В зале было холодно, но я знал, что это ненадолго, горячка боя разогреет тело до горько-соленого пота, очищая мысли и даря покой. Только вот дракон не спешил; опустив голову, рассматривал выбранный клинок, точно решая для себя нечто важное, а в моей груди разгоралось чужое пламя.
Потом Ролен вскинул обветренное, потемневшее лицо, откидывая единым движением отросшие волосы, и взглянул мне в глаза своим золотым взором. Зал закружился, и каменный пол покачнулся под ногами: стоя друг против друга, мы поняли все. Связь дракона с «подарком» сыграла с нами злую шутку: она притянула и меня, эмоции наши сплелись в путаный клубок алыми нитями, в котором вились любовь и ревность. Ролленквист любил мою жену, любил до боли в сердце и прятал эту любовь, не давая ей стать больше. А я – я, оказывается, больше ревновал, чем любил, в душе поднимался дикий рык «мое», и он застилал восторженную влюбленность в златокудрую девочку с невозможно-зелеными глазами.
Стоя друг напротив друга, мы подняли клинки, фехтуя не столько ими, сколько движениями души. «Не отдам!» – вопило мое чувство собственника, аристократа в «-надцатом» поколении и просто мужчины, познавшего женщину первым.
«Люблю» – кричала в ответ душа дракона, выжигая все остальное – тревогу, беспокойство и даже телесные желания.
Но была еще и третья сила: Марина тревожилась за нас обоих, и эхо ее беспокойства опаляло нас, запрещая причинять вред, но заставляя кидаться в бой с новой ожесточенностью.
Остановила этот странный поединок леди Лионелль, мы отложили сабли, но не прекратили поединок – за обедом я пользовался всеми преимуществами мужа, демонстрируя близость к Марине и вызывая у друга зубовный скрежет.
После обеда мы все поднялись в солярий и устроились в креслах, Марине досталась качалка, и она, кажется, собралась подремать, но вдруг открыла глаза и, выпрямившись, сказала:
– Я готова, – мы посмотрели на нее недоуменно, и она повторила: – Я готова дать свою кровь для активации кинжала.
Леди Лионелль
Порой я ругала себя за то, что выдернула в наш мир эту девочку, порой благословляла ее, но никогда не была равнодушной, и она платила горячей привязанностью и любовью. Да, я, старая перечница и интриганка, пошла на преступление: воспользовалось дарованным нашему роду правом использовать один раз за свою жизнь самое сильное волшебство.
Моя единственная дочь, упокойте камень и огонь ее дух, влюбилась в единственного сына, когда-то отвергнутого мной мужчины. И вышла замуж, и была счастлива, но однажды погибла, успев лишь позвать на помощь мужа. И в день ее гибели я, боясь за внука, заглянула в хрустальный шар и увидела, что его путь может оборваться – так же нелепо, как путь его матери. А изменить пути судьбы можно лишь одним способом – добавив новую нить.
Я долго хотела добавить новую нить иначе и даже сама пыталась отложить яйцо, но ничего не вышло, оставался последний шанс – перебросить нить из другого мира, и чертов старый маразматик, до сих пор вспоминающий мне ту пощечину, помог: организовал охоту и даже проследил, чтобы Ролленквист в нужное время в нужном месте. И это удалось. А вот дальше все пошло наперекосяк: кто же знал, что виконт женится на своей находке?
Дракон
Едва бабуля одернула нас за столом, как я устыдился и больше в сторону супруги Жана старался не смотреть. Леди Лионелль как всегда права: мы, взрослые мужчины, должны разобраться между собой, не впутывая ранимую и уязвимую женщину, и долг не последнее слово в этой ситуации.
После обеда мир вокруг вновь наполнился умиротворенностью, которая тут же разбилась на сотню кусков:
– Я готова дать свою кровь для активации кинжала, – сказала Марина и улыбнулась.
Жан поощрительно улыбнулся в ответ и, прежде чем ошеломленные драконы смогли произнести хоть слово, торопливо встал:
– Я сейчас принесу необходимое, ты ведь хочешь сделать все прямо сейчас?
– Да, – Марина продолжала улыбаться, – мне нужно что-то знать?
– Ролен тебе объяснит, – не переставая улыбаться, Жан-Валер вышел в коридор, а я остался смотреть в наивные зеленые глаза и проклинать тот час, когда их увидел.
Марина
Ролленквист сразу попытался меня напугать: принялся говорить о перспективах и опасностях, но я лишь покачала головой:
– Ролен, ты лучше меня понимаешь, что необходимо сделать это сейчас, страх за вас отнимает сил гораздо больше, чем непонятные для меня магические штучки, – я улыбнулась, смягчая свои слова. – Только побудь рядом, пожалуйста, ты обещал.
Дракон грустно растянул губы в подобии улыбки и поцеловал мне кончики пальцев, а леди Лионелль подмигнула и велела служанке убрать все со стола и принести свежий чай.
Да, так будет лучше, я нежно погладила животик: малышка, словно сочувствуя, бодро толкнулась, и я вновь откинулась в кресле, поджидая Жана. Он вскоре появился с целым подносом в руках, поставил его на столик и разложил все в удобном порядке.
– Сейчас я сделаю надрез, любимая, а потом зажму ранку и полью соком тысячелистника.
– И все?
– И все, остальное сделает магия, вот это нужно положить на колени, – муж протянул мне кусок кожи, грубовато раскрашенный в четыре краски – карта Западных скал?
Я отвернулась и уставилась в глаза дракона, держась за них, как за канат. Жан звякнул чем-то и взял мою безвольную кисть. Через миг от ладони выстрелила боль, а потом стало горячо, так что даже лицо ощутимо пыхнуло; Ролен дернулся, но усидел. Потом на ладонь плеснуло что-то холодное и жгучее, в воздухе разлился запах спирта и трав. Леди Лионелль перехватила полотняный бинт, прикрывая ранку, а мужчины кинулись рассматривать карту. Кинжал запульсировал, и алая капля, повиснув на его кончике, сама скатилась на криво прочерченную темно-синим цветом линию.
– Бездонный провал!
Хором выдохнули Жан и Ролен и тут же посмотрели на меня:
– Как ваше самочувствие, леди? – спросил дракон.
– Все хорошо, но спать хочется, – честно ответила я и зевнула. – Простите, господа, но я, кажется, усну прямо здесь.
Глаза мои закрылись, и я счастливо уплыла в туман.
Виконт
Леди Лионелль довольно улыбнулась и кивнула внуку: уноси! А потом повернулась к виконту:
– Вам знакомо это место?
– Да, леди, мы сами нанесли этот провал на карту, проводник не разрешил нам приближаться, говоря, что края ненадежны и там часто пропадают люди и животные. Если я правильно понял, это срабатывала ловушка?
– Очень может быть, – кивнула драконица. – Доброго вам пути.
Обменявшись любезностями с драконьей бабушкой, я поспешил собрать сумки: провал довольно большой, и поиски «замка» займут время.
Ролленквист пришел уже собранный и открыл телепорт на знакомую площадку – в лицо ударил стылый ветер, особенно неприятный после уютных комнат поместья старой драконицы, а у черной глянцевой стены, словно не двигался все это время с места, сидел старик-проводник.
