Открыв рот, я протянула ладонь Камилу. Напарник отпрянул пристально рассматривая «подарочек», а потом захохотал:
– Ини! Ну ты даешь! Ты сняла ее!
– Камил, но это невозможно! Я не маг! – Однако алое пятно сияло на ладони и не собиралось исчезать.
– Но магические силы у тебя есть, – напарник полюбовался меткой и начал перебирать свой арсенал. – Вот она к тебе и перебралась. Но ты не тот маг на которого готовили смертельное заклинание. Так что сейчас эту метку можно будет убрать как неактивную.
Камил наконец отыскал в своих кошелях небольшой кусок кожи, покрытый рунами, и поднес к метке. Алая точка охотно перебралась на новую площадку и, мигнув, погасла.
– Все, – довольно сказал Камил. – Теперь эта дрянь неопасна и можно приводить парня в себя.
– А сразу снять с него этой штукой ты не мог? – Мой голос буквально сочился ядом.
– Не мог! – Камил шустро вскочил и отбежал в сторону. – Это просто хранилище для неактивных меток, а на этом парне она была активной!
– А объяснить это мне ты мог?! – завопила я, вскакивая и запуская в него подушкой с ближайшего топчана.
– Ну, прости-прости! – дурашливо закричал друг, уворачиваясь от снаряда.
Несколько минут мы рьяно носились друг за другом по комнате, кидаясь подушками, одеялами и даже сапогами. На шум в дверь заглянул Кварт, ухмыльнулся и скрылся – старый друг наблюдал такое не впервые.
Мы еще некоторое время побегали по комнате, сбрасывая нервное напряжение. Вдруг Нерсил пошевелился и застонал. Мы тут же бросились разматывать очумевшего мага, лечить ему шишку и головную боль.
Объяснять пропажу «метки должника» и синяки по всему телу я оставила Камилу, боясь, что при мне парень просто расплачется, узнав об очередном предательстве «господина Пудеса».
Мне же необходимо было срочно послать вестника людям лорда Иана. Раз маг стал опасен, его сестра больше не нужна. Что может сделать больная фантазия человека, потерявшего все, с молоденькой и привлекательной девушкой?
К счастью, лорд Иан уже освободился и даже не успел скрыться в каком-нибудь глухом подвале. Выслушав мою просьбу, он хмуро кивнул и поинтересовался:
– Вы уверены, леди, что девушку надо спасать?
– Уверена, лорд Иан. – Я постаралась быть убедительной. – Его Величество собирается взять мага Нерсила во дворец – значит, девушка станет разменной монетой.
– Хорошо, я пошлю своего человека по адресу. – Герцог Вэй-Мор слегка поклонился, и мы простились.
Вайнор все еще сидел в кабинете, перебирая бумаги. Я остановилась на пороге, не решаясь войти. Словно ощутив мое присутствие, король поднял голову и на его губах расцвела такая редкая дразнящая улыбка:
– И-ини-и! – протянул он, словно пробуя мое имя на вкус.
Я несмело подошла, и он тут же притянул меня ближе, усаживая на колени:
– Мы почти закончили. Сейчас на площади будет королевский суд, потом обед. Не хочешь переодеться?
– А надо? – Я с сомнением оглядела простое синее платье, в котором ехала в карете. Ничего роскошного, конечно, но королевский герб на плече есть.
– Как хочешь, – Вайнор пожал плечами. – Для меня ты хороша в любом наряде, но на площади будет весь город.
– Хорошо. – Я тихонько вздохнула, с удовольствием поглаживая отросшие прядки волос на королевском затылке. – Что посоветуешь?
– Синее, роскошное и непременно альфапириты, – сказал Вайнор, вдумчиво изучая мое платье наощупь.
– Слушаюсь и повинуюсь, – я соскользнула с его колен, стараясь продлить ощущение близости его тела, и поклонилась на слащавый хизардский манер. – Увы, раз нужно менять платье, мне пора идти!
Король встал следом:
– И мне пора, – потом склонился к ушку: – Но может задержимся еще на минутку?
Я не возражала. Мы дружно потянулись друг к другу… Наши объятия прервал граф Радолен:
– Ваше Величество, – объявил он легонько стукнув в дверь, – камердинер ждет.
Пришлось разжать объятия и разойтись.
Вайнор Вадерский
Королевский суд был назначен на полдень. Солнце палило нещадно, но толпа зрителей стояла у очерченного мелом круга с самого утра, переругиваясь и потея.
Проворные парни из ведомства лорда Иана еще на рассвете поставили напротив ратуши высокий навес, увенчанный позолоченным королевским гербом. Под навесом собрали возвышение. Тяжелое кресло, задрапированное алым бархатом, предназначалось мне. Рядом стояли кресла поменьше – для леди Иниры и герцога Вэй-Мора.
Широкая скамья с подушками и спинкой предназначалась для местных судей и адвокатов. Представители закона с утра заняли ее, шурша свитками и переговариваясь. Они и вручали графу Радолену краткий список дел, требующих королевского суда.
Отдельной группкой стояло несколько простых табуретов для писцов и порученцев. Именно этим людям придется выполнять основные действия в ходе разбирательства. Впрочем, посмотрим, что приготовил для нас славный городок Паэт.
Когда мы вышли на площадь, народ за пределами мелового круга уже бурлил. Чепцы и шляпы сливались в пеструю волнующуюся толпу. Стражи в синих накидках блюли порядок, но время от времени толпа выталкивала какого-нибудь бедолагу в круг, и он, испуганно косясь на воинов, нырял обратно, теряя части костюма.
Иниру жадно рассматривали и громко комментировали ее роскошное платье, светлые волосы и худобу.
Я сам проводил ее к приготовленному креслу. Усадил, сказал несколько подбадривающих слов. Инира казалась спокойной, но под маской аристократического равнодушия скрывалось искреннее любопытство. Королевский суд – это еще и зрелище.
Когда я сел в свое кресло, граф Радолен встал за спиной. Камил расположился рядом с ним, но левее. Лорд Иан уже сидел в кресле, а вокруг толпились порученцы. В общем, все было традиционно: судьи, писцы, адвокаты. Кучка людей в окружении стражи – скорее всего, истцы и ответчики.
В стороне от почтенных граждан стояла особая скамья, снабженная ремнями и кандалами. Рядом стоял светловолосый детина, любовно перебирающий кучу позвякивающего железа. Его синюю рубаху украшал алый нагрудник. Палач.
Несмотря на небольшие размеры города, палач тут был. Правда, как мне пошептал граф, допущенный в королевскую свиту, оный детина совмещал свою деятельность с работой помощника лекаря и таксидермиста, но это никого не удивляло – казни в городе случались редко.
Получив мой благожелательный кивок, глашатаи затрубили в блестящие медные трубы. Следом прокатилась барабанная дробь. Я встал и приветствовал народ легкой улыбкой и взмахом руки.
Переждав восторженный шум, главный городской судья ударил молоточком по медному блюду, объявляя начало первого разбирательства:
