Фрейлины, взявшись за руки и перекликаясь, прочесывали укромные уголки в садах и парках. Пажи забрались на крышу, распугав чердачную колонию летучих мышей, и, топая башмаками, носились с криками: «Ва-аша-а све-етлость!»
А на голубятне толпились заплаканные горничные в ожидании вестей «для госпожи герцогини».
Не нашли.
На третий день родители объявили вознаграждение тому, кто найдет юную маркизу ди Оранд или хотя бы сведения о ней.
Молодой король, тронутый горем одного из знатнейших людей в стране, прислал в поместье своих лучших дознавателей. Суровые мужчины в синих суконных мундирах опросили каждого, включая поваренка с кухни. И уверили постаревшего от горя герцога, что леди Аннелоры в поместье нет.
Тем временем Анни удалялась от родного дома все дальше. В голове бродили романтические истории, почерпнутые в рыцарских нравоучительных романах, а в крови гуляли остатки любовного зелья. Девочка решила сделать возлюбленному сюрприз: встретить графа в его собственном поместье, провести несколько часов с ним наедине и тем вынудить отца сыграть свадьбу.
Возможно, в целом идея была и неплохой: картой крошечная маркиза предусмотрительно запаслась и провизии в дорогу прихватила, но не учла того, что поместье графа располагалось довольно далеко от знакомых ей земель.
Хотя вокруг царило изобильное лето, путь ей предстоял непростой и неблизкий.
Через несколько часов, когда непривычные к длительным пешим прогулкам ноги запросили пощады, Анни впервые задумалась о благоразумности своего поступка.
Но логический ум и природное упрямство сделали свое дело: выйдя на тракт, девушка отыскала еле плетущуюся крестьянскую телегу и попросила ее хозяина подвезти. Крестьяне не поверили в сказку о павшей лошади и тетке, к которой она якобы добирается, но подсесть на телегу разрешили.
Болтая ногами и угощая чумазых ребятишек сушеным урюком, Анни выяснила, что семья из пяти взрослых и полудюжины ребятишек ехала на свадьбу к родственникам.
И направлялись они почти туда, куда ей было нужно, а потому девочка с радостью согласилась поучить детей азбуке за возможность добраться до графского поместья в большой и теплой компании.
Крестьяне особенно не спешили, часто останавливаясь, варили простой жиденький кулеш с ранними грибами и травами, заправляя жареным луком с салом. Дети собирали поздние ягоды, лекарственные травы и мох. Женщины, болтая и напевая, вышивали красной и зеленой шерстью подарок молодым – огромное покрывало, украшенное цветами и травами. Старуха вязали из грубой шерсти носки, варежки, теплые жилеты и платки.
Старик с изрезанным морщинами лицом, от старости почти не слезающий с телеги, плел из бересты лапти и туески. А однажды сплел из узких полосок ажурный венец, и водрузил его на совершенно выгоревшие на солнце волосы Анни.
Дети вокруг захлопали в ладоши, а девочка постарше завистливо вздохнула и принялась теребить деда:
– Деда, деда! А мне такой венок? А мне?
Погладив внучку по толстенькой косичке, старик пообещал непременно порадовать и внучку, а поутру младшая невестка не добудилась свекра. Это была первая смерть, увиденная Аннелорой, и она запомнилась навсегда. Берестяной венец, завернутый в чистое полотенце, стал ее последним детским сокровищем.
Потом к их телеге присоединилась повозка с циркачами и еще пара крестьянских семей. Все они ехали в направлении западных графств и предпочитали двигаться в большой компании.
Караван, однако, став солиднее, как ни странно, начал двигаться быстрее. Вечерами у костра уже не только рассказывали сказки, но и пели песни, загадывали загадки и даже немножко танцевали.
Однажды к костру подошла сморщенная, словно печеное яблоко, смуглая старуха. Она долго всматривалась в огонь, покуривая изогнутую трубку, а потом неожиданно поймала Аннелору за руку:
– Сядь, малышка, – попросила она, вглядываясь в наивные серые глазенки своими пронзительными черными очами. Покачала головой: – Ох, беда! Глупая девочка, давно ли ты сохнешь по парню со светлой головой и черным сердцем?
Анни дернулась, пугаясь и непонятных речей, и самого облика старой ведьмы.
Но старуха не отпускала, вцепившись в левую руку скрюченными пальцами. Бережно погладила извилистые линии на ладони, еще раз заглянула в глаза:
– Ты не знала? Его сердце черно, как безлунная ночь. Он мечтал о почестях и золоте, вот и совершил страшный грех, присушил тебя зельем.
– Неправда, не верю! – пискнула напуганная дочь герцога и отчаянно забилась, задергалась, будто пойманная птица.
Гадалка покачала головой и ткнула мундштуком в грудь девушки:
– Не хочешь – не верь! Но я сниму с тебя его грешные злые путы, сниму сейчас же, иначе через семь зим ты умрешь, и это так же верно, как солнце и луна в небе. Высохнешь, как эта трава… – старуха кинула в огонь пучок сушеной полыни и забормотала нечто ритмичное себе под нос.
Веки Аннелоры внезапно отяжелели, и она опустилась на кошму, неудержимо зевая.
– Спи, – строго сказал колдунья, и Анни уснула.
Поутру девочка проснулась возле погасшего огня и постаралась забыть ночной разговор как можно скорее.
Необычная встреча действительно вскоре забылась, но легкий привкус полынной горечи еще долго преследовал девушку в дыме каждого костра.
Между тем караван медленно полз по дорогам, пополняясь все новыми телегами и возами. Однажды на вечерних танцах у огня гибкую худощавую девочку и приметил метатель ножей. Сплясав вместе с нею заводную джигу, он оценил ее ловкость. И, вдохновленный бесшабашной улыбкой юной маркизы, показал присутствующим свое искусство на большом деревянном щите, втыкая ножи с завязанными глазами, веером, из-за спины.
Когда зрители уже начали улюлюкать от восторга, метатель поставил к щиту смущенную Аннелору и воткнул ножи вокруг ее головы, завершая выступление.
Приятно, когда тебя слушают, открыв рот, да еще наивно хлопают огромными серыми глазами! За ужином циркач разливался соловьем и к утру наобещал взять худышку в ученицы. Правда, то же самое пообещали сделать и гибкая невысокая акробатка, и довольно высокий, массивный канатоходец, и дрессировщик… и даже карлик, которого канатоходец во время выступлений носил на плечах. Правда утром никто из них своих обещаний не вспомнил – циркачи мрачно шатались между повозок, поливали головы ледяной водой и цыкали на мелюзгу, мельтешащую под ногами.
Еще в самом начале путешествия, обеспокоенная интересом незнакомых людей, девочка придумала себе новое имя, красивое и необычное как ей казалось: «Кайтанира». Взрослые таинственно улыбались, произнося его. И только спустя почти две недели, она узнала, что это имя означает «военный летний лагерь». Красная от смущения Аннелора, узнав о значении выбранного имени, сократила его до «Иниры», и постепенно это имя прижилось.
Убедившись, что вчерашние добрые знакомцы с утра больше напоминают злобных псов, маркиза забилась в дальний угол повозки и задремала под стук колес. Она не понимала, насколько ей повезло, встретить в старую ведьму. Сняв приворот, старуха заставила всех ее спутников поклясться, что никто не тронет ее и пальцем:
