– Перекусили. Может, посмотрели что-то по телевизору. Представь – сидишь, наблюдаешь через прицел за людьми там, вдалеке: один идет домой, другой спешит на встречу, третий едет куда-то на такси. И ты в мгновение ока можешь расправиться со всеми ними, оставаясь незамеченным в своем укрытии. Жизнь каждого из них полностью зависит от тебя. Осознание этого наделяет чувством безграничной власти.
Ева подошла к окну и, сунув руки в карманы, посмотрела вдаль.
– Люди снаружи живы потому, что ты позволил им жить. И в то же время беспомощны, как муравьи на холме. Тебе ничего не стоит прихлопнуть их одним махом. Но они об этом и не подозревают. И вот ты сидишь здесь ночь напролет, думая, представляя, предвкушая…
– И кто же из двоих такой кровожадный?
– Младший. Кстати, он действительно наверняка очень молодой.
– Почему?
– Ну, я доверяю Генри. Он серьезный и внимательный. И какой ему смысл нас обманывать? А сильно ошибиться он не мог. Допускаю, что второму подозреваемому около двадцати, не больше. Посмотрим, что скажет Янси. Только вот почему молодого не отпустили работать в одиночку? Не просто ведь за компанию! Явно с какой-то целью. Одно из двух: либо ему хотели показать, как надо, чтобы в следующий раз мог работать самостоятельно, либо пришел его черед проявить себя. Продемонстрировать, на что способен.
Нечто подобное происходило и у них с Фини – он показал, как надо работать, а потом отпустил Еву в свободное плавание.
– Генри уловил между ними родственную связь. Покровительственное отношение взрослого к молодому. Возможно, конечно, специально разыграли. Хотя такое часто бывает между наставником и учеником. Особенно при большой разнице в возрасте.
– А может, они все же профессионалы, – предположила Пибоди. – Старший спец тренирует младшего. И не важно, родственники они или нет.
– Да. Вполне вероятно, если бы не истории жертв. Никаких зацепок. Вроде бы Майклсон подходил… только дальше дело не пошло. Его клиника перейдет к крестнику, но он и сам хотел сделать парня своим преемником. Мне не удалось найти ни одного обиженного пациента, который мог бы желать доктору смерти. Бывшая жена снова замужем, при этом, как выяснилось, им удавалось поддерживать цивилизованное общение. С дочерью у него были прекрасные отношения. Она, конечно, получит приличное наследство, но поводов убивать отца из-за денег у нее не имелось. Больших долгов за ней не всплывало.
– Секс – еще один частый повод.
– Никаких признаков, что Майклсон с кем-то долго встречался. Все, что у нас есть, – подозрения, связанные с Вайман. Продолжаем копать.
– Да, по поводу Вайман. Я то же самое хотела сказать – ни у кого не было мотива ее убивать. Никаких недоброжелателей, как, впрочем, и отвергнутых поклонников, способных решиться на подобное.
– И все же кто-то точил зуб на нее или на Майклсона.
Ева снова направилась открыть дверь – прибыл Ловенбаум.
Он вошел в мокром от дождя черном пальто, снял шапку и вкатил за собой большой, плотно закрытый кейс.
– Насчет скачек я не шучу. – Он огляделся, задумчиво гоняя во рту жевательную резинку. – Парень за стойкой побледнел как полотно, когда увидел вот эту штуковину. – Ловенбаум положил кейс на одну из кроватей и постучал по крышке. – Как только я ему значок показал, он выпалил, что у мужчины, который здесь останавливался, был точно такой же.
«И снова бинго, черт побери!» – подумала Ева.
– Скачками я не увлекаюсь. А вот баскетболом очень даже. Пожалуй, поставлю на «Никс» в сегодняшнем матче.
– А «Селтик» ведь ваш муж купил, если не ошибаюсь?
– Да.
– Круто! – Все еще оглядывая номер, Ловенбаум открыл кейс. – Хорошая комната. Да и место приличное. Для своих грязных дел мог бы попроще найти. Ночлежку какую-нибудь. И нам задачку бы задал – дольше искали бы.
– Убийца был не один.
Ловенбаум поднял глаза:
– Да неужели?!
– С напарником, гораздо моложе. Какого пола, неизвестно. Администратор решил, что подросток, точно мы пока не выяснили.
– Это меняет дело.
Ева подошла поближе к открытому кейсу, а Ловенбаум стал быстро, отработанными движениями собирать винтовку.
– Сколько такая весит вместе с чехлом?
– С учетом запасной батареи все пятнадцать фунтов.
Он достал подставку, нажал на кнопку – раскрылись ножки.
– Первое окно. Справа от кровати, – указала Ева. – Горничная заметила вмятины на ковре.
– Шутите?
– Нет, правда! Внимательные они тут! И окно открывается. Дюймов на пять.
– Удобно.
Ловенбаум поставил бипод у окна, водрузил на него винтовку, зафиксировал.
– Спасибо, – кивнул он Пибоди, когда та подала ему стул.
Затем сел, посмотрел в прицел, навел резкость, слегка отодвинулся назад.
– Прихлопнуть их всех как муху, – пробубнил он себе под нос.
– Вы бы попали отсюда точно в цель?
– Да. У меня в отряде есть пара ребят, которые тоже наверняка справились бы. А еще трое смогли бы как минимум задеть жертв. Убить… не уверен.
– Все жертвы находились в движении, – напомнила Ева.
– Ну и что ж! Я бы точно смог, двое из моих ребят тоже. А еще трое… скажем так: учитывая дальность, пятьдесят на пятьдесят. Сами-то взгляните.
Ловенбаум встал, уступая место Еве.
По сравнению с прицелом ее бинокль оказался детской игрушкой. Ева окинула взглядом пустой каток, баррикады, затем настроила видимость, расширив поле зрения, и понаблюдала, как зеваки фотографируют лед.
Взяла на мушку женщину в синей шапке с помпоном и намотанным вокруг шеи шарфом.
«Безграничная власть…» – снова подумала Ева.
– По ощущениям, я бы вполне смогла удачно выстрелить. Но это навскидку. А ведь по-хорошему нужно учитывать скорость ветра, температуру и так далее. Думаете, юнец справился бы с такими расчетами?
– Почему нет? С прекрасным оружием… отличной подготовкой. Приходишь и делаешь свое дело. Все происходит почти инстинктивно… есть в этом даже что-то интимное, я бы сказал. Винтовка будто становится частью тебя. Твоим продолжением. А вот от жертвы, напротив, надо мысленно отстраниться.
Ева согласно кивнула и встала со стула.
– Так ты подтверждаешь, что стреляли именно отсюда?
– Да, но для достоверности можно воспользоваться нашей «игрушкой».
Ловенбаум снова сел, достал карманный компьютер.
– Я введу координаты, опишу положение оружия и жертв. Программа сделает необходимые вычисления, и мы получим точный результат.
– Ты уверен, что такое возможно?
