Минерва была очень удивлена. Она и не догадывалась о наблюдательности графа и о том, что он был осведомлен о ее домашнем хозяйстве.
— Вы имеете в виду миссис Бриггс, — сказала она. — Думаю, она придет, если я заплачу ей.
— Предоставьте это мне, — распорядился граф, — и скажите миссис Бриггс, чтобы она оставалась с детьми до самого вашего возвращения.
Минерва хотела было поспорить с ним, но потом решила, что это было бы ошибкой с ее стороны.
Она уже решила, что спасти семью может только одно — если граф купит Дуврский дом.
Пока что его светлость настроен так, что в любом случае позволит Линвудам арендовать дом.
К тому же он пока не женат, и дом для сиятельной графини понадобится еще нескоро.
Обдумав все это, Минерва не стала ничего возражать, и дальше они ехали в молчании. Граф остановил фаэтон у клумбы перед входной дверью и произнес:
— В семь тридцать я пришлю за вами карету и заодно пошлю детям ужин.
— Это совершенно ни к чему… — начала Минерва.
Но граф уже поднял свою шляпу и тронул лошадей, так что ее слова потонули в шуме колес.
Дети были просто потрясены щедростью графа, ибо он, как и обещал, каждый день посылал Люси специальный шоколадный торт к чаю. Иногда торт бывал покрыт белой глазурью с именем Люси, а как-то раз инициалы девочки оказались выложены вишнями в сахаре.
Впрочем, торт был не единственным, что посылал граф.
Вместе с лакомством в домике появились персики и виноград, а на другой день — цыплята и окорок барашка.
На следующий день после этой посылки Минерва неуверенно сказала графу:
— Спасибо вам… за все вкусное, что вы нам посылаете… но пожалуйста… мы не хотим быть… обязанными… не стоит… не стоит посылать нам ничего больше.
— Я посылаю все это не вам, — ответил граф, — а Дэвиду и Люси. Не думаю, чтобы им больше нравилась простая грубая пища. Люси говорила мне, что обычно у вас на обед бывает жаркое из кролика.
— Не заставляйте Люси жаловаться! — быстро сказала Минерва.
— Она самый очаровательный ребенок из всех, кого я только видел, — ответил граф. — И к тому же так похожа на вас!
Минерва покраснела и промолчала. Она знала, что бесполезно просить графа быть не столь щедрым.
С легкой тревогой она подумала о том, как много потеряют дети, когда граф уедет.
Когда Дэвид и Люси услышали о том, что ужин для них будет прислан прямо из замка, они так обрадовались, что не стали даже жаловаться на то, что их не берут с собой.
Поскольку обычно они играли в саду целый день, ужинать они привыкли в своей ночной одежде.
Минерва помогла Люси умыться и надеть халат и только потом отправилась к себе переодеваться.
Только тут она впервые подумала о том, что ей нечего надеть на званый обед.
У нее было два вечерних платья, которые она сама сшила из дешевого муслина для того, чтобы ужинать с отцом.
Платья эти не раз бывали выстираны и выглажены и стали чуть тесноваты, потому что девушка успела немного подрасти с тех пор, как шила их.
Но ничего другого у нее не было.
Что ж, подумала Минерва, если она будет выглядеть как нищенка, граф сам виноват — незачем было приглашать ее.
Придется ему смириться с тем, что есть.
Впрочем, у Минервы была одна красивая вещь — голубой кушак под цвет ее глаз, который девушка повязала на свою тонкую талию.
Хоть Минерва и жила в самом глухом уголке Норфолка, она все же понимала, что ее платья давно вышли из моды.
Прекрасные леди, с которыми граф проводил время в Лондоне, носили платья с пышными юбками и широкими рукавами.
По сравнению с ними Минерва выглядела простушкой.
Впрочем, с этим она ничего не могла поделать, а потому, как можно искуснее уложив волосы в прическу, девушка спустилась вниз.
Она увидела, что дети невероятно рады только что прибывшему из замка ужину.
Его привезли в удобной карете, которая должна была отвезти в замок Минерву.
В корзинках стояли два судка, со всех сторон обложенные сеном, чтобы не остывать. В третьем судке оказался мастерски сервированный холодный лосось.
Минерва поняла, что этого им должно хватить на завтрашний день, а может, и на послезавтрашний.
К удовольствию Люси, среди лакомств оказался шоколадный пудинг в виде ежика с колючками из миндальных орехов.
Привезший ужин лакей остался, чтобы сервировать его. После ужина он должен был вернуться пешком через парк.
Люси и Дэвид так радовались всей этой роскоши и прекрасному ужину, что едва попрощались с Минервой.
Когда присланная за ней карета тронулась, Минерва подумала, что граф совсем не так плох, как говорил Тони.
Она знала, что дети инстинктивно чувствуют доброе к себе отношение и прекрасно отличают его от притворства.
Дети совершенно искренне радовались всему, что сделал для них граф, но и сам он очень нравится им просто как человек.
Для Люси граф стал отцом, которого у нее уже давно не было, а для Дэвида — героем, человеком, который превосходно ездил верхом и мог взять любой самый высокий барьер, как это мечтал делать мальчик.
«Ему будет не хватать графа», — подумала Минерва.
Тут она поняла — хотя ей вовсе не хотелось себе в этом признаваться, — ей тоже будет не хватать его.
Что бы там ни говорил Тони, кататься с графом и разговаривать с ним о множестве вещей, даже не касающихся поместья, было очень приятно.
Минерва была удивлена, узнав, что граф очень начитан.
Сама девушка никогда не путешествовала, но часто говорила со своим отцом о мире. Он видел страны, людей и всевозможные достопримечательности совсем не так, как видят их обычные люди, и всегда мог рассказать о них что-нибудь интересное и необычное.
А граф очень напоминал Минерве ее отца.
Когда карета остановилась у входа в замок, девушка честно призналась себе:
«Да, я буду очень скучать, когда он уедет, а пока он тут, следует наслаждаться этим!»
Тони и граф уже ждали ее.
Когда вкусный, обед со множеством блюд подошел к концу, Минерва поняла, что она никогда его не забудет.
Девушка впервые видела Тони в таком приподнятом настроении.
Граф смешил гостей историями о том, как он покупал во всевозможных местах лошадей, и о трудностях, с которыми он сталкивался, обучая их.
Наконец, когда Минерве нужно было возвращаться, граф настоял на том, чтобы отвезти ее.
Девушка не взяла с собой теплого плаща — у нее его просто не было.
