С этими словами он развернулся и ушел, четко печатая шаг по каменным плитам. Я же тихонько вздохнула и нахмурилась. Ну, и зачем он вспомнил этот клятый долг? Или он имел ввиду то, что я сотворила с его единокровным братом за неприличное поведение? Так я давала клятву быть верной женой и не собиралась ее нарушать.
В спальне хлопотала Зисса. Узнав, что Темный лорд дозволил мне построить оранжерею, гоблинша пожала плечами, мол, «чем бы дитя не тешилось», и пообещала мне найти кузнеца, плотника и стекольщика.
– Стекла у нас сам господин поначалу лил, а как хорошо стали получаться обучил пару огневиков да водяных, они теперь и занимаются. Всё застеклили, а ведь поначалу зимой темень была непроглядная, потому как ставнями окна закрывали.
Под болтовню горничной я умылась, переоделась и ушла в кабинет. Семена и саженцы прибудут не скоро, но в моих сундуках с приданым были тетради с записями, запас хороших чернил и чистой бумаги, так что можно было уже набросать план сада и огорода, а заодно подумать, где разместить оранжерею и зимний сад.
С бумагами я провозилась до ужина. Зисса принесла влажное полотенце и красивые гребни, чтобы украсить прическу, но все равно до общего зала пришлось практически бежать.
За столом меня поджидал неприятный сюрприз – лорд Пейтон собственной подпаленной персоной. Раны на лице и руках уже затянулись, сверкая свежей розовой кожей. Волосы кто-то подровнял, брови и ресницы тоже были на месте.
– Потрясающая регенерация! – выпалила я, забыв про вежливость.
Темный лорд поморщился, а блондин криво улыбнулся.
– Вот бы саженцам такую способность, – закончила я мысль, – а то после прививки года два-три место врезки заживает. Это очень сдерживает мои эксперименты.
В глазах мужа мелькнуло одобрение, а лорд Пейтон скорчил недовольную гримасу и уткнулся в тарелку.
Повар, как всегда, был великолепен. Драконов на ужин не подавали, зато очень недурно запекли мясо в сочных листьях, да и пирог с сыром и вяленым виноградом был выше всяких похвал. Я похвалила тролля, мысленно радуясь тому, что мне нет необходимости управлять кухней. Меня этому, конечно, учили, и матушка положила в мой багаж пару тетрадей с рецептами, но я не была фанаткой сковородок и кастрюль.
Беседа за столом сводилась к просьбе передать соль. Лорд Пейтон не сводил с меня глаз с одной стороны, муж бросал нечитаемые взоры с другой. При этом они все же бросали иногда фразы, смысл которых мне был непонятен, но сами мужчины становились всё более мрачными. Еле выдержав трапезу, я вскочила, чтобы вернуться в кабинет, но муж взял мою руку, уложил на свой локоть и повел к выходу из зала со словами:
– Вы хотели увидеть стекольную мастерскую, дорогая…
Ничего подобного я не хотела, но деваться было некуда. Лорд Пейтон схватил со стола кубок с вином и двинулся вслед за нами. Идти пришлось довольно далеко – как разумный домовладелец, Темный лорд разместил стекольную мастерскую в отдельном каменном строении у реки. Внутри царила удивительная чистота. Стены сверкали свежей побелкой, пол был выскоблен и натерт воском, огромные щипцы, ножницы, резаки и трубки крепились к стене, аккуратно лежали на столах или в специальных коробках. Даже ящик с испорченными заготовками блестел свежей краской.
Я вслух удивилась такой аккуратности. Всегда считала, что «мастерская» – это нечто пыльное, закопченное и грязное.
– Стекло требует уважения и чистоты, – пояснил мне муж, чуткими пальцами выбирая стеклянный бокал из сундучка с готовой продукцией. – Песок для плавки мои люди просеивают и промывают трижды, чтобы остались только самые чистые белые частицы, без примеси ила и водорослей. Потом к нему добавляют толченые раковины, или мел, соду и некоторое количество веществ, придающих стеклу цвет, если мы делаем витражи или цветную посуду. Но самого пристального внимания удостаиваются прозрачные предметы. В них видна каждая пылинка, каждая крошка мусора или пузырек воздуха. Поэтому так важно, чтобы в мастерской было чисто и красиво. Стекло впитывает эту чистоту, становясь более прозрачным и сверкающим.
– Ха-ха! – сделав большой глоток из бокала, вмешался в рассказ Темного лорда его брат. – Ты забыл рассказать прекрасной леди, сколько теорий ты опробовал. Сколько золота извел на пустые попытки. Даже алмазы крошил, думая, что это придаст стеклу блеск. Нет бы, выкрасть мастера и поселить его в Темных землях, – он ухмыльнулся, – Но неет, людей допускать нельзя! Нужно задолбаться и все сделать самому!
Лорд Пейтон швырнул бокал на пол, испачкав доски вином и вышел из мастерской, хлопнув дверью. Не знаю, чего он добивался, но я прониклась к мужу еще большим уважением – мои эксперименты в саду тоже не всегда увенчивались успехами. Гораздо чаще садовник приносил мне скрюченные или кривые плоды, горькие или кислые корнеплоды, мелкие злаки и бобы. Случалось, я рыдала над очередной неудачей и давала себе клятву забросить все записи в дальний угол… А потом приходила весна, и я снова решительно бралась за лейку и тяпку.
Пока я все это обдумывала, мелкий лохматый мальчишка в чистом кожаном фартуке и рукавицах метнулся к осколкам, собрал, выбросил в ящик с браком и устранил пятна тряпкой. О недостойном поведении лорда Пейтона мы постарались забыть. Я даже порадовалась, что деверь ушел, но я все же задала вопрос:
– Милорд, почему Ваш брат живет в этом замке? Разве Ваш отец не выделил ему собственный дом или земли?
Муж странно на меня посмотрел. Должно быть, решил, что я считаю его деньги? Но это было не так, я просто не видела причин двум взрослым самостоятельным мужчинам делить территорию. Граф, чей замок стоял неподалеку от наших земель сразу после рождения сыновей выделил им земли и дома, да и учил далеко от дома. Таким образом, его дети не конфликтовали и еще при жизни отца нашли свое призвание – один стал храмовником, другой – офицером, а самый младший – к общему удивлению сделался неплохим доктором, и, по слухам, делал карьеру в столице. А наследник благополучно жил в замке, учился управлять землями, искренне привечал родню, но не терпел их в своем доме постоянно.
– Отец оставил Пейтону деньги и дом в столице Иберии. Темные земли не делятся, у них лишь один владыка. Однако он прописал в своей последней воле дозволение младшему сыну жить в замке не менее шести месяцев в год.
– Странное условие. Оно вызвано чем-то особенным? – полюбопытствовала я, разглядывая в другой комнате шкафы с посудой и безделушками.
– Пейтон – сын нимфы, он с трудом переносит холод. Летом он найдет приют под каждым кустом или источником, а зимой может даже впасть в спячку, поэтому отец позаботился о нем.
Я поняла. Мой муж, несмотря на внешнюю суровость, внутри сохранял любовь к брату. Спячка – это ведь беззащитность? И я никогда не поверю, что Темный лорд не мог найти предлога, не пускать неприятного родственника в свой дом. Или не сумел окоротить его. Просто не хотел.
Поэтому я лишь кивнула, показывая, что услышала, и переключилась на мастеров. Мне предстояло объяснить, для чего нужно столько «скучного» прозрачного стекла, да еще и одинакового размера, и формы.
