Гулкий мужской голос разорвал натянувшуюся тишину:
– Не бойтесь, леди! Я прибыл к вам по делу.
Когда мужчина заговорил, из мамы словно выдернули нить – закрыв лицо руками, она неловко села на вязанку хвороста, пачкая сажей лицо. Я злобно взглянул на незнакомца:
– Что вы сделали с моей мамой!
Гость, к моему удивлению, смутился, поэтому подходить не стал, лишь посоветовал:
– Дай леди воды.
Зачерпнув глиняной кружкой из бадейки, я протянул маме воду и она сделала несколько глотков, приходя в себя.
– Мама… – Мне было так страшно, что голос стал неожиданно тонким. – Мама, тебе полотенце дать?
– Да, сынок, – она продолжала сидеть в неудобной позе, а полосы сажи казались гротескным узором на ее лице.
Незваный гость так и топтался у порога. Увидев, что мама вытерла лицо и немного успокоилась, он вновь загудел:
– В связи с гибелью последнего представителя правящей фамилии, Совет лордов Вадерии принял решение объявить Право близкой крови.
Мама вздрогнула, уронила влажное полотенце, но тут же встала, гордо выпрямив спину. Отчеканила:
– Мой сын не будет участвовать в этом фарсе!
Я ничего не понимал, растерянно оглядываясь на незнакомца, но радовался, что на мамино лицо возвращались краски.
– Леди! – Великан поднял руки, словно защищаясь. Возмущенно выдохнул: – Это не фарс! – Потом смягчился: – Вы сами знаете, что его участие необходимо. Иначе новый правитель или правительница не успокоятся, пока не убьют вашего мальчика! Пусть лучше камень подтвердит, что он не может претендовать на трон.
Мама захотела что-то сказать, но зашлась в приступе удушливого кашля. Я вновь кинулся к ней, гладя ее растрепавшиеся черные локоны. Мама прятала лицо в ладонях, но я заметил ужас в глазах незваного гостя и встал, заслонив ее собой:
– Уходите! – крикнул я воину, сжав кулаки и напрягшись, словно пружина взведенного арбалета. – Уходите немедленно! Не смейте огорчать маму!
К моему удивлению, воин послушался:
– Я вернусь через час, леди. – Примиряюще добавил: – Вам надо прийти в себя.
Поклонившись мне и маме, он вышел без стука, мягко закрыв за собой дверь.
Я тотчас обнял маму за хрупкие плечи и мы посидели, обнявшись, несколько минут, слушая, как потрескивает, занимаясь хворост.
– Сынок, – в мамином голосе слышалась горечь. – Ты не обязан соглашаться. Мы можем уехать в другое государство. – Тут она тяжело вздохнула, словно сама не верила в свои слова, и безнадежно произнесла: – Возможно, там нас не будут искать…
Наверное, в эти минуты я и почувствовал себя взрослым. Еще пару месяцев назад я мог обижаться на маму за то, что она не пускала меня работать с артелью в зимнем лесу. Мог сердиться на ее ласку и заботу, которые казались мне излишними… Но вот сейчас, такая хрупкая и растерянная, она казалась маленькой девочкой, заблудившейся в темноте. И я решительно сказал, стараясь придать голосу весомости и взрослости:
– Куда ж мы зимой поедем? С таким кашлем и думать нечего по лесам шариться! А вот лекаря доброго в столице сыскать можно!
Приговаривая рассудительные слова, я сам поставил на плиту горшок с пустыми щами, подмел щепки и мелкий мусор на полу. Мама наблюдала за мной и робко улыбалась, хотя в ее глазах блестели слезы.
Потом спохватилась, принялась отряхивать передник и поправлять косы. Когда в кухне был наведен порядок, она робко потянулась ко мне:
– Сынок…
Вдруг снова залился лаем Звонок. Неужели прошел уже целый час? Мама быстро утерла вновь набежавшие слезы и села к столу. Я остался стоять, встречая незваного гостя.
Он вошел, внеся с собой клуб холодного воздуха, и одобрительно взглянул на чистый пол.
– Я вернулся не один, леди. Вы позволите войти лекарю?
Мама гордо вскинула подбородок:
– Благодарю вас за участие, лорд…
– Дерридж. Вы, должно быть, меня не помните, я был личным порученцем его величества.
– А-а-а, – мама слегка наклонила голову. – Я вас вспомнила, лорд Дерридж. – Величественно кивнула: – Мы еще не решили, стоит ли принимать ваше предложение, но нехорошо держать человека на морозе. Пригласите вашего спутника.
Лорд вышел в сени и через минуту вернулся с крепким человеком средних лет.
– Господин Прежмес… – Мама на миг прикрыла глаза, словно от сильной боли. И тут же гневно сверкнула ими на лорда Дерриджа: – Вы не стесняетесь бить по больному, герцог!
– Простите, леди, – смиренно произнес тот. Воин поклонился, но я был уверен, что в его голосе не звучит ни капли раскаяния.
– Вайнор, познакомься, – мама встала и обняла меня за плечи. – Десять лет назад господин Прежмес принял тебя на рассвете.
Я вежливо поклонился, с любопытством глядя на толстячка:
– Очень приятно познакомится, господин Прежмес.
– Мне тоже, мастер Вайнор. Вы позволите мне осмотреть вашу матушку? – В голубых глазах доктора светилось сочувствие. Кажется, он считал, что мама сильно изменилась.
– Конечно, доктор. Прошу, – я указал доктору на небольшой закуток, отгороженный занавеской.
Лорд помог маме подняться с лавки. Когда потертая ситцевая ткань отгородила широкую спину доктора, лорд Дерридж присел к столу, с любопытством меня рассматривая:
– Мастер Вайнор, – попросил он. – Расскажите мне о себе.
Я сначала не понял его просьбы, а потом вспомнил все, чему учила мама – выпрямился, откинул со лба отросшую челку и ответил:
– Это неинтересно, Ваша Светлость. Мы живем в деревне, здесь все на виду. – Тут я слегка улыбнулся и попросил в ответ: – Расскажите лучше о себе.
Лорд Дерридж неожиданно запрокинул голову и громоподобно рассмеялся:
– Мастер Вайнор! Вы меня поразили! – успокоившись, герцог серьезно добавил: – Думаю, вам будет полезнее узнать о ваших родственниках и конкурентах.
Лорд коротко рассказал о скоропостижной гибели принцев и принцессы, о желании Совета избежать смуты. Отдельно сообщил том, что в столицу съехалось невиданное количество королевских родственников, ведь почти вся высшая знать имеет родство с королевской семьей.
Его рассказ тек плавно, но вдруг лорд отстранился и многозначительно заметил:
– Мастер Вайнор, ваша матушка серьезно больна.
– Я знаю, ваша светлость… – Мои губы сами поджались в недовольной гримасе. Мама запрещала говорить с посторонними о ее недомогании.
– В столице есть искусные лекари и даже маги, которые могут исцелить любую болезнь, – сказал герцог, бросая странный взгляд на занавеску.
– Вы хотите сказать, если я стану королем – маму вылечат? – требовательно спросил я.
