– И что ты сделала?
– Сначала растерялась, позвала на помощь отца, но он такой беспомощный в этих делах, – Илана пожала плечами, как бы заранее простив своего родителя. – К счастью, граф оказался поблизости, и я смогла обратиться к нему с просьбой об опеке, просто прикрыла скандал знатным родством. А потом дядин стряпчий выяснил, что мой отец и жених еще не подписали соглашения! Даже предварительного! Отец был искренне уверен, что наших фамилий в храмовой книге достаточно для всего, ведь Роонал человек чести!
Тут Илана фыркнула еще громче и все же отложила рукоделие:
– В общем, папина безалаберность меня и спасла, но домой после этого я возвращаться не захотела, а граф не настаивал.
– Так ты не сирота?
– Нет, и даже не бедная родственница; приняв меня под опеку, граф стребовал согласно закону и мое приданое. Всеми моими средствами управляю я сама, правда, через стряпчих дяди, но он мне ничего не запрещает и вообще шутит, что должен мне доплачивать за ведение дома.
Я немного покрутила все услышанное в голове и задалась резонным вопросом:
– Но если ты свободна и богата, почему вновь не вышла замуж?
– А зачем? – Илана улыбнулась, но не покровительственно, а скорее устало. – Сначала я рыдала в подушки, потом сердилась на всех и в каждом кавалере видела отражение Роонала, а потом привыкла. Все считают меня бедной родственницей и не скрывают истинного положения дел, так что я знаю обо всех скандалах, долгах и увлечениях молодых дворян и не хочу никого из них видеть рядом всю оставшуюся жизнь.
– А дракона?
– Дракона? – Илана звонко рассмеялась. – Ох, Марина, теперь я уверена, что ты пришла из другого мира! Драконы дети камня и пламени, они живут тысячи лет, кто мы рядом с ними? Представляешь, уснет однажды муж, прилетев с гулянки, а когда проснется – жена уже поседеет!
Мы вместе посмеялись и, закончив завтрак, пошли погулять по галерее. Вероятно, летом эта часть здания использовалась чаще, но зимой прошитая сквозняками галерея пустовала, и мы, закутавшись в теплые плащи, гуляли среди каменных арок, любуясь заснеженным городом.
На таких своеобразных прогулках нас частенько сопровождал лорд Сиан, чернота с его лица почти прошла, подстегнутая какими-то примочками, а на третий день его пребывания в доме графа к порогу прибыл его камердинер с сундуком, полным элегантно-мрачных камзолов, расшитых исключительно серебром, и красавцу-сильфу была поручена охрана моего высочества.
Вел себя лорд тихо и любезно, на колючие речи Иланы не отвечал, разговорам не мешал и все чаще появлялся в маленькой гостиной, которую мы избрали своим женским клубом.
Дракон
Магическая связь между мной, леди Мариной и Жаном крепла. Накрывшись колпаком, мы с виконтом выдерживали не больше часа, потом беспокойство заставляло снимать защиту и вслушиваться в отдаленное эхо эмоций.
Особенно тяжело мне приходилось ночью – едва Жан и Марина удалялись к себе, как я надевал самый плотный колпак и забивался в самую дальнюю комнату дома. Сначала пробовал совсем уйти на прогулку или на представление в Королевский театр, но буквально за углом меня догоняло общее беспокойство друга и «подарка», и приходилось возвращаться.
Однако совместные вечера становились праздником: Марина рассказывала нам истории и певучие сказки своей родины, а Жан в ответ вспоминал те, что слышал от матери и нянек.
Леди Илана иногда играла на мандолине и тихонечко пела приятным грудным голосом. Лорд Сиан обычно сидел, забившись в угол, и удивительным образом сливался с воздухом.
Даже граф, хоть и косился неодобрительно на то, как мы с Жаном стараемся устроиться поближе к леди Марине, приходил со своими бумагами и буквально через пять минут откладывал пухлую папку в сторону.
Еще одним приятным сюрпризом оказалось то, что леди действительно умела готовить! Ее коронным блюдом оказались пироги из необычного хрустящего теста и маленькие смешные кексы, которые почему-то пеклись в горшочках, и есть их приходилось ложкой.
Специально для меня леди пекла пироги с мясом, для Жана – с рыбой, а для леди Иланы – с яблоками, и такая забота всем была особенно приятна.
Виконт
Подготовка к экспедиции в Западные скалы шла своим чередом – уже привезли карты и кожаные полотнища для палаток. Специально высушенное мясо, перетертое с травами, и прожаренные крупы дожидались своего часа в плоских корзинах из легкого и прочного тростника. На днях кузнец привез необходимые в пути запасы железа и подков, крючья, штыри и инструменты. Однако в дорогу мы решили отправиться после праздника перелома зимы – не годится самую длинную ночь года проводить в пути.
А еще мне хотелось подольше насладиться своим счастьем, теплом семейного очага, тесным кругом близких людей, и ради этого я тянул короткие зимние дни, страшась сделать шаг по пути, на котором я могу потерять свою солнечную девочку.
Марина
Кузина Жана понемногу втягивала меня в круг женских занятий, принятых в аристократических семействах, – к моему удивлению, их оказалось немало. Так как уже наступили холода, по зимнику в дом начали привозить отчеты и продукты из поместий графа.
Илана вместе со мной принимала бумаги, распределяла провизию по кладовым и подвалам, а потом, следуя распоряжениям графа, отсылала дары друзьям и бедным родственникам. Большая часть светской почты также лежала на ней, секретари занимались только документами, связанными с должностью, стряпчие – деловыми бумагами, а все остальное ложилось на хрупкие женские плечи.
Однажды ночью выпал снег, легкий и пушистый, и Илана тут же отдала распоряжение чистить ковры и портьеры, вымораживать плащи и попоны. Ее стараниями даже перины и подушки вольно раскинулись в небольшом дворике, спрятанном за особняком:
– Хвастать достатком, как купцам, дворянам неприлично, – пояснила она мне, когда я поинтересовалась, почему нельзя проветрить все в галерее или на лужайке перед домом.
К счастью, у нас в семье подобная уборка происходила ежегодно, а потому я не пугалась и даже могла дать ценный совет: чем очистить пятна от воска, как придать блеск металлическим подсвечникам и лампам или как вывести запах сырости из шкафов, стоящих в нетопленых покоях. Чистку стекла мне доверили почти сразу – оказывается, его здесь ужасно боялись слуги, ведь одно стеклышко в свинцовом переплете равнялось полугодовому жалованию младшей горничной или посудомойки.
Приближались праздники: в доме все чаще пахло сладостями и горячим воском, традиции наряжать дерево в этом мире не было, зато была традиция дарить подарки, подвешивая их к потолку. Самый высокий мужчина в доме поднимал самого маленького, и вместе они оделяли праздничными дарами всех домочадцев и гостей.
Илана, смеясь, рассказала мне, что король был счастлив, когда его перерос троюродный брат, так как достать более двух сотен подарков только для семьи и ближайших слуг задача не из легких.
