– Что это означает? – растерянно спросил Альберт.
– Это значит, что её не было на «Астоне», сэр.
Бартез смотрел на Принца и видел, какие чувства овладели его другом. Альберт показал адмиралу сообщение от Джулии.
– Твоя сестра – майор имперской разведки?
– Бартез! Она прежде всего моя сестра и принцесса, Джулия Конрад.
– Извини! Я ничего такого не имел в виду, – смутился Бартез.
Он подошёл к пульту управления кораблём и задумчиво посмотрел на экран. Последние истребители, яркими точками выделяясь среди множества звёзд, возвращались в ангар флагманского фрегата «Парус Надежды».
Бартез повернулся к капитану корабля.
– Манфрео, обеспечьте связь с Томом.
– Адмирал, связь нестабильная. Том не отвечает. Попробуем соединить с адмиралом Дюссоном.
На экране возникло лицо командующего Тридцать третьим флотом. Он стоял на адмиральском мостике крейсера класса «квазар». Это была достаточно большая площадка, возвышающаяся в середине рубки корабля. Среди окружавших его офицеров Принц увидел Ола и Тома.
Дюссон улыбался.
– Адмирал Бартез! – сказал он. – Поздравляю с победой! Это прежде всего ваша победа! Я горжусь, что Тридцать третий флот сражался под вашим командованием в составе объединённого флота Свободных Миров.
Изображение плыло и искривлялось, чтобы разобрать слова, приходилось напрягать слух. Связь была отвратительной.
Принц взволнованно сказал:
– Бартез, спроси Тома! Где девушка?
– Господин адмирал! Благодарю вас за спасение моего корабля!
– Бартез! Это я благодарю, вас за своего сына! Ведь я не видел его… – Связь прерывалась, и было сложно разобрать слова.
Бартез облокотился на пульт управления и придвинулся к экрану.
– Дюссон! Разрешите поговорить с Черновым.
Том пробрался к экрану и встал рядом с адмиралом. Изображение скакало, и это раздражало. Принц, не выдержав, приблизился к экрану.
– Том! Где Мираж?
Друзья на флагмане видели рубку «Паруса» на экране, но слова Принца разобрать было сложно. Связь, как всегда, подвела в самый важный момент. Важный для многих, стоявших у экранов в разных точках пространства.
Принц уже кричал:
– Том, где Мираж? Найди её! Это очень важно!
Ол, стоя рядом с отцом, всматривался в экран и в какой-то момент сказал Тому:
– Мне кажется, Принц спрашивает про девушку. Про девушку из Сопротивления.
Том улыбнулся в экран и понимая, что связь не позволяет разобрать слова, написал на листе: «Она жива! Всё о’кей! Скоро будет здесь. Она с твоими телохранителями сопровождает делегацию от капитулировавшего имперского корпуса».
Альберт кивнул и вдруг уставился на что-то позади Тома, в глубине командного пункта флагманского крейсера. Том обернулся, но среди множества офицеров он не узнал капитана Стоуна, который был в форме майора имперского флота. Бартез и Принц что-то кричали Тому, тыча пальцами. Затем Принц начал писать на листке, но изображение пропало окончательно.
Бартез ещё раз крикнул:
– Работает диверсионная группа! Вам грозит опасность!
– Адмирал, связь потеряна! – произнёс Манфрео. – Мы можем уходить в прыжок.
– Стартуем к ним! Немедленно!
Компьютер начал отсчёт.
* * *
Бал был окончен, встревоженные гости покидали дворец, а Император ещё проводил военный совет и руководство боевой операцией на командном пункте империи в закрытой для гражданских части дворца. Только что адмирал Мак-Коин доложил о гибели адмирала Кларка. Фрам устало проговорил:
– Когда наконец кончится эта безумная чёрная ночь?
Уже в третий раз пропищал вызов связи от императрицы. Император повернул голову к экрану. На нем была Эллин.
– Нам надо поговорить! Сейчас!
Фрам встал и произнёс:
– Хватит с меня сегодня этой длинной и беспросветной ночи. Все свободны.
* * *
В своих покоях императрица перед большим зеркалом с резной рамой снимала украшения. Она спросила Фрама, устало развалившегося в кресле:
– Чем так опасны эти пираты? И их лидер, этот Бартез?
– Он опасен, и даже очень. И не только он. Опасно, что о лжи, исторической лжи, на которой построена власть и империя, узнают все. Опасна истина, которая может стать флагом борьбы с нами.
– Но чем нам угрожает ложь, которой несколько веков? Тем более ещё более древняя ложь?
– Древняя ложь часто бывает более опасна, чем только что выпущенная в этот мир…
– И все равно мне непонятна твоя реакция и твой… – Эллин сделала паузу, подбирая слово. – …Твой страх? Чем могут угрожать величайшей империи какие-то пираты, на краю Вселенной спасшие несколько миллионов людишек? Ты находишься на вершине пирамиды власти. Ты окружил себя тысячами и миллионами богатейших сановников, чье постоянно растущее благосостояние и неприкасаемость являются залогом их преданности. Это ведь твоя теория власти и управления империей. Мощь тысяч звезд и флотов. Даже самые хитроумные заговоры твоего ближнего окружения ни разу за двести лет не принесли победы заговорщикам. Когда им казалось, что заговор удался и Император низвержен с помощью иглы с яйцом, ты появлялся в новом обличье и уничтожал злоумышленников. Иногда на время устанавливалась справедливая диктатура, обеспечивающая фальшивые выборы нового императора, которым вновь становился ты. Так чего же ты испугался? Уничтожь этих мелких воришек и забудь.
– Ты во многом права, но… Я много лет строил систему власти в империи, – власти, основанной на манипулировании сознанием граждан, на фикции демократии, на достатке и богатстве подданных, – но я прекрасно отдавал себе отчет, что узурпирую власть и занимаюсь тотальным обманом и фальсификациями истории! Понимаешь, какая штука! История – это не всегда управляемая система, история сравнима с сильной магией. Может быть, она и есть самая сильная магия Вселенной. Она сильнее смерти и сильнее судьбы. Впрочем, судьбой тоже нельзя управлять, по крайней мере бесконечно. Никто из живых существ в Галактике еще не обуздал Судьбу!
– Но ведь мы не совсем живые существа. Мы бессмертны, – откликнулась Эллин. – Или все же не бессмертны? Из твоих слов получается, что для нас опасно само распространение информации о матрице крови, заключённой в контейнере с иглой. И если это станет общеизвестным историческим фактом, то…
– Речь не об этом. История – это процесс, которым не может управлять никто, даже боги. История может в любой момент преподнести сюрприз.
– Но может и не преподнести… Особенно если её переписать и сохранить в секрете мерзкие тайны императорской власти.
Глаза красавицы многозначительно блеснули.
