В лунном свете он разглядел тревожные глаза Минервы и понял, как она перепугана.
— Все в порядке, — тихо успокоил ее граф. — Вы предупредили меня, так что теперь я готов, и мы можем встретить этого человека во всеоружии.
— Я… я так боялась… что опоздаю! — прошептала Минерва.
— Но вы не опоздали, — заметил граф, — вы были очень храбры и спасли меня.
Эти слова напомнили Минерве о том, как тяжело ей было бежать, и она положила голову на плечо графа и закрыла глаза.
Граф почувствовал, как сильно бьется ее сердце.
Он подумал, что у немногих женщин хватило бы храбрости ночью бежать через парк и рисковать тем, что на них наткнется не успевший спрятаться убийца.
Конечно, подумалось графу, Минерва могла и ошибиться.
Человек, расспрашивавший о замке, мог быть обычным путешественником, которого деревенские жители спутали с иностранцем.
Однако, прижимая к себе девушку, он слышал, что ей все еще трудно дышать, и чувствовал сотрясающую ее дрожь.
В этот момент он понял, как сильно Минерва отличается от всех женщин, которых он когда-либо знал.
Эта мысль уже мелькала у него в голове, однако ее храбрый поступок просто потряс его и заставил поверить в ее необычность.
Граф и Минерва стояли очень тихо, поэтому сразу расслышали тихий звук, раздавшийся в спальне.
Они узнали звук открывающейся двери и застыли не шевелясь.
Граф чуть развел занавески, чтобы видеть комнату.
В открытой двери он разглядел тень человека, двинувшуюся к кровати.
Граф снял руку с плеча Минервы, и девушка словно обратилась в камень.
Она знала, что стоит хоть одному из них издать какой-нибудь звук, и их ждет смерть. Тогда убийца может выстрелить первым, и злодейский план посла осуществится — граф умрет.
Сквозь щель в занавесях граф наблюдал за тем, как фигура приблизилась к кровати.
Ночной гость поднял руку, и граф рванул на себя занавеску.
Будучи умелым стрелком, он выстрелил и попал человеку как раз туда, куда и намеревался, чуть пониже запястья.
Испанец вскрикнул и упал на пол позади кровати, стеная от боли.
Граф раздвинул занавески так, чтобы лунный свет падал в комнату, и шагнул туда, где висели специальные шнуры, удерживавшие занавеси открытыми.
Убийца все еще лежал там, где упал, рыча от боли и сжимая окровавленную руку.
Граф посмотрел сначала на него, а потом на длинный острый кинжал, который испанец обронил на кровать.
Он не произнес ни слова и только придвинул канделябр, чтобы при его свете связать ноги человека шнуром.
После этого граф вернулся к Минерве.
— Он… он умер? — спросила девушка.
— Нет, — ответил граф. — Он всего лишь ранен, и я запру его до утра, но перед этим я хочу, чтобы вы отправились домой.
Минерва непонимающе посмотрела на него, и граф пояснил:
— Теперь я в безопасности, но об этом мы поговорим позже.
Он снова обнял ее, приподнял ее подбородок и очень нежно поцеловал в губы,
Минерва не могла поверить в происходящее.
Затем словно удар молнии в ее душе поднялось ликующее чувство. Однако граф повел ее через гостиную, открыл перед ней дверь и тихонько подтолкнул.
— Иди домой, — приказал он. — Постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Я не стану звонить слугам до тех пор, пока ты не выберешься из замка.
После поцелуя Минерва с трудом понимала, о чем он говорит, и смотрела на графа невидящими глазами.
— Иди! — повторил граф. — Обещаю, что приду как только смогу.
Она понимала, что должна слушаться его, и потому выскользнула в коридор.
Она вышла из замка через ту самую дверь, в которую прокралась когда-то, чтобы шантажировать графа.
Домой девушка шла не спеша.
Она была невероятно счастлива и вместе с тем взволнована поцелуем графа.
Она говорила себе, что это было просто минутной слабостью, вызванной облегчением — ведь убийца больше не мог причинить графу вреда. Однако теперь она поняла, что уже давно любит его и что даже если он не вернется, то ее сердце навсегда останется с ним.
Час спустя Минерва услышала стук лошадиных копыт.
Она сидела в гостиной, но не стала подходить к двери, потому что оставила ее незапертой.
Она подумала, что граф, если это он, привяжет поводья лошади к коновязи и войдет в дом.
Минерва не ошиблась. Через минуту в холле раздались шаги, и граф вошел в комнату.
Он был во фраке, и девушка подумала, что еще никогда не видела его таким счастливым.
На мгновение он остановился у двери, глядя на Минерву. Наконец она решилась спросить:
— Все в порядке?..
Граф протянул к ней руки, и ноги Минервы сами понесли ее к нему.
Его руки обняли ее, а губы склонились к ее губам.
Граф целовал девушку требовательно, настойчиво, почти яростно, пока она не почувствовала, что в сердце ее сошли все звезды с небес, а тело пронизывает лунный свет.
Только когда он поднял голову, Минерва осмелилась посмотреть на него и неуверенно спросила:
— Ты… ты теперь в безопасности… да?
— Да, я спасен, моя храбрая любимая, а теперь скажи, что ты любишь меня.
— Я… я люблю тебя… конечно же, я люблю! — ответила Минерва. — Я не понимала этого… пока не подумала… что тот человек может… убить тебя… а я могу опоздать.
— Но ты появилась вовремя, — ответил граф, — и теперь я могу тебе сказать, что я люблю тебя и никогда, никогда не отпущу!
Минерва не поняла его слов, но граф снова начал целовать ее и целовал до тех пор, пока вся комната не поплыла вокруг них.
Минерве показалось, что они уже не на земле, а в небесах.
Наконец, словно не в силах больше держаться на ногах, граф усадил девушку на диван и сел рядом.
Несколько секунд он просто смотрел на нее, а потом притянул к себе со словами:
— Почему ты сводишь меня с ума? Как смог я найти тебя, когда был абсолютно уверен, что таких нет в целом свете и что я мечтаю о несбыточном?
— Ты… правда любишь меня? — спросила Минерва.
— До сих пор я не любил и не знал любви, дорогая моя, — ответил граф, — но Господь свидетель, как же мне хотелось найти ее!
Минерва немного озадаченно посмотрела на графа, и он добавил:
— Когда я впервые вошел в комнату и увидел тебя с ребенком на руках, я понял, что нашел то, что искал, то, что уже не надеялся найти.
