А еще я у него спрошу: почему в Невироне мы наблюдали столь необычное явление, как Тени, умеющие становиться Тварями, и Твари, способные становиться Тенями? И не есть ли они – то пропавшее эволюционное звено между бывшими истинными Тенями и нынешними истинными Тварями? То самое, о котором я только сейчас подумала и которого просто не могло не быть, если считать мои предыдущие рассуждения верными?
После чего я заставлю своего мудрого демона сесть и потребую четко ответить: кто и с какой целью создал в Невироне такой удивительный инкубатор? В котором новорожденные Тени (возможно, специально вытащенные из привычного мира) проходят длительный и трудоемкий период адаптации? Как с этим связаны Пирамиды, регулярно собирающие кровь у ничего не подозревающих невиронцев? Что было бы, если бы этих Тварей, пока еще только зреющих и совсем не готовых к жизни на Во-Алларе, вдруг разом выпустили на волю? И что случилось с ними в тот миг, когда мы разрушили одну из Пирамид и грубо разорвали оберегающее их заклятье, которое так долго не давало им перейти в какую-то одну ипостась?
Правда, чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне начинает казаться, что ответы на эти вопросы лежат почти на поверхности. И что для правильного понимания происходящего остается только взять их в руки и внимательно рассмотреть.
Глава 17
Когда впереди забрезжил слабый намек на солнечный свет, а в воздухе появился отчетливый привкус свежести, я остановилась и повернулась к следующему по пятам кахгару.
– Дальше не провожай. Ты можешь пораниться.
Он заворчал, но послушно остановился, следя за мной багровыми угольками глаз. Проход, по которому мы шли, был довольно широким, однако для его массивного тела там все равно оставалось мало места. И, несмотря на это, он все равно упорно следовал за мной, не выпуская из виду ни на миг. Даже сейчас, когда его навязчивая опека действительно стала ненужной.
Обернувшись и заметив его напряженный взгляд, я сокрушенно покачала головой, откуда-то зная, что ему не хочется меня отпускать в жестокие объятия обжигающего солнца, и бесстрашно положила ладонь на клыкастую морду.
– Для меня это неопасно. А вот тебя может зацепить, понимаешь?
Он тяжело вздохнул.
– Я выживу. Не переживай. И я вернусь, когда все закончу.
– Р-р, – отозвался зверь, глядя сверху вниз совсем по-человечески.
– Спасибо, – совершенно серьезно ответила я. – Видимо, мне надо было оказаться на краю пропасти и увидеть зияющее острыми обломками дно, чтобы о чем-то задуматься. ТЫ заставил меня задуматься. И ты не дал мне туда упасть. Я знаю, вы были нам не слишком добрыми соседями. И с нашей, и с вашей стороны было много непонимания. Мы оба с тобой убивали: ты – живых, я – мертвых. И оба мы совершали ошибки. Но теперь мне видна разница в наших позициях. Видно то, что обе они неправильные. И теперь мне очень сильно кажется, что вас, друг мой, кто-то давно и гнусно использует. Я постараюсь с этим разобраться. И сделать это до того, как вы снова проголодаетесь. А еще я подумаю над тем, как научить вас питаться по-другому, или, если не получится, вернуть туда, где вам самое место. Все же неправильно жить в чужом мире, если ты не готов его принять. Кто-то должен будет измениться: ты или мир. Иного, к сожалению, не бывает. Но это может оказаться труднее, чем мы думаем.
Кахгар промолчал, то ли не поняв, то ли, напротив, задумавшись, а я осторожно погладила его широкие ноздри и, резко отвернувшись, направилась к свету, равнодушно минуя многочисленные боковые ответвления и не испытывая никакого желания узнать, какие еще существа населяют многоуровневый подземный лабиринт, созданный Тварями за годы оккупации этих умирающих земель.
К тому же Степь – не моя вотчина. Ее ситуация мне ясна, но пока это понимание не приносит неудобства. Ни кошмаров, ни боли, ни страданий. Степь – не моя. И я для нее тоже никто. Поэтому все нормально. И поэтому меня пока не сильно тревожит, что тут творится.
Кроме того, я отдаю себе отчет в том, что, хотя Твари и оказались здесь полновластными хозяевами, хотя они и стали причиной гибели этих земель, но это на самом деле не их вина. А вот то, что это все-таки случилось, требовало детального рассмотрения. Причем уже с моей стороны. Как Ишты. Как Хозяйки соседних Равнины, Долины, Гор и Леса, которых тоже могло коснуться это проклятье. Без помощи извне Тень не могла раскрыться настолько, чтобы треть Во-Аллара оказалась в считанные годы заселена таким количеством нежити. И без чьего-то умысла Невирон не мог превратиться в то, во что он превратился сейчас. А значит, Твари тут ни при чем. Они лишь пришли на настойчивый зов и сделали то, что умели. И то, для чего их сюда призвали.
Выбравшись на поверхность, я с изрядным удивлением обнаружила, что солнце уже склонилось к самому горизонту. И, следовательно, под землей я провела, как минимум, сутки. А если вспомнить, как неоправданно долго и тяжело я спала, то не исключено, что счет пошел уже на вторые.
Степь, как и следовало ожидать, была пустынной и казалась совершенно мертвой. Хотя я точно знала, что не далее как в паре метров под землей буквально кипит псевдо-жизнь, которая стала мне чуточку понятнее. Где и в каком именно месте довелось выбраться на свет, я понятия не имела – прошлой (позапрошлой?) ночью кахгар увез меня далеко от того места, где я упала с лошади. А куда завезла сама лошадь, вообще тайна, покрытая мраком. Поэтому в данный момент я весьма смутно представляла свое местоположение. И поэтому же, повертев головой по сторонам, я пожала плечами, уселась на первый попавшийся валун, а потом принялась терпеливо ждать.
По большому счету, мне было все равно, что делать – сидеть или идти. До рассвета, думаю, из Степи я точно не выберусь. Скорость взрослого кахгара остается для меня неодолимым препятствием. Скорость старшего демона, впрочем, тоже. Ориентироваться по звездам я до сих пор не научилась, а бесцельно блудить по пустой округе ради того, чтобы просто убить время, было глупо.
Надо сказать, события прошедшей ночи все еще помнились довольно смутно. Благодаря новым знакомым недавняя безумная боль и сейчас была притупленной, старой и совсем беззубой. Она не мешала мыслить. Она уже почти не тревожила. При условии, что я не трогала ее и не звала воспоминания вернуться.
А я не звала. Я тщательно отгородилась от нее неосязаемой стеной и наглухо закрыла в бетонном бункере, чтобы она сохла там и больше не смела напоминать о прошлом. Мне повезло, что кахгары помогли ее туда загнать. Иначе мне грозило еще не один месяц промучиться с последствиями собственной ошибки, каждый день и каждый час вспоминая о том, какая страшная была расплата. Помня о своих разбитых надеждах. Чувствуя окаменевшее от слез сердце. Видя перед внутренним взором бесстрастное лицо Эннара Второго и каждый миг слыша в голове его холодный голос, раз за разом повторяющий, что я ему не нужна. От такого действительно можно сойти с ума. Боюсь, даже мне с моими принципами не удалось бы справиться с тоской и отчаянием быстрее, чем за несколько мучительных лет. А теперь эти тяжелые воспоминания покоятся в надежно закрытом, намертво заколоченном, глубоко закопанном бункере. И открывать его в ближайшую тысячу лет я не собиралась.
