В следующую секунду по изображению герба королевского рода – а на панно был именно он – поползли неяркие всполохи. Я, видя всю эту иллюминацию, вздрогнула и вытаращилась на тех, кто расположился за столом.
Король был единственным, кто сидел лицом, и он, в отличие от остальных, метаморфозу с панно заметил. Спустя ещё миг прозвучало спокойное:
– Господа, на сегодня достаточно.
– Но мы же не… – начал, но тут же осёкся кто-то. Важные государственные мужи начали торопливо собирать документы и вставать.
Не прошло и пары минут, как кабинет опустел, а Эрилар спросил, глядя в пространство:
– Ты один?
– Нет, – с готовностью отозвался Джер. Тут же повернулся ко мне и добавил намекающе: – Леди…
Я вздрогнула. Он с ума сошёл?
– Леди? – переспросил король. – Так-так! Интересно!
На лице Эрилара проявилось предвкушение, а мне стало только хуже. Жаль, что Джервальта чувства его почётного секретаря не интересовали совершенно.
– Леди Сандра, – сказал он, – хватит уже краснеть и бледнеть. Снимите ваш… хм… вашу…
Вот тут я вспомнила, что кроме попоны на мне ещё и плюмаж, и вся робость растаяла словно дым. На место ужаса пришли стыд и злость, потому что появиться перед монархом в таком виде…
– Мм-м, Сандра? – вновь перебил Эрилар, и я сдулась.
Понимая, что тянуть или сопротивляться бессмысленно, в одно движение сбросила дикарскую маскировку и притворилась, будто всё это не моё – в смысле было не на мне.
Но король на то и король, чтобы отличаться повышенной сообразительностью – ужас с перьями, который, будучи снят, сразу стал виден, Эрилар разглядел, и его лицо непередаваемо вытянулось.
– Отец, мы по делу, – хмуро сказал Джервальт, тоже избавляясь от «лоскутной накидки».
Король сразу посерьёзнел, уточнил сухо:
– Что случилось?
Взгляды представителей монаршего семейства скрестились на мне, и наследник потребовал:
– Сандра, давай.
У-у-у…
Вопроса, что именно давать, не возникло, а к другим обстановка не располагала. Пришлось задвинуть подальше страхи и, послав убийственный взгляд подопечному, спросить:
– Ваше величество, я могу присесть?
Эрилар кивнул, и лишь теперь я поняла, что не поздоровалась, но пришла к выводу, что исправляться поздно. Судорожно вздохнув и вообразив, как на подобное нарушение этикета отреагирует тётушка Иофания, если узнает, поплелась к столу.
Ну а сев, извлекла из кармана защищённый заклинанием остекленения сгусток и, призвав несколько силовых нитей, принялась строить каркас для будущей проекции – ещё одного чисто технического заклинания, которое поможет проявить собранный в сгустке результат.
Король смотрел внимательно, Джервальт – тоже. И если к взглядам второго я уже привыкла, то первый… хотелось почесаться и очутиться где-нибудь не здесь!
Лишь когда проекция была готова, а перед нами развернулась призрачная карта из разноцветных пятен, понятная лишь специалисту, король спросил:
– Ну и что это?
– Результат нашего набега на территорию дорогой мачехи, – просто ответил Джервальт.
Именно в эту секунду я поняла важное: Эрилар не знал про магические способности младшего сына, но однозначно что-то подозревал! Он даже бровью не заявление старшего сына не повёл.
Джер никаких намёков не делал, предупреждений – тоже. И я подумала, что нет смысла что-то утаивать. А раз так – то следует начать с самого начала. Ну или почти с него.
– Сегодня утром я случайно обнаружила большое количество пузырьков.
– Случайно? – хмыкнул принц.
Бросила на него хмурый взгляд – не понимает, что ли, что мне и без того сложно? – и, помедлив, продолжила:
– В общем, анализ показал, что содержимое этих пузырьков, скорее всего, используется для приготовления подавляющего магию зелья. И у меня возникло подозрение, что оно, зелье то есть, несанкционированно применяется в отношении несовершеннолетнего ли…
– Ой, вот только давайте безо всех этих канцелярских формулировок, – совсем не по-королевски скривился его величество. – Я этого на совещании уже наслушался.
– Сандра предположила, что этим пойлом травят мелкого, – не стал приукрашивать действительность Джер.
– И-и-и? – поощряюще протянул Эрилар.
– И предположение подтвердилось! – Это уже снова я слово взяла. – Вот эти вот пятна, – продолжила, потыкав пальцем в сизые сгустки на проекции, – говорят о кратковременной блокировке отвечающих за магию участков мозга. А эти, – новый тычок, – о контроле за кровью.
– Для чего? – снова вмешался Джервальт. – У Витариуса что-то не в порядке?
– Кровь мага чуть-чуть отличается, и в случае, скажем, ранения, по ней можно сказать, есть ли сила у человека, даже если в этот момент сама магия надёжно скрыта. Ну и некоторые заклинания с применением крови могут использоваться даже при блокировке, принесение в жертву например. Вернее, раньше могли – пока в зелье соответствующий компонент не добавили.
Под внимательными и суровыми взглядами двух очень похожих мужчин я себя чувствовала хуже, чем на самом сложном экзамене. Хотелось попросить водички и возможности выйти – ну, чтобы в шпаргалку нос сунуть. Только ни водички, ни шпаргалки, ни соседа с подсказками не было. Пришлось собраться с духом и продолжить отдуваться самостоятельно.
– Мои худшие предположения, к счастью, не оправдались. Непоправимого вреда здоровью младшего принца не нанесли. Пока! Судя по насыщенности пятен, блокиратор ему дают не на постоянной основе, а время от времени. Только это всё равно небезопасно.
– Я правильно понял, – очень, очень спокойно начал Эрилар, – моего младшего сына поят какой-то отравой, подавляющей магические способности?
– Правильно! – Вот вроде не я виновата, а голова в плечи как-то сама по себе втягивается.
– И эта отрава способна… – Тут король замолчал, поднялся и принялся ходить туда-сюда вдоль своего стола.
– Блокиратор даже на взрослого при регулярном применении действует непредсказуемо. Может вызывать паралич, галлюцинации, головокружения, вспышки агрессии и даже стирать память. Причём выборочно – были случаи, когда маг забывал какие-то события, а были и такие, когда внезапно исчезали знания в какой-то области. В самом скверном случае один из подопытных разучился ходить и говорить – по сути, превратился в большого младенца.
Атмосфера в зале становилась всё более тяжелой с каждым моим словом – будто воздух сгущался и темнел, как перед грозой. Под конец я уже мямлила едва слышно и смотрела исключительно на свой палец, машинально выводящий узоры на столешнице. Потому даже не поняла, кто из мужчин разразился грубой бранью.
