Опустив голову на скрещенные руки, я закрыла глаза и попыталась обо всем забыть. Больше не видя ничего. Не слыша мягкой поступи чьих-то больших лап. И не чувствуя, как кто-то теплый и живой осторожно трогает носом мои холодные руки.
– Гай? – вдруг раздалось над самым ухом тихое.
Я даже не вздрогнула, когда вместо Кроя до моего плеча кто-то дотронулся.
– Гай? Ты в порядке?
Я медленно покачала головой.
Фаэс… эх, Фаэс… если бы ты только знал, о чем спрашиваешь! И если бы знал, до какой степени я НЕ в порядке. Как больно… боже, как же снова больно. Хотя мне казалось, что после Степи чувства притупились и ослабли. Но, видно, еще мало времени прошло. Наверное, надо еще на неделю уйти в Степь, позволив какой-нибудь Твари высосать этот яд из моей души.
– Гай? – снова позвали меня откуда-то издалека. – Гай, что у вас произошло с королем?
С трудом вернувшись к реальности, я неохотно покосилась на подошедшего Фаэса.
– Ничего.
– Гай, я серьезно, – настойчиво, но уже почему-то не зло повторил эрдал, зачем-то присаживаясь на соседнюю ступеньку и тревожно глядя на меня сверху вниз. – Что с тобой случилось? Что случилось с вами обоими? Это из-за Гайдэ?
Я устало кивнула.
– Что с ней? – тихо спросил он, не спуская с меня потемневших глаз.
– Ее больше нет.
– Она ранена? Ей плохо?
– Ей очень плохо, Фаэс, – с трудом признала я, пряча взгляд и отчаянно боясь, что копившаяся много часов горечь внезапно выльется наружу позорными слезами. – Так плохо, что она больше никого не хочет видеть. И, кажется, даже жить уже не желает.
– Почему? – неестественно спокойно осведомился Фаэс, а его ладонь внезапно стала напряженной и твердой, как скала.
Я только вздохнула.
– Глупая потому что. И слабая. Для нее в Валлионе больше не осталось места.
– А в Скарон-Оле?
– Может быть… не знаю… не спрашивай.
Топчущийся рядом пес жалобно заскулил. А потом поднял голову и тихо, тоскливо завыл, каким-то образом зная, что творится у меня на душе, и по-своему выражая свое собачье сочувствие. Бедняга.
– Тебе больно, Фантом, – внезапно понял старый эрдал и отодвинулся от меня подальше. – Ты думаешь о Гайдэ, и тебе больно… даже Крой это чувствует. Даже мне это передается. Святой Аллар… что же ты натворил, что твое сердце рвется на части?!
– Ничего хорошего, Фаэс. Я совершил ошибку. Грубую и нелепую. За это и расплачиваюсь сейчас.
– Ты что-то сделал с Гайдэ?!
– Да. И нет. Я пытался, но, видимо, не смог. Я хотел, но у меня ничего не вышло. Кажется, снова… не вышло. Хотя я очень старался.
Фаэс резко побледнел.
– Что ты с ней сделал?!
– Попытался убить.
– ЧТО?!
– Я пытался, – прерывисто вздохнула я, до боли зажмурившись и тщетно пытаясь задавить рвущуюся изнутри боль. – Честно пытался… и не смог. Я даже сейчас пытаюсь, но она не желает уходить. А я не могу так больше. Двое – это много для меня одного! Слишком много боли, отчаяния. И слишком много тревог для одного-единственного сердца. Оно не выдержит долго, Фаэс. Боюсь, еще один такой разговор, и мы погибнем оба. А сейчас мне просто плохо… ох, если бы ты знал, как же мне плохо!
Крой сильно вздрогнул, когда у меня сами собой опустились плечи, и завыл еще громче, пугая соседей и даже собственного хозяина, уставившегося на меня в каком-то потустороннем ужасе.
– Гай… ты что… посмел…?!
– Я сделал все, чтобы Гайдэ никого не тревожила. Я укрыл ее Тенью. Я отправил ее в забвение. Я захлопнул туда дверь, чтобы никогда не видеть ее слезы. Но она возвращается. Все равно каким-то образом возвращается. И я не знаю, как сделать так, чтобы заставить ее уйти насовсем.
– Гай, да ты – сумасшедший! – сдавленно охнул Фаэс, побледнев, кажется, еще сильнее.
– Да. Наверное…
– Но она живая?! Скажи мне, ОНА еще живая?!
– Господи, как же мне все это надоело! – вместо ответа прошептала я, измученно уткнув лицо в ладони. – ГАЙ!
– Да, Фаэс, – обреченно кивнула я. – Живая.
– Ты уверен?!
– Конечно. Она ведь – часть меня. Конечно, я уверен.
Из широкой груди эрдала внезапно вырвался прерывистый вздох. Долгий, неестественно длинный и совсем непонятный. Он дернулся вперед, схватил меня за плечи, требовательно развернул к себе и настойчиво посмотрел.
– Ты точно уверен, Фантом?! Ты готов поклясться, что Гайдэ жива?!
– Да, – равнодушно кивнула я, и у него вырвался еще один невольный вздох. Правда, теперь почему-то облегченный. И полный какой-то непонятной радости, которая в нынешнем состоянии показалась мне откровенно неуместной.
– Ты ее чувствуешь? Знаешь, где она? Ты как-то с ней связан?
– Теперь уже нет.
– Тогда почему?
Я устало пожала плечами, но потом вдруг поняла, что мне уже ровным счетом все равно, что будет дальше, и стянула с головы едва не приросшую маску.
– Да вот поэтому, Фаэс. Надеюсь, теперь ты больше не будешь задавать мне глупых вопросов?
Отступление 1
– Ха-ха-ха, – мрачно сказал массивный рогатый гигант, хмуро уставившись на своего белокрылого соседа. – Великолепный ход. Просто чудесный. Такой изящный, легкий, мудрый… одного только не пойму: как ты после этого еще смеешь отвергать мои методы?!
– Помолчи, – вяло огрызнулся второй, напряженно о чем-то размышляя. – Я этого не планировал. Все должно было быть не так.
– А как? Неужели ты все еще мечтаешь о всеобщем счастье для своих смертных игрушек?
– Хватит. По-моему, сейчас не время для этого спора.
– А что такое, брат? Не нравится правда? Твоя любимая истина глаза колет? Не ожидал, что все твои планы рухнут в бездну из-за одного крохотного просчета? Кажется, ты недооценил нашего любопытного Игрока. Кажется, у тебя не вышло его остановить. Он не пошел у тебя на поводу. Он даже не заметил твоих смешных попыток его привлечь. Так что ты серьезно ошибся в этой партии.
– А ты нарушил правила!
– Я не нарушал! – мгновенно вскинулся рогатый и быстрее молнии превратился в крылатое чудовище, громко клацнувшее зубами и угрожающе зашипевшее в пустоту.
Но белокрылый даже бровью не пошевелил. Не в первый раз наблюдал подобную реакцию, поэтому только фыркнул, сложил руки на могучей груди и обвиняюще уставился на Зверя.
– Ты развернул Игрока на свою сторону.
– Р-р… нет! Это был добр-р-овольный выбо-р-р!
