– Я поняла, – девушка на миг спрятала лицо в ладонях. Потом выпрямилась и спросила дрожащим голосом: – Что я могу сделать, чтобы защитить его?
– Для начала – поговори с ним.
Тут я была решительна. Если Камил поймет, что чувство принцессы не настоящее, он и сам сделает все, чтобы погасить его.
– Просто поговори. – Я встала и подошла к окну, за которым уже сгустилась ночная тьма. – Камил – не юный мальчик. Он взрослый, самостоятельный мужчина. Если твое чувство для него обуза – зачем добиваться чего-то большего? А если это не так, он сможет найти выход. Главное, не торопись.
Аделаида благодарно кивнула и промокнула покрасневшие глаза:
– Благодарю вас, леди Аннелора. Вы правы… – Тут щеки девушки окрасил нежный румянец. Она призналась: – Я рада, что дядя выбрал вас.
Только тут я поняла, сколько же смелости нужно было этой малышке, чтобы прийти сюда и заговорить о самом сокровенном.
– Доброй ночи, – сказала я ласково. – Если хотите, умойтесь, чтобы никто не заметил ваших слез.
Герцогиня охотно приняла мое предложение. Девушка намочила платок и вскоре ушла. Через минуту в окно ввалился Кейран:
– Уф, ну ты и болтушка, ученица! Не могла ее пораньше выставить? Я заноз полные ладони нацеплял.
– Не могла! – ответила резко.
Кейран ошеломленно заглянул мне в лицо:
– Ини, ты чего? Я все понимаю. Просто замерз. Тут болота поблизости, ветер противный.
– Простите, наставник, – я устало потерла лоб. – Хотите горячего вина?
– Конечно! – Кейран оживился и передвинулся к огню.
Похоже, и правда замерз, ночью уже холодает.
Я взяла из теплой золы приготовленный камеристкой сосуд с вином и наполнила два кубка.
В этих землях традицию «вечернего стакана» блюли даже простолюдины. Холодные промозглые ветра приучили всех пить горячее вино с пряностями практически в любое время года. Даже в гостиницах вычурный сосуд с крышкой обязательно оставался на ночь в камине.
После пары глотков я успокоилась, а наставник вновь обрел свое благодушие:
– Все готово, Ини. Вот зелье…
Склонившись ближе, мы перешли на шепот, обсуждая детали.
Когда наставник ушел в окно, проскользнул встрепанный Камил:
– Ини! Зачем ты говорила с Аделаидой?
Я в это время тщательно укладывала подсумки и ругаться с напарником мне было некогда:
– Камил, девочка влюбилась. Ты тоже. Если не хочешь, что бы ее убили – разбирайся сам!
– Как убили? За что? – Друг побледнел и плюхнулся на ковер, утягивая мой кубок.
– Молча! – отрезала я. – Подумай сам! Если еще осталось чем думать!
Напарник погрустнел:
– Ини, думаешь, я не знаю, что дурак? Не собирался я в нее влюбляться! Но она такая… Что теперь делать?
Я психанула и разворчалась уже не на шутку:
– Что делать, что делать! – Пара вышитых туфелек полетела через всю комнату. – Я вам что, исповедальня? Или жрец? Объяснились – уже хорошо! Следите за собой! Никаких нежных взглядов и тайных встреч, хотя бы до свадьбы Вайнора! А потом просите короля о милости, но тайно! Настаивайте, что такую невесту просто опасно отдавать в чужую страну – покушения на Его Величество будут продолжаться! Ну и сам не плошай, ты вроде как стал нужен лорду Иану…
Камил тут же расцвел, подскочил ко мне и сжал в объятиях:
– Ах, Ини! Спасибо! Спасибо! – От избытка чувств напарник чмокнул меня в губы и вновь вылез в окно.
Я же обессилено опустилась на ковер: ну сколько же можно, Светлые? И так ужасно хочется заплакать, а нельзя!
– Нельзя, нельзя! – твердила я себе шепотом, заканчивая сборы.
Вскоре в коридоре послышался шум – дамы возвращались с ужина. Я молниеносно убрала лишний бокал, запихнула в сумку туфли и прыгнула в кровать. Все! До утра не шевельнусь!
Вайнор Вадерский
Неспешные разговоры об охоте, подача блюд с острыми приправами и танцы привели к тому, что дамы и кавалеры довольно быстро разошлись по спальням.
Я тоже не стал задерживаться – утром лучше выехать по росе, чтобы принять кабанов по возвращении на дневные лежки. Придворные не особенно рвались меня сопровождать – у всех нашлись дела поважнее. Точнее, дамы помягче либо кубки поглубже.
Отрывать друзей не хотелось, а прихлебатели мне в спальне не нужны. Поэтому я спокойно двинулся к королевской комнате, прихватив по дороге свечу.
Свои покои я нашел быстро – в поместье Веста мы охотились обычно пару раз в год. И всякий раз мне отводилась знаменитая «королевская» комната, в которой, по слухам, останавливались короли чуть ли не с явления Светлых.
И, кстати, действительно останавливались. Однажды расшалившись с юной, но о-о-очень горячей графиней, я обнаружил на изголовье выцарапанные ножом имена. А после добавил к ним и свое.
В комнате царил полумрак: камердинер приготовил кувшин с теплой водой, ночную рубаху и подогретое вино, а вот свечи оставлять не стал, опасаясь пожара. Так что комнату освещали остатки углей, тлеющих в камине.
Я неторопливо сбросил камзол и сапоги, умылся, потянулся к рубашке и замер: в кровати кто-то был! Может, это шутка Иниры? Но она не стала бы прятаться под одеялом – напротив, сразу показала бы мне свое присутствие!
Я медленно потянулся к кинжалу на поясе. Неожиданно из кровати раздался смешок:
– Ва-а-аше величество! Вы хотите ударить меня ножом?
Одеяло откинулось, и я увидел в постели юную герцогиню Вест. Тоненькая сорочка совершенно не скрывала ее прекрасную грудь, а распущенные волосы и томная улыбка говорили о горячем желании этой женщины провести эту ночь со мной.
– Герцогиня? – Я постарался, чтобы мой голос звучал холодно: – Вы, кажется, ошиблись спальней!
– Ва-а-аше величество! – Леди Вест потянулась, словно урчащая кошка: – Разве вам не хочется провести эту ночь в приятной компании?
Странно, голос леди звучал хрипловато и маняще, но меня словно окатили холодной водой. Один шаг ближе и все стало понятно: слабо заметные в полумраке расширенные зрачки, быстрое поверхностное дыхание и пересохшие губы – похоже, герцогиню опоили?
Тут уголек в камине «выстрелил» и от огня потянуло знакомым ароматом хинганской травы. Не опоили – надышалась. А утром благородная дама ничего не вспомнит, разве что голова поболит.
Я немедленно шагнул к двери и обрадовался, увидев на страже Кварта. Как хорошо, что Инира не оставляет своего попечения обо мне!
– Приятель, – окликнул я его, – помоги.
Кварт протопал по коврам тяжелыми ботинками и обомлел, увидев женщину в кровати. Но я не дал ему ни секунды:
