ну так она и особенно не заморачивалась с готовкой, заказывая из ресторана что повкуснее – мяса много, как любит Пашенька. И Пашенька не уходил в ночь от нее, спал сладко в ее спальне, на ее кровати, раскинувшись на подушках, чуть прикрывшись тонкой простыней. А она вот так смотрела полночи на него, сон все равно не шел. Лишь под утро проваливалась в короткое забытье, чтоб встать пораньше, успеть остатки сна с лица убрать, накраситься, волос к волоску в прическе уложить. И сварить ему кофе, подать в постель на серебряном подносе в любимой им кружке. Дико, конечно, смотрелась эта керамическая пол-литровая емкость с надписью «I Love Milk» на старинном серебре, никогда бы раньше она не… но ему – с удовольствием и любовью. Все прощала, все! Даже, когда загулял однажды с пошлой соплюшкой, школьницей почти, попа которой с кулачок, да на месте груди – прыщики. Чем прельстила?! Недолго он с ней развлекался, месяца не прошло – вернулся. Ничем не попрекнула… Всю накопленную в его отсутствие любовь на него обрушила, ночь прошла, как в молодости только бывает, а утром проспала…
Пора было вставать. Алла Арсентьевна, не одеваясь, держа шелковый халат в руках, прошла по коридору в ванную комнату. Делая евроремонт в квартире, она увеличила площадь ванной за счет огромного холла, и теперь там поместились и джакузи, и душевая кабинка, и обитый кожей пуф, и множество зеркальных шкафчиков. Она скинула домашние сланцы и встала на мягкий коврик. Глядя в зеркало на свое тело, она недовольно поморщилась: стоило только пропустить несколько занятий в фитнес-центре, как на талии тут же примостился жирок.
Вновь она подумала, что сын не прав: не деньги держат Пашу возле нее. Она сама. В свои пятьдесят с небольшим она стройнее многих девушек, ухожена, да и что те могут дать такому требовательному мужчине, как Павел? А у нее опыт…
Говорят, первого мужчину не забывают. А она не может вспомнить даже его имени. Случайный в ее жизни получился человек. Новогодняя вечеринка на чьей-то даче, много разного и странного народа – известный в городе художник, пара артистов местной драмы, директор гастронома, две Аллочкиных одноклассницы. Это – из знакомых. Но этого мужика она не знала. Он представился инженером. Ей было наплевать, кто он! Она выпила уже столько шампанского, что хотелось чего-то такого, запретного. Одноклассницы целовались с артистами, а она одна сидела на неудобном стуле возле стола, потягивая вино из бокала. Аллочка обрадовалась и инженеру, рассмеявшись, не зная чему. Такую, смеющуюся, тот и отнес ее куда-то на второй этаж в свободную комнату.
Потом все же вспомнила, это был кабинет. Вспомнила, потому что во время того, что с ней происходило, из-за плеча инженера видела только ряды книг на стеллажах. Больше ничего не задержалось в памяти. Она бы забыла и это, если бы… А теперь у нее есть тайна…
Когда через одиннадцать лет рожала Сергея, врач очень удивился, что на вопрос «это у вас не первые роды?», она ответила «первые».
Алла Арсентьевна никогда не пыталась выяснить, где тот, рожденный ею в шестнадцать лет от инженера ребенок.
– Алла, Алла! Не слышишь?! Пришли к тебе! Из полиции, – Павел зашел в ванную, на ходу завязывая пояс халата.
– Пашенька, открой, я сейчас.
– Быстрее уж! – буркнул тот недовольно и вышел.
«Это Сергей! Во что он опять ввязался?» – Алла Арсентьевна ни на минуту не сомневалась, что виновник этого визита – ее сын.
– Следственный комитет, старший следователь Борин, – представился вошедший. – Алла Арсентьевна, извините за столь раннее вторжение…
– Вы по поводу Сергея? Я не знаю, где он.
– Я здесь по другому поводу. Мы можем поговорить?
– Да, конечно, прошу в гостиную.
Она заметно успокоилась. Нет, и не могло быть других поводов для таких вот встреч!
– Алла Арсентьевна, вы никогда не слышали от вашего отца фамилию Шторм? – Борин без приглашения присел на стул, отодвинув его от обеденного стола.
– От отца? Ничего не понимаю! Шторм – девичья фамилия жены моего сына, вы-то уж должны об этом знать! Конечно, я знакома и с Эльзой, ее матерью. Впрочем, знакома – это слишком сильно сказано для пары встреч на родительских собраниях в школе. Но при чем здесь мой отец генерал Леонтьев?
– Алла Арсентьевна, хотя Катя и вернулась домой, нам до сих пор неизвестно, кто ее похитил и зачем.
– Но она что-то же говорит по этому поводу?
