Ата благодарит Энджел за омлет, хотя и оставляет его нетронутым. Она поворачивается к Джейн, которая только что начала кормить Амалию, прикрывшись простыней.
– Эти Картеры большие шишки! Знакомство с ними тебе пригодится. Ты завяжешь с ними отношения.
Картеры впервые наняли Ату два года назад, но у миссис Картер случился выкидыш на сроке всего в четыре месяца. Она еще была стройная, как тростинка, и даже не ощущала движений плода. Когда Картеры наняли Ату во второй раз, миссис Картер носила мальчика, и родители решили назвать его Чарльзом в честь деда. Когда пошла тридцать седьмая неделя беременности и у Чарльза уже имелись легкие, чтобы дышать, и ногти, чтобы царапаться, он перестал шевелиться. Миссис Картер забеспокоилась, когда прошло целое утро, а малыш ее ни разу не пнул. В больнице беременную немедленно направили в операционную, и мистер Картер бежал рядом с каталкой. Выяснилось, что пуповина обмоталась вокруг шеи мальчика, перекрыв поступление кислорода в сердце и мозг.
Когда мистер Картер позвонил из больницы, чтобы отказаться от услуг Аты во второй раз, Джейн как раз была в общежитии по случаю дня рождения Энджел.
– Долгой жизни мне! – пропела Энджел, накладывая лапшу пансит в глубокие тарелки. Она была в приподнятом настроении. Под ее глазами виднелись черные синяки, оставшиеся после бурной ночи, проведенной на танцах с очередным мужчиной, знакомство с которым началось в интернете. Она пыталась найти американца, который бы захотел на ней жениться. Ей требовалось гражданство, чтобы вернуться на Палаван
[8] и увидеть свою недавно родившуюся внучку. Судя по фотографиям, та родилась белокожей и имела все шансы когда-нибудь получить титул «мисс Филиппины». А может быть, даже и «мисс Вселенная».
– Тебя поймают. Иммиграционная служба знает ваши уловки, – проворчала Черри.
Она была почти такой же старой, как Ата, и имела допотопные взгляды. Черри не одобряла затею Энджел и ее многочисленные встречи с пожилыми американцами. Она также не одобряла того, что Энджел, которой исполнился пятьдесят один год, надевала на эти встречи короткие юбки и кожаные сапоги до колен.
– Это не уловки. Я просто хочу выйти за того, кто меня полюбит, – ответила Энджел, а затем лукаво добавила: – Только я могу не полюбить в ответ его!
Она вскинула голову и рассмеялась, обнажив множество золотых коронок в уголках рта. Черри поджала губы так, что они вытянулись в прямую линию, но ничего не сказала, и Джейн с трудом подавила желание рассмеяться.
– Диос ко
[9], – пробормотала Ата, опуская сотовый телефон в карман. – Картеры.
– Дай попробую догадаться, – проговорила Энджел, которая никогда не лезла за словом в карман. – Они опять отказались от твоих услуг.
Ата, вздохнув, кивнула.
– Я так и знала! Ну и люди! – Энджел подняла такой шум, словно ей подсунули тухлую рыбу. – Они никогда не думают о других.
– Нет, – покачала головой Ата. – Нет, Картеры здесь ни при чем. Это не их вина.
И она рассказала о ребенке, о больнице и о пуповине, затянувшейся, как петля, на шее неродившегося ребенка. Она рассказала, как мистер Картер настоял, чтобы она взяла месячное жалованье и ни в чем не нуждалась, пока не найдет другую работу. Как он предложил порекомендовать ее подругам жены, которым могут потребоваться ее услуги. Как он попросил ее пожить несколько дней в их доме и помочь миссис Картер справиться с бедой.
– Несколько дней? Ха! Ты пробудешь там весь месяц, – предрекла Энджел. – Эти люди не дают деньги просто так. Вот почему они такие богатые!
Джейн мыла тарелки, пока Ата гладила свой белый халат. Потом она уложила его в сумку с ночными принадлежностями, где также лежали таблетки от давления, ручки и блокноты. Она села на поезд линии F
[10] уже через час после телефонного звонка мистера Картера и через два стояла у дверей его дома.
Дина, когда они в первый раз встретились, сжимала в руках носовой платок и всхлипывала. Картеры все еще были в больнице. Позже Дина рассказала Джейн, что реакция Аты была специфической:
– Хватит реветь! Лучше займемся делом!
И протиснулась в дом, отодвинув стоящую на пороге Дину.
Ата начала с детской. Она положила подушки с монограммами, одеяла и полотенца в шкаф, а также убрала туда боди для новорожденных и ползунки размера N, разложенные на пеленальном столике. Затем она быстро прошла в комнату матери, где опустошила ящики с бюстгальтерами для кормления, а также убрала с тумбочки альбомы для отслеживания развития ребенка и распечатки УЗИ. Она вынесла из библиотеки колыбель и плюшевых мишек, сняла с кухонных полок чай для улучшения лактации и витамины для беременных, уложила подушку для кормления грудью, стеклянные бутылочки и радионяню в пакеты для бакалейных товаров, а затем убрала все это в кладовку.
Когда миссис Картер приехала домой из больницы, ее груди были налиты молоком. Ата помогла прикрепить к соскам резиновые накладки и научила пользоваться молокоотсосом. Она не позволила своему взгляду задержаться ни на пятнистом лице миссис Картер, ни на ее припухших глазах. Когда молоко иссякло, Ата отсоединила молокоотсос и велела хозяйке отдохнуть.
– Кто-то на улице меня поздравил, – сказала миссис Картер, прикрывая рукой все еще большой живот.
Ата наклонила голову и вышла из комнаты, чтобы вылить теплое материнское молоко в кухонную раковину.
– Вы зря тратите на меня ваши деньги, – заявила Ата несчастной матери на четвертый день. Она терпеть не могла праздности, а делать ей было почти нечего. Она провела утро, наблюдая, как садовник подстригает деревья вокруг террасы, чтобы те не закрывали вид на прилегающий парк.
Но миссис Картер настаивала на том, что ей не справиться одной с молокоотсосом и она нуждается в помощи Аты. Она сцеживала молоко каждые четыре часа, то есть шесть раз в день. Она делала это даже посреди ночи, в маленькой комнатке Аты, чтобы, по ее словам, не беспокоить мужа.
– И это при том, что в квартире полно других комнат, – шепотом призналась Ата, разговаривая с Джейн по телефону.
Через несколько дней Ата снова попыталась получить расчет. Энджел разболелась и попросила Ату поработать няней вместо нее. Семья была хорошая, и платили немало.
Миссис Картер была в кабинете. Она только что закончила сцеживаться и с гордостью протянула Ате бутылочку молока.
– Восемь унций. Неплохо, как думаешь, Эвелин?
– Я думаю, мэм, нам следует притормозить, – отважилась высказать свое мнение Ата, забирая бутылочку у миссис Картер и закрывая ее крышкой. – Мы должны позволить вашему молоку… перегореть.
