Лорд Иан ухмыльнулся и отсалютовал мне почти пустой чашкой:
– Браво, Камил! Я не сомневался, что ты отыщешь эту ниточку. Но, увы. Даму мы допросили, так же, как и нескольких доверенных людей герцога. – Вэй-Мор вздохнул, встал и прошелся по просторному кабинету.
Я ожидал продолжения.
Мой нынешний начальник остановился у камина:
– Маркизе действительно предложили деньги, поместье в Умконате и новое имя. Она даже согласилась все это принять. Только вот все бумаги на получение этих благ найдены в ее покоях в поместье Вестов. Там же обнаружено кольцо-ключ, открывающее сейф в гномьем банке.
Гномий банк? Я мысленно сделал себе заметочку позднее расспросить Сигизмунда. Помнится, у него в подсумке я видел письма с гномьей печатью. А лорд Иан продолжал, глядя в огонь:
– Какие можно сделать выводы? Маркиза не взяла бумаги и деньги – значит, не планировала побег? Или все же планировала? Но королевский казначей еще не платил ей жалования. Апанаж, как невеста короля, она также не получала, так почему не взяла вексель и ключ? Почему все это лежало в незапертом ящике стола? Леди хотела навести нас на след или запутать? А может просто указать на шантажиста?
Я делал вид, что мне интересны эти размышления вслух, но сам пытался выстроить совсем другую цепочку: деньги у Иниры были, потому что ни один телохранитель не отправится в дальний путь без возможности быстро приобрести транспорт и оружие. Но куда? Куда она могла поехать?
Глава СБ между тем рассуждал, перебирая последние отчеты:
– Если побег был неожиданным и вызван лишь опасением за свою жизнь – почему мы до сих пор не можем ее найти? Маги не могут отыскать даже малейший след. Говорят, на северо-западе от королевского тракта было сильное магическое возмущение, равное коллективному молению Светлым. Как это понимать?
Я демонстративно зевнул, и с ленцой пробормотал:
– Так может Светлые уже не хотят, чтобы Инира стала королевой?
Лорд Иан перестал шуршать бумагой, опять устало потер лоб и сказал:
– Нет! Если бы это было так, на спине у его величества …
Лорд замолчал, но я уже понял! Всем дворянским детям читают возвышенные поэмы о древних королях и их возлюбленных! Негромко, но витиевато выругавшись я выдохнул воздух сквозь сжатые зубы:
– Так вы знали?
Глава СБ отвел глаза:
– Предполагал. – Потом словно оправдываясь, добавил: – Король не давал к себе прикоснуться. Камердинер заметил только неделю назад.
– Но это получается… – у меня зашевелились волосы на затылке.
– Да. Герб Керленских, появившийся под лопаткой рядом с родовой меткой государя, – лорд Вай-Мор тяжко вздохнул, словно предчувствуя дальнейшие трудности, – означает «брак судьбы». И раз метка до сих пор не исчезла, – герцог бросил тоскливый взгляд на кипу бумаг на столе, – леди жива и помолвка не расторгнута!
Я был раздавлен. До этого момента я искренне считал, что Ини сможет уехать и забыть, но раз помолвка, подтвержденная Светлыми, не расторгнута – их будет притягивать друг другу, как два магнита. Подобную тягу невозможно преодолеть. В истории было несколько печальных примеров таких пар. Самое мягкое наказание за игнорирование воли Светлых – скорая глупая смерть. Гораздо хуже было, если благословленные нарушая волю богов, заключали брачные союзы с кем-то другим. Тогда смерть становилась избавлением от безумия, или ужасного проклятия.
У меня на языке вертелись слова из лексикона наемников: Инира и Вайнор просто не смогут быть с кем-то другим!
Но лорд Иан не был бы главой СБ, если бы не воспользовался моей минутной слабостью:
– Так ты знаешь, куда она могла поехать?
Я пожал плечами и решил прикрыть растерянность плоской шуткой:
– «Некий граф, проезжая через деревню, увидел крестьянина, очень похожего на себя.
– Судя по вашему лицу, когда-то здесь бывал мой отец! – сказал он.
– Нет, граф, здесь когда-то бывала ваша мать, – ответил крестьянин».
Но лорд Иан не повелся. Почесав бровь кончиком пера, он заявил:
– Ты прав! Владения Керленских мы осмотрели, но лишь сам дворец и ближайшие пристройки. Нужно расспросить герцогиню, где бывала маркиза в детстве, иногда такие места первыми приходят в голову в качестве убежища.
Потом, неприятно усмехнувшись, герцог Вай Мор протянул мне перо и пачку бумаги:
– Пиши все, что вспомнишь… о чем говорили, где бывали, отметь все места работы маркизы дю Оранд, друзей и знакомых. Все, что может навести на след.
Мне оставалось только вдохнуть и обмакнуть перо в чернильницу.
Вайнор Вадерский
Несколько дней во дворце было затишье. Лорды смирно занимались государственными делами, плели интриги и собачились по пустякам. Никто не рвался наставить меня на путь истинный, всем хватало собственных забот и это не могло меня не радовать.
Пользуясь этим спокойствием, маги и агенты неслышными тенями скользили вдоль стен, принося донесения из разных уголков страны. Ничего утешительного мне не сообщали, зато как горох из дырявого мешка посыпались доносы. Наплыв королевских агентов в провинции заставил мэров и губернаторов встрепенуться и срочно разгребать старые проблемы.
Получив передышку, я вспомнил о своих родственных обязанностях и провел церемонию представления двору леди Аделаиды.
По случаю праздника, хоть и ограниченного трауром, во дворец съехалось множество менестрелей. Узнав о прибытии двух самых известных: Мазуччо Гвартадо и Фаблио Гесиода, придворные начали упрашивать меня дозволить поединок между двумя прославленными стихотворцами и музыкантами.
Впрочем, о том же просили и сами менестрели: такие поединки множили их славу – стало быть, приносили неплохой доход.
Поколебавшись, я разрешил развлечение после официальной церемонии. Все равно толпа придворных будет болтаться во дворце до вечера, в надежде урвать свой кусок благостного расположения по случаю объявления наследницы.
Лорд-церемониймейстер просто расцвел, заручившись моим согласием и, уверил, что коли с официальной даты смерти моей невесты прошло больше месяца, по этикету строгий траур можно смягчить.
В назначенный день в большом приемном зале, украшенном цветами королевского траура, собрались придворные и гости.
Я расположился на троне, а для Аделаиды поставили троноподобное кресло, извлеченное из сокровищницы. Судя по детским портретам, именно в этом кресле прежний наследник принимал посольства.
Для менестрелей поставили высокие табуреты с подножками и подушками на сиденьях. По рангу Мазуччо Гвартадо был выше Фаблио Гесиода, ибо относился к рыцарскому сословию, но звание менестреля уравнивало их.
Темой битвы была назначена любовь к женщине. По этому случаю траурный убор зала немного смягчился: из оранжерей принесли цветы, также установили мандариновые и лимонные деревья в горшочках, а дамы заготовили венки из цветов и лент, чтобы награждать победителя.
