Монстр удивлённо смотрит на меня.
– Перечишь хозяину? Хватает сил? А если…
Он резко припадает на колени. Он опирается широкими ладонями об пол и раскачивается, как дикий зверь перед броском.
– Если бы не ваш земной патруль, который вот-вот нагрянет со сканерами, землянка… Я бы проучил тебя. Но ты придёшь сама. Или голод выжрет тебя. Выжрет, сломает твою волю. Итог будет один.
Пауза.
– Ты придёшь.
Я мотаю головой, но не спешу озвучивать вслух очередной отказ.
– Тебе пора убираться. Наш земной патруль успешно выслеживает и отлавливает монстров вроде тебя.
Он напоследок бросает взгляд на часы и резко поднимается уходя.
– Ксавьер.
– Что? – удивляюсь я.
– Ты спрашивала, кто я.
«Мне совершенно плевать!» – думаю я, когда за ним дверь закрывается с мягким стуком. Но вместе с именем этого пожирателя в обожжённом подсознании всплывает и имя второго.
Неполное имя, короткое обращение. Сай…
Я отскребаю своё тело с пола, но чувствую себя яйцом, неосторожно выскользнувшим из пальцев. Как ни пытайся собрать всё, до капли, не получится. Пластиковая карточка падает на пол. Я поднимаю её, верчу между пальцев и сую в карман просторных чужих джинсов, которые собиралась надеть.
Душ. Еда. Краткий сон. Вот что мне нужно.
К чёрту пожирателей.
Я не приду.
Я заберусь в самую далёкую и вонючую дыру как можно дальше от их зоны. Я прикую себя к стене наручниками, если понадобится. Но не приду.
Ни за что.
Глава 15. Ксавьер
Я был зол. На всех подряд, но больше на самого себя. Я бесился из-за интереса, проявленного к этой самке. Эллен…
Маленькая землянка с тёмно-ореховыми глазами. У землянок бывают красивые глаза? Раньше я не замечал этого. Они все были лишь самками, пищей, средством, телом с мокрыми прорезями. Тело для секса и кормёжки.
Еда и секс… Секс был отличной разрядкой.
Фигуры и мордашки землянок для меня слились в нескончаемый поток плоти. Они и были лишь плотью. Ничем больше.
Как только мы запускаем яд в их кровь, начинаем получать контроль над ними. Мы их хозяева. Они беспрекословно подчиняются приказам своих хозяев.
Но эта почему-то сказала «нет».
Нет? Она ещё что-то могла говорить, переча мне, своему хозяину?
Как?.. Почему?
Когда мы брали её вдвоём с Саймоном, она ничем не отличалась по поведению от всех остальных. Так же потекла и была готова на всё.
Но почему потом она вела себя так дерзко?
Противостояние и упрямство самки заводили меня ещё больше. Тем вкуснее оказалось потом трахать и пить её эмоции. Чистые, яркие, креплённые, льющиеся сладким соком в жадный рот. И всё-таки она сломалась. Её пылкости и остроты язычка хватило ненадолго.
Мысль о её языке была столь провокационна, что я невольно представил его на своём члене. Мне захотелось узнать, как она будет лизать и сосать сама. Не так, как в первый раз, когда красивый рот был распахнутым до предела под прямой директивой приказа. Мне хотелось, чтобы землянка сама втянула член и пососала. Мягко и нежно или быстро и жёстко, давясь толстым стволом?..
Голод давал о себе знать. Вновь.
Сука, почему так быстро?
Едва я вывел член из её тела, как почувствовал: голод никуда не ушёл. Он только затих на время. Я был полон энергии и… голоден. Ещё никогда я не чувствовал ничего подобного. Никогда до встречи с землянкой, купленной на закрытом аукционе…
Саймон ещё ничего не заподозрил. Пусть это продлится ещё немного. Старший не одобрил бы мои действия. Он не одобрил бы риск. Ради чего? Ради спаривания с земной самкой? Саймон бы ткнул меня в переполненные резервы энергии и заставил сидеть на жопе ровно.
Но я был голоден. Мне хотелось землянку на каком-то невероятно сильном уровне жажды. Это стало назойливой мыслью, наваждением, сводящим с ума. Прошло довольно много времени, прежде чем я решился на поиски и пошёл по следу нашей связи. Саймон бы не одобрил.
Как хорошо, что сейчас он занят до невозможности сильно! А я… просто проведаю эту землянку. На этот раз точно выпью её досуха, чтобы давиться энергией и наполнить себя через край.
– Раймон?
– Да? – отозвался один из служащих.
– Открой мой контейнер с неприкосновенным запасом.
Раймон после крушения и успешного обоснования в пустующих зданиях соорудил из того, что удалось спасти, некое подобие склада. Умнику удалось защитить ячейки самодельной системой хитроумной сигнализации.
Оружие, запас провизии, знаки отличия…
– Слушаюсь, Тьер ан-Джозрок.
Раймон всегда обращался ко мне, зовя официальным титулом. Хотя здесь, на Земле, мне начинало казаться, что я – не наследный принц, а обычный терлеанец без особых знаков отличия.
– Осталась всего одна банка, Тьер.
– Отлично, парень! Дай её мне…
Раймон достал последнюю металлическую банку с концентрированным энергетическим напитком. Энергетик входил в стандартный набор питания, но сейчас даже он стал деликатесом.
– Намечается пирушка? – осторожно поинтересовался Раймон.
– Есть повод! – ответил я, отсалютовав банкой, и попрощался.
«У меня есть повод…» – подумал я.
Скормлю энергетик маленькой землянке. Она выглядит так, словно собирается подыхать, а сегодня ей придётся очень и очень много трудиться. Я разозлился на самого себя за эти мысли. Зачем мне заботиться о состоянии маленькой землянки, если я собираюсь опустошить её? Но возвращать взятое сейчас было бы глупо. Я выбрался из «зоны отчуждения» окольными путями, минуя все посты охраны.
Мне опять пришлось перейти на минимальный уровень излучения своего биополя. Это требовало огромной концентрации, и силы расходовались нещадно. На всякий случай в кармане лежали фальшивые документы землянина.
«Саймон бы не одобрил…» – в очередной раз подумал я.
Такова привычка – думать, одобрил бы мои поступки Старший, призванный защищать и быть советником Младшего. Я добрался до отеля, чувствуя, как предвкушение наполнило всё тело. От него зудели клыки, готовые удлиниться в любой момент. Ожидание и мысли о земляке сделали мой член твердокаменным.
Я добрался до дешёвого мотеля и поприветствовал желтокожего землянина. Они такие смешные, эти земляне, все разноцветные. Одинакового оттенка кожи нет ни у кого… Желтокожий кивнул и просканировал мой ключ, купленный заранее. Лифт не работал. Пришлось подниматься по лестнице.
Тёмные лестничные пролёты, застарелый запах мочи, пота и чёрные пятна плесени на стенах. Поневоле я подумал, что вся Земля представляется мне именно такой же – отвратительной до тошноты и неказистой.
