Миг спустя свечение исчезло. С подобной магией столкнулась впервые и могла лишь предположить, что таким образом наставник ведёт подсчёт чего-то или кого-то. Но чего? Комаров и лягушек? Ведь в тот квадрат карты, на котором изменились цифры, попала Ларийская топь.
В другое время я бы с удовольствием поразмыслила над этим вопросом, но следовало поторопиться. Пихнув на место карту и атлас, я устремилась к стеллажу.
В книжках ковыряться не стала – на первый, да и на второй взгляд все они были теми же, что и прежде, – вместо этого занялась тщательным исследованием самого шкафа. На зрение и осязание полагаться не стала тоже. Применила щупы – по сути сконцентрированные потоки магии, выведенные на кончики пальцев. Они почти полностью опустошили мой резерв, но дело того стоило – догадка о тайнике за полками оказалась правильной.
Скрытый иллюзией и замаскированный резьбой рычаг заставил стеллаж сдвинуться в сторону и обнажить небольшую нишу, сплошь уставленную крохотными фиалами – совершенно одинаковыми синими пузырьками с прозрачной жидкостью.
Определить зелье по виду мне не удалось.
Открыть на месте?
А вдруг это что-то ядовитое? Или сильно пахнущее?
Хоть я и заразилась от Джервальта и его дикарской свиты бесшабашностью, но не настолько.
Пришлось позаимствовать один из фиалов – благо их было слишком много, чтобы пропажа стала сразу заметна, – и вернуть стеллаж на место.
Оставаться в кабинете дольше я тоже не рискнула – побоялась, что стану смущаться, бубнить что-то, чем-то выдам свою сыскную деятельность. Но и уходить просто так я тоже не стала. Слишком многие видели меня в здании Совета. Тот же Ульрих с лёгкостью мог поинтересоваться у Эризонта, как прошёл визит. А значит, следовало обезопасить себя от подозрений.
Так что на столе осталась лежать записка, поясняющая, что я ждала наставника так долго, как могла, чтобы обсудить тревожные новости. И в сущности это было правдой.
Сразу во дворец возвращаться не стала. Вместо этого отправилась домой.
Учитывая, что на выходе меня засекла стража, скрыть отсутствие от Джера уже не получалось. Значит, нужна была веская причина, из-за которой я оставила его высочество без секретаря. И срочная поездка в родительский дом отлично подходила.
Кроме того, там была папина лаборатория, в которой имелись и маски, и перчатки, и реактивы – всё, чтобы безопасно определить, какое зелье скрывается в украденном пузырьке.
До особняка я добралась без приключений. Но стоило выпорхнуть из экипажа и ступить на вымощенную светлым камнем дорожку, как возникло смутное ощущение, что что-то здесь не так.
В смысле всё вроде и хорошо, но интуиция заворочалась и забурчала, а я напряглась и принялась вглядываться в окна, ожидая какой-то неприятности. Даже остановилась на минутку, но потом взяла себя в руки и, отринув сомнения, зашагала к особняку.
Шаг на первую ступеньку, на вторую, третью… Рука потянулась к дверному молотку, однако постучать я не успела, дверь распахнулась раньше. Я вздрогнула, обнаружив на пороге Клауса.
– Ты что? Караулил? – вырвалось у меня.
Дворецкий, обычно степенный и невозмутимый, нервно кивнул и отстранился, пропуская внутрь.
Холл встретил спокойствием и даже обыденностью, но я верить в хорошее уже не спешила. Хотела спросить у Клауса, в чём дело, но он махнул в сторону ближайшей гостиной, предлагая пройти туда.
Я, конечно, прошла и…
– Ну надо же, – протянул его высочество. Он сидел, развалившись в кресле и закинув ноги на столик, между прочим, стеклянный и жутко дорогой! – Ну надо же, кто явился. Леди Алессандра, где вас бешеные гиены носили?
Я аж подавилась от такого приветствия, попутно отметив, что Джервальт выглядит вполне спокойным, даже улыбается, причём приветливо. Зато глаза мечут молнии, как бы намекая, что моя небольшая отлучка радости не принесла.
– Хм… – ответила я. – Хм… – Потом вспомнила о наличии свидетеля в лице дворецкого и присела в вежливом реверансе. Сказала: – Доброе утро, ваше высочество. – Пауза и… – Как лицо, временно ответственное за ваши манеры, спешу сообщить, что в приличном обществе восклицания про гиен неприемлемы. Также совсем не лишним будет поздороваться и принять более приличную позу.
Принц прищурился, даря новую, вроде бы добрую улыбку, и парировал:
– Хорошо, Алечка. Я учту.
Клаус, услышав обращение, благополучно подавился воздухом, а Джер оскалился ещё шире. Зато наконец убрал ноги с хрупкого столика и, плавно поднявшись, направился ко мне.
Остановился в полушаге, нависнув скалой, и прошипел:
– Где тебя носило, милая?
Будь мы одни, я бы стерпела, но учитывая наличие Клауса…
– Выбирайте выражения, – процедила в ответ. И добавила совсем тихо: – Вы! Расхититель чужих хранилищ!
Выпрямился, подарил очередную и совсем уже не ласковую улыбку и припечатал:
– Домой!
– Я вообще-то дома, – огрызнулась одна оскорблённая магианна. – В отличие от вас.
И вот – опять улыбка… А следом очень тихое:
– Построю тебе отдельный домик в глубинах королевского сада и запру на сто замков.
Воображение неожиданно откликнулось на угрозу и нарисовало соответствующий образ, и он, к моему стыду, получился не очень-то пугающим. То есть я дрогнула, но вместе с тем по телу разлилось неприличное тепло – ведь в том домике меня будут навещать?
– Кхе-кхе! – вмешался Клаус, и я отскочила от наследника, увеличив расстояние с полушага до приличного.
Вопросительно посмотрела на дворецкого, а тот сказал:
– Я предлагал его высочеству чай и даже вино, но кронпринц, – поклон в адрес Джера, – отказался. Я могу предложить…
– Слушай, исчезни, а? – перебил Джер.
Прозвучало беззлобно, но так, что Клаус подпрыгнул, вытянулся по струнке и покорно испарился. Атмосфера в гостиной сразу стала тяжелее, словно грозовые облака под потолком сгустились.
– Алечка, милая, что за дела? Почему я должен мотаться по городу и искать тебя?
– А почему моё утро начинается с известий о том, что мой подопечный огра… – Я осеклась и замолчала, понимая, что нас всё равно могут подслушать. Та же доносчица Жизалинда, например, с лёгкостью пролезет в любую щель.
И уж кому-кому, а сплетникам знать о моей версии грабежа точно не нужно. Подозреваю, что народ и так уже вычислил налётчиков, и лишние доказательства в виде слов источника, близкого к принцу, совершенно ни к чему.
В итоге я ограничилась тихим шипением и услышала уже знакомое, в приказном тоне:
– Домой!
– Нет, – ответила хмуро. – У меня тут дело.
– Какое же? – поинтересовался Джервальт, вновь переходя к фальшиво-ласковому тону.
