Повествуя об отношениях Бонапарта с египтянами, ат-Турк отмечает, что Наполеон «относился к мусульманам с добротой, обращаясь к ним с большой дружелюбностью, выказывая уважение к их религии, утверждая, что он следует истинному пути так же, как и они сами»
. Однако, по свидетельству хрониста, население с недоверием относилось к его словам, что побуждало Наполеона добиваться расположения египтян всеми способами: «Он говорил им, что французы, как и они, исповедуют правдивую религию. Он был умен и учен, и поговаривали, что он знал астрологию, поскольку заранее объявлял, в какое время произойдут события; он рассказывал, что прочитал о своем приходе [в священных книгах], которые никто не видел, кроме него, и что именно он установит справедливость на земле»
. Более того, как отмечает хронист, многие египтяне верили в то, что Бонапарт является махди
и «только его европейская одежда не давала поверить в это. Но если же он появлялся в восточной одежде, то, по словам ат-Турка, люди верили ему»
.
Кажется немного странным, что в стране, где к оккупантам относились с такой неприязнью, о чем писал и сам ат-Турк, люди могли бы воспринимать Бонапарта, иноземца, да еще и немусульманина, несмотря на его заверения в преданности исламу, как махди. Объяснение мы находим у аль-Джабарти, который в комментарии к одной из прокламаций, изданной Наполеоном, с возмущением пишет: «Я обязательно хочу привести основную часть этого послания, написанного от имени главнокомандующего, поскольку в нем содержатся обман, слабоумная ложь и наглые притязания на пророчество и появление махди»
. В самой же прокламации говорилось следующее: «Знайте также, что я могу открыть то, что таится в сердце каждого из вас, потому что, как только я взгляну на человека, я проникаю в его душу и познаю то, что в ней сокрыто, хотя бы я ни словом не обменялся с ним. Однако придет время, настанет день - и вы убедитесь воочию, что все сделанное и учрежденное мною есть предначертания бога, которые неминуемо осуществляются. Как ни старайся человек - он не может уйти от своей судьбы или воспрепятствовать исполнению предначертаний божьих, которые всевышний осуществляет моими руками. Хвала и честь тем, кто, поспешив объединиться со мной, проявит усердие вместе с благонамеренностью и чистосердечием души»
.
Таким образом, именно сам Бонапарт и заявил о своей богоугодной миссии, вполне в духе той религиозной политики, что он проводил в Египте.
В обеих редакциях текста ат-Турка деятельности Бонапарта уделяется много внимания. Хронист дает довольно подробное описание событий, происходивших во Франции после возвращения того на родину, его прихода к власти и дальнейших действий как первого консула
. Причем в его изображении Бонапарт выступает героем, вокруг которого сплотился народ, дабы поддержать в борьбе против Директории, боявшейся Бонапарта и мечтавшей о его смерти. Ат-Турк описывает дальнейшие кампании генерала, причем подчеркивает его блистательные победы и великодушие, говорит об открытии школ и, что особенно интересно, церквей, о заключении мира с папой римским, которому Бонапарт вернул власть. Более того, «он [Бонапарт] объявил о своей вере в Иисуса Христа и провозгласил перед всеми народами открыто эту истинную религию»
. Примечательно, что ат-Турк никак не комментирует этот поступок, хотя еще недавно Бонапарт заверял египтян в своей приверженности исламу.
Сведений о генерале Жан-Батисте Клебере, сменившем Бонапарта на посту главнокомандующего, в обеих хрониках дается меньше. Аль-Джабарти сообщает лишь, что «Клебер оказался не столь радушным и веселым человеком, как Бонапарт»
. Действительно, далее хронист дает описание приема шейхов Клебером после второго Каирского восстания. Главнокомандующий был весьма резок, приказал уплатить шейхам большую контрибуцию и часть из них оставил в своем доме в качестве заложников
.
Никула ат-Турк отмечает храбрость Клебера в боях на территории Египта и Сирии еще до отъезда Бонапарта: «Говорят, что отважный генерал Клебер поразил одного человека, разрубив пополам одним ударом сабли»
. После вступления в полномочия главнокомандующего, Клебер, по свидетельству ат-Турка, ознакомился со всеми инструкциями, которые ему оставил предшественник. «В правление этого генерала бунтарские настроения притихли. Он старался добиться спокойствия и мира, прекратить стычки среди людей. Он имел склонность к роскоши и представлениям - утром и вечером перед его домом играли музыкальные инструменты. Он мало появлялся [на публике], его боялись. Новый главнокомандующий не стал менять порядок управления в Египте, заведенный Бонапартом»
. По свидетельству хрониста, Клебер был «офицером чести, очень компетентным в военном деле»
.
После смерти Клебера пост главнокомандующего занял Жак Мену. Как сообщает аль-Джабарти, «было известно, что он принял ислам, стал именоваться Абдаллахом и женился на мусульманке»
. По словам ат-Турка, армия его за это обращение ненавидела, причем в его искренность не верили ни солдаты, ни египтяне
. Хронист показывает хорошую осведомленность о жизни главнокомандующего: «Генерал Мену был высокопоставленным лицом при дворе Людовика XVI. После убийства короля республиканцами, принял их политические взгляды. Когда французы пришли в Египет и укрепились там, Бонапарт сделал его губернатором Рашида [в европейской традиции - Розетты]. Здесь он оставался долгое время, женился на мусульманке из благородной семьи, сам принял ислам и взял имя Абдаллах. Мену был немолодого возраста, хитер и коварен. Когда он стал главнокомандующим французской армии, то сделал множество изменений в системе управления и в чинах. Он создал партию своих сторонников среди французов и ослабил партию его предшественников. Это разделило французов. Затем Мену осуществил множество изменений. Первым делом он закрыл мечеть аль-Азхар, собрав по этому случаю диван, где объявил, что аль-Азхар превратился из места, где обучают наукам, религии и законам, в место, где созревают заговоры и замышляются мятежи»
.
У аль-Джабарти также описывается эпизод с закрытием аль- Азхара, однако хронист упоминает, что сами шейхи настояли на закрытии мечети из-за опасения, что в нее могут проникнуть враги и расправиться с проживавшими там мусульманами: «Французский главнокомандующий разрешил запереть ворота аль-Азхара, так как это совпадало с его тайными целями»
.
Военная деятельность главнокомандующего в глазах хронистов отличалась излишней самоуверенностью и даже упрямством: оба автора описывают эпизоды, когда Мену не слушал советов других генералов, из-за чего французская армия терпела поражения
. Так, по свидетельству ат-Турка, умирающий генерал Ланюс обратился к Мену: «О генерал, ты нас бросил в океан погибели из-за своих ошибочных взглядов, своей гордыни. Никогда еще человек, подобный тебе, не был главой французской армии и ее командиром в боях. Тебе нужно быть руководителем на кухне республики! Если бы ты дал армии следовать тем планам, которые были у нее до тебя, англичане бы не завладели частью территории Египта и не укрепились бы там. Это - результат твоей надменности и упорства»
.
Однако сам ат-Турк в конце повествования оправдывает Мену, который с отрядом не соглашался сдавать Александрию, в то время, когда армия османов и англичан уже овладела остальными территориями Египта: «Он себя прославил тем, что отдал Александрию только после грозных боев и страшного голода, поскольку он следовал законам республики и инструкциям своего государства»
.
