Глава 5 Образ востока в источниках личного происхождения участников экспедиции
Пропаганда и действительность
В предыдущей главе был рассмотрен тот образ Востока, который командование французской армии и оккупационная администрация пытались формировать через официальную прессу. Эти усилия преследовали чисто прагматическую цель - поднять боевой дух солдат, рассказывая о благах завоевания столь богатой страны и о доброжелательном отношении местного населения к французам. Как же этот образ соотносился с тем, что воочию видели участники экспедиции, в том числе те, кто имел непосредственное отношение к изданию Courrier de l'Égypte и Décade Égyptienne?
Сам генерал Бонапарт был убежден в богатстве Египта: «Страна прекрасна. Здесь есть все для удовлетворения наших желаний»
; «Страна эта одна из самых богатых зерном, овощами, рисом и животными - даже более богата, чем мы можем себе вообразить»
. Не сомневался он и в успехе завоевания. Так, 28 термидора VI года (15 августа 1798 г.), уже после взятия Каира, он пишет Клеберу: «Наше положение в этой стране еще не устоялось. Тем не менее каждый день происходит грандиозное улучшение, и я склонен думать, что через несколько дней мы станем властителями страны»
. В донесении Директории от 6 термидора VI года (24 июля 1798 г.) Бонапарт также отмечает исключительное плодородие страны, но в то же время - техническую отсталость населения: «В деревнях даже не знают, что такое ножницы». Однако о богатстве Египта он отзывается самым лестным образом: «Республика не может иметь колонию настолько досягаемую и настолько богатую почвой»
. Климат Египта также кажется Бонапарту весьма благоприятным
. Утверждения о богатстве страны являются лейтмотивом и других его писем Директории. Однако Бонапарт нигде не упоминает о благодарности местного населения французам и о широкой поддержке тех со стороны египтян, о чем сообщалось в Courrier de l'Égypte. Наоборот, он описывает многочисленные сражения с арабами и мамлюками, а в оставленной перед отъездом во Францию инструкции Клеберу дает преемнику указания опираться на шейхов дивана, единственно способных сдерживать враждебность местного населения: «Влияя на настроения великих шейхов, мы повлияем на настроения всего Египта, ведь из всех вождей, которых этот народ имеет, нет для нас более безопасных, чем шейхи, ведь они трусливы, не умеют воевать, и, как и все священнослужители, возбуждают фанатизм, сами не будучи фанатиками»
.
Тем не менее Бонапарт хотел удержать Египет под властью Франции и перед отъездом не преминул напомнить Клеберу о ценности для нее этой колонии: «Никто лучше Вас не знает, генерал, насколько владение Египтом важно для Франции. Империя турок, во всех отношениях пребывающая в упадке, сейчас рассыпается. Эвакуация из Египта стала бы для Франции тем большей бедой, что мы вскоре увидели бы эту прекрасную провинцию в руках других европейцев»
.
Несмотря на то что генерал Клебер также понимал значимость Египта для Франции, о чем писал Директории 16 вандемьера VIII года (7 октября 1799 г.)
, он в том же послании сообщал об испытываемых армией тяготах, об усталости подчиненных, о болезнях, связанных с неблагоприятным климатом, и о неприятии завоевателей местным населением: «Люди взволнованы и, несмотря на все то, что мы могли бы сделать для страны, они в нас видят только врагов своей собственности». Также генерал заявлял, что Османская империя не смирится с потерей своих владений и будет сражаться за их возвращение.
Ж.-Б. Пуссьельг, управляющий финансами Восточной армии, в письме Директории от 1 вандемьера VIII года (22 сентября 1799 г.) отмечает, что образ Египта как богатой страны был ранее создан путешественниками по Востоку и французскими шпионами в Египте, однако объявляет их сведения преувеличенными и недостоверными
. В подробном расчете финансовых доходов от Египта Пуссьельг выделяет множество факторов, которые затрудняют получение прибыли, в том числе - нежелание местного населения оплачивать дорогую военную кампанию французов: «Серебро христиан почти израсходовано; а у турок [мусульман] мы не можем его истребовать, поскольку это вызовет мятеж... Турки... скорее позволят взять себя под стражу или избить, а некоторые - даже отрубить себе голову, чем отдадут свои богатства»
. Красочно описывается и то, как местные жители бегут от отрядов французов, пришедших за сбором денег. Иными словами, ни о каком доброжелательном отношении местного населения к завоевателям и тем более добровольной финансовой помощи им, как это описывалось в Courrier de l’Égypte, речи не шло. Отмечая усталость и истощение солдат, их болезни, вызванные климатом и тяготами пути, Пуссьельг подчеркивает, что обстоятельства сложились для французов не лучшим образом, хотя в целом Египет - прекрасная страна
.
Многие участники экспедиции, как военные, так и ученые, на заре экспедиции также были полны энтузиазма и увлечены идеей тех преимуществ, что получит Франция от завоевания Египта. Хотя, находясь в Италии, солдаты не знали еще, куда направятся, тем не менее, по свидетельству генерала Ш. Морана, уже тогда в армии царило приподнятое настроение: «Цель нашей экспедиции еще была скрыта покровом тайны, но любовь к переменам и необычным предприятиям вызывала у всех шумное оживление»
. По его же словам, после известия о том, что солдаты отправляются на Восток, генерал Л. Дезе собрал в библиотеке «все книги и брошюры о Египте, Сирии и Персии»
. Сам Моран отмечает, что план экспедиции казался «несбыточным, тем, кто знал, что для того, чтобы прибыть в Индию по земле, нужно пересечь необъятные жаркие, бесплодные страны, населенные свирепыми людьми»
. Однако, как следует из большинства писем и дневников, подобный образ Востока рисовали себе лишь немногие, основная же масса людей либо вообще не представляла, куда направляется, либо находилась под очарованием образа потенциальной богатой колонии и пропаганды Бонапарта. Так, во фразе интенданта Жобера, писавшего из Александрии своему брату, отчетливо слышен отголосок книг Савари и Вольнея: «Вот такова эта страна, столь богатая изнутри, и которая под управлением просвещенного правительства сможет увидеть возрожденными века Александра и Птолемеев»
. Некто Ле Пер сообщает жене из Александрии, что после пересечения Нила и вступления в Дельту, французы найдут там край, «богатый сельскохозяйственными культурами и изобилующий всеми видами продовольствия»
. Некто Буае пишет своим родителям уже из Каира: «Несмотря на все ужасы и беды, которые мы здесь переносим, несчастья, которые терпит армия, я признаю, тем не менее, что это - наиболее подходящая страна, способная стать для Франции колонией, приносящей неисчислимые выгоды, для чего, однако, нужны время и люди. Я догадываюсь, что не солдаты основывают колонии - не наши уж точно»
. Тот же Жобер оптимистично ссылается на опыт Александра Македонского: «Завоевание увеличивает количество ресурсов, но большую часть таковых извлечь удается некоторое время спустя. Александр все сделал за один год»
. Архитектор Норри видел в Египте огромный потенциал, отмечая, что страна богата колониальными товарами, станет «источником богатства для Франции и Италии» и сможет заменить Антильские острова
.
Однако во время похода по стране, испытывая тяготы пути в непривычном климате и трудности пребывания в чуждой культурной среде, участники экспедиции все более переполнялись чувствами разочарования в Египте. Письма и дневники солдат Восточной армии исполнены жалоб на тяжесть пребывания здесь и пожеланий скорее вернуться домой. Невзгоды экспедиции в большинстве случаев перевешивали осознание важности покорения Востока. Так, адъютант генерала Бертье Ле Тюрк пишет отцу: «Я не скрываю, что для меня, уже бывалого солдата, большая честь совершить путешествие столь важное и поучительное, но, зная теперь, что из себя представляет страна, и зная обо всех лишениях, что мы здесь терпим, я не уверен, что, если бы пришлось отправиться вновь в подобное путешествие, я бы принял в нем участие»
.
