Саймон резко дёргает рычаг переключения скорости. Я зажмуриваюсь от страха. Мне кажется, что заслон перерубит фургон и раздавит нас. Мы почти успеваем. Крыша всё-таки проминается под прессом. Придавило заднюю часть фургона.
– Вылезаем!
Ксавьер поторапливает меня, нервно оглядываясь. Со стороны здания отделяются несколько машин, несущихся к нам. Терлеанец смотрит в противоположную сторону, ведущую к зоне посадки: от ангара отделяется одинокая машина.
– Это за нами.
Саймон кивает.
– Да. Но они могут не успеть. Всё-таки придётся пошуметь, – заявляет Саймон, ныряя рукой в карман костюма.
Ксавьер перехватывает его руку с плоским серебристым диском.
– Мы же договаривались, что обойдёмся без лишних жертв.
Саймон ухмыляется. Я не вижу его ухмылку, но слышу её в голосе мужчины.
– Выбирай. Мы или они.
– Хорошо, – после секундного колебания отвечает Ксавьер, протягивая руку. – Я сам.
Саймон отрицательно качает головой.
– Ты быстрее меня. Уведи Эллен как можно дальше. Взрыв будет мощный. По ней ударит! – настаивает Ксавьер.
Саймон передаёт диск Ксавьеру и избавляется от шлема костюма с видимым облегчением. Он срывает шлем и с меня, подхватывает, как куль с тряпьём и резко срывается с места.
– Закрой глаза. Вдохни глубоко и открой рот. Вы непривычные к таким нагрузкам, – отрывисто бросает он.
Я, конечно, не хочу навредить себе. Но любопытство сильнее. Я наблюдаю, как Ксавьер швыряет диск далеко вперёд и резко припадает на асфальт, приникая к нему всем телом.
Диск летит, потом замирает в воздухе. Ярко-белые лучи отходят во все стороны и закручиваются воронкой, расширяющейся дальше и дальше.
Потом раздаётся грохот. Ослепительная вспышка. У меня такое ощущение, как будто весь воздух начинает гореть – и мои лёгкие вместе с ним. Перед глазами висит кроваво-красная пелена с чёрными точками.
Ничего не слышно. Назойливый звон. Чувствую себя слепым котёнком, испытывая странную слабость. Все кости в теле болят, словно меня отлупили изнутри.
К моим щекам прикасаются пальцы, поворачивая голову из стороны в сторону. Меня несут, но теперь я не могу сказать, куда. Не понимаю, что происходит. Не вижу, не слышу, только агонизирую от сильной боли.
Иногда за любопытство приходится дорого заплатить.
Глава 26. Ксавьер
– Я же просил тебя! – рычу от злобы, бросая взгляды на Старшего.
Моя землянка напоминает переломанную куклу и кажется почти мёртвой. Саймон спокойно сидит рядом. Ему, что, совершенно плевать?
– Слишком близко к эпицентру взрыва, – спокойно отвечает Саймон. – К тому же самка не послушала меня. Я велел ей вдохнуть и открыть рот, чтобы нагрузка на слух не была колоссальной. Приказал закрыть глаза, чтобы не лопнули капилляры.
Саймон делает паузу, красноречиво глядя на землянку.
– Думаешь, она сделала хотя бы одно из того, что я сказал ей?
Я растираю руками лицо. Корабль, заимствованный у анварцев, оторвался от поверхности Земли. Он резкий и быстрый, манёвренный. Земляне запоздало пустили нам вдогонку патруль, но с их мощностями можно было не надеяться на благополучный исход погони.
– Я примерно представляю, КАК ты ей это сказал!
– То есть я ещё и должен был её уговаривать? Эта дрянь мечтает сдохнуть и напакостить нам хотя бы так, своей смертью!
– Уйди, – прошу я.
Видеть Старшего сейчас нет никакого желания.
Я знаю – он не прав, и я знаю – он сделал всё, как я просил. Саймон сделал всё возможное.
Это два неразрешимых противоречия.
Прикрываю глаза, прикидывая расчёты мысленно. Да, Саймон прав. Чересчур близко к зоне поражения. Мы можем защитить себя. Это отнимает много сил, но броня срабатывает как надо. У землянки нет брони. Кожа мягкая, светлая. Но сейчас её кожа напоминает посеревшую бумагу с красноватыми прожилками капилляров.
Я приподнимаю веко, содрогаясь: на мгновение показалось, что Эллен с Терлеа. Зрачок был залит красным от полопавшихся сосудов. Сбоку слышится шорох движения. Удивлённо оборачиваюсь. Саймон никуда не ушёл.
– Здесь должна быть медицинская капсула.
– Корабль перевозил грузы, – огрызаюсь я. – Отсюда вычистили всё.
– И всё равно для пилотов должно быть хоть что-то. Я поищу.
Саймон двигается в сторону двери.
– Следует быть осторожнее, Ксав.
– Что ты имеешь в виду?
– Статус землянки не обозначен. Кто-то может посчитать её…
– Кормом? – взрываюсь я. – Какого хрена? Я сам вырву клыки каждому, кто хотя бы посмотрит в сторону моей женщины!
– Я просто предупредил. Появление самки стало сюрпризом почти для всех. Это не по правилам, ты же знаешь, – ровным голосом замечает Саймон.
– Срать мне на правила! Я – Тьер. Эллен – моя собственность. Собственность Тьера неприкосновенна. Я буду расценивать покушение на Эллен, как покушение на собственную жизнь.
Саймон улыбается одними губами.
– Другого от тебя я и не ожидал.
– Тебе смешно? Иди и занимайся тем, что входит в твои прямые обязанности.
Саймон ведёт головой из стороны в сторону, словно оценивает силу незримых соперников, готовых к атаке.
– Можно присвоить ей временный статус. Придётся объявить об этом открыто. Чтобы не было проблем.
– Статус? Какой же?
Я вытягиваюсь на узкой кровати вдоль самого края. Пальцы повторяют рисунок лопнувших сосудов на лице Эллен.
– Представитель земной расы? – раздумываю я вслух.
Саймон хохочет.
– Хочешь выдать обыкновенную нищенку за земного дипломата? Не выйдет. Наживёшь себе проблем.
Саймон пристально смотрит мне в глаза.
– Ты же знаешь, что с тебя, Тьер, спросят не только по делам, но и по словам твоим.
– Знаю, – скрипнул зубами. – Не хочу, чтобы Эллен пострадала.
– Представь её как свою любовницу? – Саймон открыто скалится. – Тебе же понравилось её трахать.
– Понравилось, – признаю очевидное. – Но не скалился бы ты так сильно, Старший. Глядя на тебя, я могу сказать тебе то же самое.
– Нет! – отрезает Саймон. – Это необходимость, возникшая по ошибке. На Терлеа разберутся. Отвяжут от этой дряни. Примитивная!
Саймон негодует. Ему противна сама мысль о том, что приходится зависеть от землянки, уступающей нам во всём. Но больше всего его бесит тот факт, что для передачи энергии придётся постоянно входить в контакт с землянкой. Передача энергии на самом простейшем, примитивном уровне. С нашими женщинами важен лишь первый контакт. Потом секс при передаче энергии необязателен, но слишком приятен, чтобы от него отказываться. Я раздумываю несколько секунд, прежде чем понимаю очевидное.
