– А теперь этим занимаюсь я.
Ева мотнула головой:
– Это не то. Даже близко. Меня никто никогда не любил. Возможно, в чем-то я и сама была виновата. Дело не только в системе. Так или иначе, но обо мне никогда искренне не заботились. Для окружающих я была всего лишь одной из многих, до тех пор пока не получила полицейский жетон. А после – в большинстве случаев меня воспринимали исключительно как служителя правопорядка. Пока мы с тобой не встретились. – Она перевела дыхание. – Я могла бы стать такой девочкой, Рорк.
– Нет.
– Да, или, по крайней мере, кем-то вроде. Если бы Фини не оказался хорошим копом и порядочным человеком. Если бы он был сломленным и съехавшим с катушек, как Маки. Фини разглядел во мне потенциал, выделил из общей массы, обратил внимание, потратил на меня много времени и сил. Никто никогда не предлагал мне то, что предложил он. Никто никогда меня не понимал так, как он. Я хотела стать достойным копом, чтобы он мной гордился. Это желание помогало мне двигаться вперед.
– А ты не думаешь, что девочка старается угодить отцу, стать тем, кем он хочет ее видеть? Очень мощный стимул для нее.
– Если ты прав, значит, она отвернулась от остальных своих родственников – матери… брата. А ведь с виду благополучное семейство.
– Да, но видимость не всегда соответствует содержанию. Еще узнаем. Только чутье обычно не обманешь, ведь так? Если нет другой причины, значит, Уиллоу просто чувствовала, что никто ее не понимает, не заботится о ней так, как папа. Она убивает ради него. Убивает, потому что он ее обучил, внушил, что это ее право или, по крайней мере, способ решения проблем.
Ева старалась гнать от себя подобные мысли.
– Сейчас важно выяснить мотивы подозреваемых. Надеюсь, тогда мы сможем их найти и остановить. Так что ты тут покопайся. Учитывая возраст мальчика, возможно, на компе установлена программа родительского контроля, хотя Уиллоу все равно могла спрятать здесь свои файлы.
– Запросто.
– Если так, ты их найдешь, а я пока вернусь в комнату девочки.
Ева связалась с Пибоди, проверить обстановку. Без изменений. Потом застыла в задумчивости посреди комнаты Уиллоу Маки. Довольно просторно. Комната – почти в три раза больше, чем у самой Евы в том же возрасте. Красивая, удобная мебель. Вся одежда хорошего качества.
Никаких фотографий – ни собственных, ни семьи, ни друзей. Даже фото отца нет. «Может, на компьютере», – подумала Ева. В него она тоже планировала заглянуть. Проверила ящики письменного стола, нашла кое-какие школьные принадлежности. Однако никаких милых сердцу «сувениров» – напоминающих о приятных событиях мелочей, которые подростки так любят хранить.
Ева вдруг поняла, что и дисков нет. Ни с документами, ни с музыкой. Впрочем, как и никакой другой электроники – ни компьютера, ни планшета.
Наверное, возила с собой – жила на два дома.
Ева скользнула взглядом по плакатам. Оружие, насилие. Как мог подросток, так увлеченный оружием, обходиться без него по нескольку недель?
И еще раз заглянула в гардероб. Места было очень мало, но здесь тоже царил определенный порядок. Яркая одежда – очевидно, выбор матери – задвинута в дальний угол. В одной из коробок – новые туфли на каблуке, в другой – ботинки. Предполагалось, что обе пары будут носить под нарядные платья и стильные брюки.
И, судя по подошвам, ни те, ни другие ни разу не надевали.
В одном из сношенных ботинков Ева нащупала небольшую заначку – пару сотен. Скорее всего, девочка засунула их туда намеренно – специально, чтобы мать нашла.
В кармане худи Ева обнаружила блокнот и, открыв его, прочла откровения совсем еще юной особы. Девочка жаловалась на брата, мать, отчима. Говорила, что они ее не понимают, и так далее и тому подобное.
«И опять же спрятала так, чтобы легко найти, – подумала Ева. – Словно хотела именно этого». В семье бы восприняли ее жалобы как обычное нытье и капризы, хотя последняя запись явно была сделана с расчетом вызвать у матери чувство вины.
Ева пришла к выводу, что в гардеробе девочка ничего важного не хранила. Она и не сомневалась, что в тех местах, где обычно прячут что-то секретное, ничего не найдет, однако еще раз все прошерстила. Осмотрела пол, стены и даже потолок гардеробной, заглянула под кровать, переворошила матрас, прощупала сиденья и спинки стула и кресла, проверила под и за столом.
Подумала, что шкаф слишком тяжелый – если бы его отодвигали, остались бы царапины на полу, и все равно решила его проверить. Отодвинула, осмотрела освободившееся место, вынула ящики, заглянула в образовавшиеся проемы.
Когда вставляла обратно самый нижний ящик, заметила, что под ним на каркасе с обратной стороны выбит замысловатый узор. Ева задвинула ящик, а когда стала вытаскивать, почувствовала едва заметное сопротивление и услышала слабый щелчок.
Ничего особенного, казалось бы, но…
Ева снова вытащила нижний ящик. Шкаф был сделан добротно, из хорошо обработанной древесины.
Она с любопытством провела рукой по выпуклым переплетениям рисунка, попробовала его сдвинуть, надавить, почувствовала, как на одном из завитков дерево слегка подалось.
Потянула – ничего.
Продолжая ощупывать узор, вскоре наткнулась на еще один податливый завиток, затем – на третий. Тянуть не пришлось. Как только Ева нажала на все три выпуклости одновременно, выдвинулся узкий потайной ящичек.
Пусто. Внутри лежали только куски пенопласта с вырезанными углублениями для пары ножей и какого-то ручного оружия. Бластеры, скорее всего, – на глаз определилась Ева. А в маленьком треугольном углублении наверняка хранилось несколько фальшивых паспортов и, возможно, немного денег.
– Она не вернется, – пробормотала она.
– Согласен, – отозвался появившийся в дверях Рорк. – Тебе надо на это взглянуть… Ты была права – Уиллоу воспользовалась компьютером брата. Я нашел хитро запрятанный файл. И при этом, – продолжал он, пока оба направлялись в комнату мальчика, – все равно усиленно шифровалась. Очень скрытная и осторожная девушка.
– Еще какая!
Ева посмотрела на открытый файл.
– Список жертв. Только инициалы, ни одного полного имени. БМ и КР – очевидно, Майклсон и Руссо. Дальше идет МБ. Готова поспорить, Марта Бек, офис-менеджер Майклсона, а БФ – наверняка Файн – водитель, сбивший вторую жену. Один из следующих – АИ, ДжР или МДж – скорее всего, юрист, имени которого мы пока не знаем. И еще два человека. Двоих убрали – осталось пятеро.
– Есть еще вторая страница. – Рорк вывел изображение на экран.
– Зак Штубен – ее брат. Линкольн Штубен – отчим. Крист – мама. Нужно узнать, кто такие Рене Хатчинс, Томас Гринбург и Линда Трек. И аббревиатура какая-то… СШХК.
– Ее школа. Я уверен, потому что нашел тут еще кое-что.
Рорк открыл следующий документ. На экране возник схематический план средней школы имени Хиллари Клинтон.
